Забыть нельзя вспомнить - Агата Лель

Нужен кто-то, кто не гнушается подслушивать и подсматривать. И он знал человека, который мог ему помочь в этом щекотливом деле.

Застряв в огромной пробке на Краснослободской, достал из кармана телефон и набрал нужный номер.

— Иван, у меня есть для тебя работа.

Яна

Тихо вошла в дом и прислушалась — вроде бы никого. Сняла туфли и поставила на полку — аккуратно, носок к носку. Не хотелось потом слушать нудный бубнёж от Тимура, что я снова сделала что-то не так. Хотя испортить сегодня моё прекрасное настроение не могло, наверное, ничего.

В сумочке пикнул телефон.

«Кровать очень удобная, но такая широкая для меня одного. Зря ты не осталась».

Улыбнулась, вспомнив, что вылезла из этой самой кровати всего лишь чуть больше часа назад. Уезжать ужасно не хотелось, но я не могла остаться у Яна и не появиться дома. Начались бы расспросы, претензии, и всё непременно дошло бы до скандала…

Я не знала, как рассказать обо всём Тимуру, с чего начать… А главное — как преподнести всё Марго? Она ещё слишком молоденькая и безумно любит отца. Она не поймёт, сочтет меня предательницей. Сердце разрывалось при мысли, что я могу потерять дочь, и точно так же от того, что потеряю Яна. Ужасное чувство, словно между двух огней.

— Мама? — в прихожую вышла Рита, и я вздрогнула, едва не выронив телефон.

— Маргоша! Ты меня напугала! — нервно выдохнула и скрыла смятение улыбкой. — Я думала, что дома никого нет, — сохраняя невозмутимость, пошла в свою спальню.

— Вы с папой будто соревнуетесь в последнее время — кто позже придёт, — дочь последовала за мной и, поджав ноги по-турецки, плюхнулась на застеленную кровать. Пока я переодевалась, буквально сверлила глазами, наблюдая за каждым движением. — У вас всё нормально?

— Ты это о чём? — воюя с домашней футболкой, взглянула на неё сквозь отражение в зеркале.

— Ну, у вас с папой. Мне кажется, вы в последнее время отдалились друг от друга.

Схватив расчёску, принялась дотошно расчёсывать волосы, лихорадочно соображая, с чего бы начать. Момент благоволил — она первая начала этот нелёгкий разговор. Но вот только как? Как сказать родной дочери, что никогда не любила её отца и, более того, что уходишь к мужчине, которого не забывала долгие двадцать лет?

— Ма-ам, — вдруг сменила тему Марго, — а ты с Яном Романовичем больше не встречалась?

Сердце будто рухнуло с высокого обрыва. Ощутила, как кровь отлила от лица; кончики пальцев неприятно закололо.

— К-каким Яном Романовичем?

— Ну, моим боссом. Помнишь, я вас познакомила в ресторане?

Кровь наконец-то начала свой ход по венам — щёки вспыхнули, стало жарко. Меня словно загнали в угол. Можно было бы прямо сейчас вывалить на неё всю правду, но это же её убьёт!

И вдруг меня осенило: почему она вообще спрашивает об этом?

— Нет, не встречалась. А с чего вдруг такие вопросы? — уткнулась в косметичку, бесцельно перебирая тюбики: тональный крем, помада, компактные тени…

— Вот, посмотри, похожа на тебя, правда? — Марго положила передо мной на косметический столик слегка помятый рекламный буклет. Яркий коллаж из множества лиц: мужские, женские, детские. Разноцветные воздушные шары. И тут я увидела его — Яна. Улыбался во весь рот, показывая «рожки» Богдану. А рядом бессовестно счастливая я. Лицо было наполовину прикрыто голубым шаром, но не узнать меня было невозможно!

Бросила испуганный взгляд на дочь: та без тени улыбки пристально смотрела мне прямо в глаза.

Не так! Не так я хотела начать этот разговор, но судьба решила всё за меня…

Тяжело выдохнула и повернулась к дочери:

— Маргоша, ты спрашивала про папу… Да, ты права, в последнее время наши отношения сильно разладились… Вернее, началось всё очень давно и накапливалось, накапливалось годами…

— Ну и что? — раздражённо перебила Рита. — Кризис. Вы почти двадцать лет вместе, конечно устали друг от друга до чёртиков. Но это же временно! Вам просто нужно слетать куда-то вместе, отдохнуть, развеяться. Папа очень тебя любит, признаюсь — я даже немного ревную его к тебе.

— А если… мы решим с папой развестись… — Марго вперила в меня пристальный взгляд. — Ну, просто допустим. Может же всякое быть, правда? Чисто теоретически. Например, папа найдёт другую женщину, или я… мужчину…

— Тогда можешь навсегда обо мне забыть! — вновь перебила дочь и поднялась с кровати. — Я никогда не прощу тебя, если ты предашь папу. Никогда! — она наклонилась и забрала буклет. — Всё-таки эта женщина очень на тебя похожа. Я даже сначала решила, что это ты. Но это же не ты? — нажимая на последнее слово, спросила она, прожигая не по возрасту взрослым ледяным взглядом.

— Не я… — почти прошептала, ощущая, как из-под ног медленно уходит почва.

Марго широко улыбнулась.

— Ну конечно не ты. У тебя же есть папа, правда? Ладно, я к себе.

Хлопнула дверь, и я осталась сидеть одна в звенящей тишине. Все мои радужные мысли относительно счастливого будущего с Яном — рухнули. Дочь меня возненавидит.

Разве могу я отринуть родного дитя из-за даже до безумия любимого мужчины?

И это фото… Я видела её взгляд — она меня узнала. Марго всё знает!

Дверь резко распахнулась, и в спальню вошёл Тимур. На долю секунды застыл и, не говоря ни слова, прошёл вглубь комнаты, и открыл шкаф. В воздухе повис тонкий шлейф чужих женских духов. Приторно-терпких — до тошноты… и неуловимо знакомых.

— Я в душ, — бросил он и прошёл мимо.

На воротнике рубашки алел след губной помады.

* * *

Марго вышла из родительской спальни и закрылась в своей комнате. Руки дрожали, щёки пылали праведным гневом.

Её мать и Яна Романовича что-то связывает. Теперь в этом не было никаких сомнений. Как только она взглянула на флайер, Рита сразу же всё поняла.

Но какие отношения их объединяют? Дружеские или же любовные? Это ей только предстояло выяснить.

Девушка стиснула зубы и, сложив буклет в несколько раз, разорвала, швырнув обрывки в открытое окно.

Если она узнает, что между её матерью и Набиевым роман — то никогда не простит ей этого предательства.

Ян

Солнечный свет заливал просторную полупустую комнату; Ян перевернулся на другой бок и с неохотой разлепил веки. Щурясь от раздражающих лучей, взглянул на часы — начало девятого, в девять он должен быть в офисе. Валяться так долго для человека с его статусом — непростительная роскошь, но выбираться из дома никуда не хотелось: новая кровать, прохладные простыни и приятное послевкусие сна так и манили задержаться ещё хотя бы на несколько минут.