Арабская кровь - Таня Валько

– Ты мало смыслишь в законах, парень, – включается в разговор двоюродный брат. – Вчерашнее происшествие нельзя причислять к преступным деяниям. Его нужно трактовать как правонарушение, которое везде, во всем цивилизованном мире, наказывается штрафом. Надеюсь, что ты не применил к слабой женщине силу, ведь тогда ты пойдешь под суд.

Он пристально смотрит в глаза солдату, и глупое плоское лицо наемника в одно мгновение из черного становится серым.

– Прошу военную книжку и твой номер. – Рашид протягивает руку и грозит указательным пальцем. – Побил ее?

Через минуту до Марыси доходит завуалированное значение вопроса.

– Ты что ей сделал, хам?! Ты раб!

Новая смена солдат на посту с интересом наблюдает за необычной сценой, но, пожалуй, из лени не вмешивается.

– Только сделал предупредительный выстрел, когда она убегала. – Наемник опустил взгляд на дорогу, засыпанную после вчерашнего нападения битым стеклом.

– Ты выстрелил в безоружную невинную женщину?! – Марыся подскакивает к великану, который выше ее на две головы, и начинает кулаками дубасить его по чем попало.

– Не попал… это было только предостережение… – лепечет здоровяк, как ребенок.

– Куда она побежала?

– Туда. – Он показывает пальцем на другую сторону автострады.

– Ты преступник! Аллах тебе отплатит тем же. Чтоб в твою мать кто-то выстрелил! – Марыся кричит наемнику фатву[67]. – Желаю тебе этого от всего сердца! – шепчет она сквозь стиснутые зубы. – И чтоб попал.

Она подкрепляет слова плевками в мужчину.

– Приготовь бумаги, – спокойно отдает приказ Рашид. – Вещи, оставленные в машине, мы возьмем с собой. Они принадлежат дочери потерпевшей. А жалобу мы составим еще сегодня. – И невозмутимо добавляет: – На самом верху.

– Но…

– У тебя какие-то проблемы с исполнением приказов офицеров, которые выше тебя рангом?

– А как с автомобилем? Возьмите, если хотите. Его нет в описи вещей, я еще не составлял протокол.

Солдат, теперь услужливый и покорный, заглядывает Рашиду в глаза.

– К черту этот автомобиль! Думаешь, он мне нужен? – Рашид показывает на новехонький «линкольн», на котором приехал.

Марыся, словно слепая, переходит через автостраду, переполненную в это время. Вокруг слышны только гудки клаксонов и визг колес тормозящих автомобилей. Рашид бегом бросается к ней. Шестое чувство подсказывает Марысе путь. Она машинально направляется в то место, где вчера Дорота рвала рубашку и накладывала себе повязку на простреленную лодыжку. Там остались рукава и воротник, на которых видны большие красные пятна крови. Марыся берет обрывки ткани в руки и прижимает их к лицу. Становится на колени и видит на песке засохшую кровавую лужу.

– Давал предупредительный выстрел?! – Она просто хрипит от бешенства, а в ее глазах появляется грозный блеск. – Я его убью, зарежу ублюдка! Нет, у меня есть мысль получше! У Муаида имеется оружие, приеду сюда и предостерегающе застрелю его, как собаку!

Марыся бьется в крепких объятиях Рашида, который решительно сдерживает ее.

– Если ты сейчас окажешься в тюрьме, то никогда не найдешь мать, – спокойно говорит он. – Такие вещи делаются у нас иначе. – Он пристально смотрит ей в глаза. – Оставь это семье.

До самых сумерек военные и полиция ищут след раненной наемником женщины. Но пустыня огромна и поглотила свою жертву без следа.

Хадиджа, как всегда, встает в шесть утра. Она любит утреннее время, когда дом еще спит. Она в ночной рубашке идет на цыпочках в кухню и заваривает любимый кофе с кардамоном. Утренний крепкий черный кофе ставит ее на ноги и поддерживает в движении вплоть до второй половины дня, когда она пьет следующую чашку. С чашкой горячего кофе женщина выходит на террасу, садится у стола в удобное кресло из ротанга и наслаждается запахом кофе, земли и весенних цветов. Птицы в эту пору дня необычайно активны и поднимают много шума в окружающих дом олеандрах, низких соснах и высоких эвкалиптах. Пчелы и жуки летят к бугенвиллеям, которые оплели одну стену дома и забор. «Как несправедлива жизнь, – размышляет Хадиджа. – Я сижу здесь в покое и тишине, а недалеко отсюда люди стреляют и убивают друг друга. Хотя бы в Бенгази! Такой красивый город с чудесной набережной вдоль моря, но все время мучимый и угнетаемый Каддафи, его армией и сторонниками. Что он хочет от людей в этой провинции? Говорит, что они наемные убийцы, фундаменталисты или даже террористы «Аль-Каиды». Но это же вздор!»

Взволнованная Хадиджа закрывает глаза и подставляет лицо под ласковые в эту пору лучи солнца. «Какое несчастье в очередной раз случилось с Доротой? Кто об этом знает?» Женщина морщит от беспокойства лоб, и слезы наполняют ее глаза. «Приехала с дочерью в сентиментальное путешествие и исчезла. Снова столкнулась в Ливии с несправедливостью, и снова это случилось из-за моего подлого брата. Сколько еще людей он может обидеть?! Ради Аллаха, кто-то же должен его остановить, и неважно каким способом». Она вздыхает, вытирает влажные глаза и, выпрямившись, смотрит перед собой. Ее взгляд полыхает гневом. «Каждый раз, когда я вспоминаю об Ахмеде, мне становится нехорошо», – убеждается она, кривя губы. «Сегодня не расслаблюсь, жаль времени на сидение», – приходит она к выводу и тяжело встает, направляясь в детские комнаты. Наверху, в супружеской спальне, она слышит уже движение и открытую воду в ванной. Ее чудесный муж, как всегда утром, насвистывает какую-то иностранную мелодию. Иногда это танго, иногда вальс, иногда дискотечная модная песенка. Она пытается распознать, что на этот раз, но машет рукой и сдается. Сейчас ее ждет самая неприятная часть утра – будить малышей, которые не терпят рано вставать. Снова будет визг и крик, но что делать? Дети Аббаса лучше воспитаны, чем их общие. Двенадцати-и одиннадцатилетние дети слушают ее распоряжения и нехотя идут в ванную. Асир и Мунира сидят у мамочки на голове. Игра в пробуждение длится целых полчаса.

– Мамуля, мамуля, у нас идея, – начинает самый смелый, Асир, в перерыве между одним шоколадным пудингом и вторым.

– Даже боюсь, – смеется Хадиджа, быстро пакуя в пластиковые емкости второй завтрак для детей и мужа.

– Мы все будем просить, – парень пинает под столом братьев и сестер, которые сразу начинают реветь.

– Короче говоря, – подает голос самый старший, Абдула, – мы хотели бы начать летний сезон и сделать гриль у бассейна. А может, немножко покупаться…

– Летний сезон, говоришь? – Хадиджа решает немножко подразнить их. – Но ведь только ранняя весна…

– А тепло, как летом! – поддерживает Асир брата.

– Мары, как придет, может там немного убрать, расстелить циновки, поставить шезлонги и долить пару ведер горячей воды в емкость. – Аббас входит в столовую и сразу включается в разговор.