Железные паруса - Михаил Белозёров

В следующее мгновение «синий» перешел на плохой английский. С минуту жестикулировал перед его носом и упивался своей безнаказанностью. Из потока слов Он уловил: «Это тебе не какая-нибудь трибада, мать твою!» и хорошо понял одно слово – «snowball» – «снежок».

Он схватил его за грудки, так что шуба затрещала, притянул к себе, а правая рука, словно сама, словно только и хотела этого – услужливо и вовремя потянулась, и Он ткнул «синего» стволом в подбородок.

– Послушай ты, бывшей негр, или как там тебя, мне плевать, что ты здесь наговорил, но я просто из интереса вышибу тебе мозги, чтобы посмотреть, может быть, они у тебя силиконовые?

– Это не по правилам, – заявил «синий». – Это покушение на чужой бизнес.

Ствол у горла волновал его, не больше, чем холодный кусок металла. Он не понимал, что такое ружье.

– Мальчики… не надо ссориться…

Две руки обняли за талию. От неожиданности и брезгливости Он отпустил «синего».

– Трик, ты не прав… – произнесла «она», затягивая обоих в комнату.

Теперь на ней был прежний рабочий наряд из кожи и побрякушек. Грудь, слава богу, «она» оставила прежнюю – моно и умеренно-пышную.

– Это я не прав?!

Трик явно принадлежал к неуравновешенной части населения – рэшмэн. Его волосы, закрученные в стрин-шнуры, мелькали, как лопасти пропеллера. Распаляя себя, он продолжал яростно жестикулировать синими разнокалиберными пальцами. Белые полоски на них были не первой свежести.

Он застыл в дверях, прислушиваясь к спору.

– Это я не прав! – кричал Трик, – Я, который бесплатно тащил тебя через три галактики!

– Ты всего лишь безмозглая жертва генетического эксперимента! – провозгласила Молли.

Как у большинства женщин в таких ситуациях, ее лицо осталось вызывающе-невозмутимым, но только не язык.

– Что?! – закричал Трик. – Мать твою!!!

На это раз он, не переходя в рукопашную, многократно употребил два слова: «cocksucker» и «motherfucker».

«Она» не уступала ему ни в ярости, ни в темпераменте:

– Иди умойся, от тебя разит!

И:

– Ты сам грязный хаслер!

И:

– Что б ты скис, паразит несусветный!

– Ах ты, грязная шлюха!

Тогда Он произнес:

– Спокойно!

И ткнул его в спину карабином. Все-таки в душе Он был джентльменом.

– Посмотри на него! – заявила «она» тоном, не терпящим возражения.

– Ну?!

Ссора явно была его стихией. Он даже пренебрегал присутствием кого-либо третьего.

– Он настоящий…

– Что значит «настоящий»?!

– Я читала…

– Ты умеешь читать? – удивился Трик.

– Да, представь себе! – произнесла «она» на октаву выше. – Я читала, что существуют целые люди. Он даже таблетки не глотает.

Трик пожал плечами:

– Мне-то что?

– Ну, целые! Це-лы-е! Понял? – В ее голосе обозначился подвох.

– Нет! – твердо ответил Трик.

– Дурак! Дай руку. – «Она» ловким движение «вынула» его большой палец, и с ожесточением потыкав им Трику в нос, вставила на место. – Сделай то же самое с ним и ничего не получится.

– Не может быть?.. – удивился Трик, равнодушно оглядываясь на него и Африканца. – И собака тоже?

– Ты какой-то тупой! – закричала «она». – Нельзя быть таким всю жизнь!

– Мать твою! – наконец воскликнул Трик.

– Да! Да! Я уже молчу… – сообщила «она» многозначительно для его вящей радости.

– Никогда не встречал таких, – признался Трик. Он выглядел удивленным. – Вечно ты с кем-то путаешься, – похвалил он ее.

«Она» шмыгнула носом и сделалась гордой. Они принялись шептаться.

Он услышал: «… куча денег», и возгласы: «вот это да!.. мать твою!..»

– Ага… – Трик оценивающе оглядывался на них. – Понял… понял, не дурак… – И повернулся: – Не желаешь выпить?

– Не желаю, – ответил Он, хлопнул дверью, и они с Африканцем вышли вон.

* * *

Все произошло просто и обыденно – на выходе из туннеля их ждали. Это была засада. Единственное, что Он успел – это моргнуть от падающей тени. Его спеленали, как муху, и брызнули в лицо какой-то гадостью, от которой до сих пор кружилась голова, и Он прикрыл глаза, чтобы быстрее прийти в себя.

– Начнем! – с энтузиазмом сказал капитан, и сержант поставил жирную кляксу. С минуту безуспешно боролся с ней, пытаясь превратить в букву «С», потом с вздохом взял другой лист и начал писать: «Следствием установлено, что…»

– Имя, идентификационный код? – равнодушно спросил капитан, не отрывая взгляда от бумаги.

Даже здесь на Земле служба была рутинной. Но он выполнял свой долг. Менялись лишь планеты, к ним надо было уметь приспосабливаться. Он умел, хотя давно не верил ни в какие ценности общества.

– Роб Вильямс, – глазом не моргнув, ответил Он, – код – одна тысяча триста восемьдесят три.

– Прекрасно… – сержант корпел над бумагой. Буквы у него выходили, как у первоклассника – корявые и валкие. Он помогал себе языком, водя им по верхней губе и щеточке усов. – О-о-о! Алан Париш из «Джуманджи»? Рыжий и волосатый.

– Пробей по связи, – все так же равнодушно приказал капитан.

В каждом деле были свои формальности, они делились на параграфы и пункты. Надо было только правильно следовать им.

– Сейчас, – ответил сержант и, отложив перо, занялся ЭВМ.

– Так… – Капитан повернулся к нему. – Будем говорить правду?

И это тоже была формальность, обозначенная в формуляре для пользования. Вопрос номер три: «Какого цвета ваш носовой платок?» Впрочем, с задержанным все было ясно: старательство было вне закона.

Теперь Он его разглядел, – когда он в очередной раз попал в его фокус – был он бычьего сложения, как Собакевич, – цель для слепого, без шеи, с нижним куриным веком, с пальцами-сосисками, и чем-то сильно напоминал и тех двоих, что напали на них с Африканцем в пивном баре, и того, что заблокировал въезд на мост, и даже того, который спал на мраморном полу станции со странным названием – «ГородЪ – выход 11». Единственное, что его выделяло из всех: странно закрученные уши и огромный живот, словно возраст и чин, определялись размерами последнего.

Он сидел в околотке – в присутственном месте. Было чисто и гулко, как в операционной. Портреты чешуйчатых вождей разглядывал, словно через подзорную трубу: прямо перед собой отчетливо, а все остальное, по бокам, расплывчато, в нерезких образах. Один из вождей был из породы «аршинов». Впрочем, первый слева чем-то смахивал на Волю Жириновича. На мгновение Он даже усомнился в реальности происходящего и пошевелил затекшими руками. Потом с ужасом вспомнил, что с ним нет Африканца и чуть не подскочил – надо было срочно найти его. Оставалась тайная надежда, что полиция совершит какую-нибудь ошибку.