Совершенство - Клэр Норт

Почему «Звездные войны»? – спросила я, не выпуская руку Грейси из своей.

Потому что в «Звездных войнах», объяснила сестренка, все идет как надо. Есть хорошие люди, и есть люди плохие, и хорошие люди делают хорошо, а плохие – плохо, и есть хорошие воины и плохие воины, и вот так все и должно быть.

Она на пару секунд задумалась, а потом добавила, что иногда плохое становится хорошим, и это тоже хорошо, потому что хорошее, конечно же, лучше, чем плохое.

И тут я поняла, что плачу, просто плачу, как девчонка, а нянька тихо спросила: а где теперь ваша сестра?

Не очень далеко отсюда, ответила я. Не очень далеко.

Перемена места, перемена имени, перемена внешности. Самолетом до Инчхона, затем автобусом с кондиционером до Сеула.

В районе Ыльчиро парикмахерша говорила, обстригая мои косицы чуть ли не под корень на покрытой мелкими кудряшками голове:

– Мне раньше не доводилось работать с африканскими волосами. Они просто потрясающие!

А ее ученицы столпились вокруг кресла, чтобы посмотреть и потрогать падавшие пряди.

В универмаге на улице Мёндон я украла футболку, тренировочные штаны и джемпер на толстой подкладке с серым капюшоном. Я стащила элегантную белую блузку, брюки от костюма, пару кроссовок и пару черных кожаных туфель. На улице я купила ломоть ананаса на палочке из набитого льдом контейнера и мороженое с зеленым чаем из пончиковой под закусочной, где подавали лапшу. С тележки, которую катили по улице на двух маленьких скрипящих колесиках, я купила три мобильных телефона. А в магазине иностранной литературы над станцией метро приобрела путеводитель и разговорник.

Гостиница моя оказалась «традиционной»: разостланные на полу матрасы ярко-неоновой желтой и зеленой расцветок, вайфай и семьдесят телевизионных каналов. По ночам красные неоновые кресты горели над протестантскими церквями, стоявшими вдоль железнодорожных путей, выходящих из города. В Итэвоне я обнаружила гамбургеры и американских военных с базы. Я вместе с ними ела копченые ребрышки и запивала их пивом. Среди военных оказался один рядовой, глядевший на меня выпученными, испуганными и похотливыми глазами. Он говорил, что опасается, что продолжающееся присутствие американских войск на корейской земле никогда не послужит примирению двух частей разделенного народа, живущего на полуострове, и что теперь социально-экономические факторы являются куда более сильными источниками размежевания, нежели сама история. И это очень странно, поскольку, по его мнению, мэм, история является мощной системообразующей реалией.

Утром я оказалась среди самых разыскиваемых Интерполом субъектов, и мое лицо осторожно пустили в оборот по файлообменным сетям. В районе Иоксам я купила у дилера три флэшки размером с ноготь, скопировала на них базовый код «Совершенства» и разослала по всему миру по абонентским почтовым ящикам.

Поездка на поезде из Сеула на юг, к морю.

Ребенок радостно взвизгнул, когда на табло высветилось, что наша скорость превысила 300 км/час. Женщину в серой униформе ударило электрическим разрядом при прикосновении к двери, поскольку от хождения по ковру на ее туфлях без каблуков скопилось много статики. На земельных участках вдоль железной дороги один к одному теснились огородики и крохотные, на двоих, рисовые полянки, огороженные заборчиками, с которых свисали пластиковые пакеты. По шоссе в противоположном от нас направлении ехали машины.

Рядом со мной уселся мужчина в строгом синем костюме, долго на меня таращился, хотя я и избегала его взгляда, и, наконец, произнес:

– Иисус переживает за тебя.

Я повернулась к нему, желая услышать, что же Иисус сделает дальше. Он протянул мне листовку. На ней был изображен Спаситель в белой тунике и коричневом покрове, державший в руках озадаченного с виду гуся. Позади него мирно паслись два ягненка, а у ног пристроился кролик. Заголовок гласил: «Как избежать ада и прожить свободным от психических болезней».

– Иисус переживает за тебя, – твердым голосом повторил мужчина, вручая мне листовку. – Он переживает за всех.

С этими словами он поднялся и отправился проповедовать слово переживающего Иисуса на своем более легком для него родном языке.

Мокхпо: промышленный город, уродливо раскинувшийся порт с дорогами, забитыми чадящими грузовиками, серыми зданиями с железными крышами и заметно уменьшившимся числом женщин на улицах.

Портье таращилась на меня, когда я заселялась в гостиницу, а потом вдруг выпалила:

– Американка?

– Да.

– К мужу сюда приехала?

– Нет.

– К любовнику приехала?

– Нет.

Ее лицо озадаченно сморщилось.

– Тогда зачем приехала? – наконец спросила она. – По-моему, ничего здесь для тебя хорошего нет.

Поздно вечером в закусочной на пешеходной торговой улице, где подавали дим-сам, я встретилась с торговкой паспортами, чей ник звучал как «Сопраношлёпсдох». Паспорт, который она мне продала, оказался французским, а я заказывала немецкий.

– Этот хороший! – воскликнула она, набивая рот пельменями со свининой, жуя с открытым ртом, выпучив глаза и раздув щеки от еды, словно женщина, не уверенная, удастся ли ей поесть еще когда-нибудь. – Французский хороший, хорошая работа, хороший паспорт, видишь же!

Я было подумала поспорить по этому поводу, а потом решила, что не надо. Этот паспорт сгодится для одной поездки, а потом я его уничтожу, попаду в Шенгенскую зону или в Соединенные Штаты, где найду что-нибудь получше у более надежного поставщика.

За дверями ресторана, специализирующегося на жареных петушиных ножках, официант завел со мной разговор на неуверенном английском.

– Мне нечасто удается попрактиковаться, – объяснил он, выговаривая слово за словом. – Это так хорошо, что вы сюда прибыли.

Я задержалась и проговорила с ним полчаса, пока на улицу не вышла хозяйка ресторана и не наорала на него, что он совсем забросил работу, после чего он вбежал внутрь, не удосужившись сохранить лицо перед гневом этой повелительницы.

Женщина с «Совершенством», капризно отказывавшаяся от блюд, которые ее партнер предлагал ей в кафе, где я заказала завтрак.

Мужчина с «Совершенством», обновлявший приложение у себя на телефоне, спортивная сумка закинута на спину, мышцы рук накачаны протеиновыми коктейлями, грудь вздымается, шея мокрая от пота.

Подросток с «Совершенством», разглядывающий цены на идеальные стрижки.

Откройте глаза: оно везде.

Ночью я сидела у ноутбука в гостинице, а фоном мне служил круглосуточный телеканал, показывавший вид сверху на доску для игры в го, поверх которой иногда двигались руки, кладя и убирая фишки, а голоса за кадром охали и ахали, а иногда даже аплодировали особо удачному ходу.