Неотразим и порочен - Кара Эллиот

— Кончай трепаться и вали отсюда. — Коннор поднял воротник и прислонился к грязной кирпичной стене. — Да постарайся, чтобы Гарри остался достаточно трезвым и сменил меня в полночь.

— Хорошо, сэр, вам не о чем беспокоиться.

Когда голос контрабандиста растаял в густом тумане, Коннор сделал попытку устроиться поудобнее, но воспоминания о словах Алексы все еще не давали ему покоя — он явственно чувствовал прижимающееся к нему податливое тело.

Похоже, предстоящее дежурство будет долгим, тем более что его собственные мысли не слишком приятны.

Невесело, прямо скажем.

У него разболелась голова; спина и плечи ныли. День был сплошным кошмаром. Судя по всему, вечер будет не лучше.

— Мэри! — окликнула Алекса.

Единственным ответом стало глухое шуршание в мусорных кучах.

— Мэри Макфи!

Клубы густого тумана превращали слова в неразборчивое эхо. Дурные предчувствия усилились, однако Алекса сделала еще один неуверенный шаг вперед. Неужели она ошиблась? Направление было выбрано правильно, в этом сомнений не было. Но после того как она отпустила наемный экипаж и продолжила путь пешком, она вполне могла повернуть не туда.

Несмотря на то что на ней был толстый плащ, по спине пробежали мурашки. Обстоятельства заставили ее действовать быстрее, чем хотелось. Записка от миссис Уэдерли предоставляла уникальную возможность. Вдова навела справки, и оказалось, что одна из служанок сэра Джервеза хочет поговорить. Но девчонка испугалась и сбежала из города. Встреча может произойти только в уединенном месте, которое носит название Севен-Дайлз.

Или никакой встречи не будет.

Верная своему обещанию, Алекса отправила Камерону записку, сообщив о неожиданном повороте дела, но посыльный вернулся с сообщением, что друга ее мужа нет дома. Коннор тоже не вернулся домой. Ирония ситуации была очевидна. Она хотела быть осторожной, но когда надо было принимать срочное решение, рядом никого не оказалось.

Алекса ждала очень долго и выскользнула из боковой двери дома лишь в самую последнюю минуту. Для успокоения совести она отправила другого слугу к Камерону, вручив ему письмо миссис Уэдерли и записку, объясняющую свои действия. Теперь она могла считать, что сделала все от нее зависящее.

Где-то поблизости заскрипела дверная петля. Ее ржавый стон испугал Алексу, и она поспешно отступила на шаг назад.

— Мэри!

Это последний оклик, решила Алекса и остановилась, чтобы перевести дыхание. Пожалуй, надо вернуться назад и попробовать идти в другом направлении.

Но тут впереди вспыхнул свет. Тускло горящий фонарь осветил закутанную в плащ фигуру, которая сразу же опять растворилась в темноте.

— Сюда! Скорее!

Фонарь снова вспыхнул, осветив узкий проход между покосившимися строениями.

Ни минуты не колеблясь, Алекса пролезла между угрожающе торчащими досками и поспешила вперед, ориентируясь на звук удаляющихся шагов. Проход был очень узким, и, когда он повернул вправо, ей пришлось протискиваться боком. Темнота была кромешной, воздух наполнился вонью окрестных помоек.

Споткнувшись, Алекса вскрикнула и остановилась. Скрытый во тьме человек крикнул:

— Осталось совсем немного. Скоро мы сможем поговорить в безопасности. Пригнитесь перед последним поворотом, там очень низко.

Алекса шла еще несколько минут, продвигаясь на ощупь вдоль стены. Под ногами хрустело битое стекло. Из-за нависшей над головой балки ей пришлось сильно согнуться. Наконец впереди блеснул свет. Она с облегчением остановилась.

— Где…

Удар толстой деревянной палки по затылку отправил Алексу в забытье.

Барабанная дробь в левом ухе стала настойчивее. Очнувшись от своих невеселых мыслей, Коннор резко повернулся, одновременно его рука потянулась за ножом.

— Видишь сладкие сны?

— Проваливай к чертовой матери, Кам. — Волкодав потянулся и стал разминать затекшие ноги. — Я тебе когда-нибудь говорил, что ты бываешь мерзким занудой?

— Припоминаю, раз или два…

— Я вовсе не спал, — сварливо сообщил Волкодав. — Я думал.

— Рад слышать. Тогда ты, вероятно, быстро придумаешь, что делать с этим.

Камерон, явно чем-то озабоченный, развернул бумагу.

— Я заехал домой, чтобы взять кое-что необходимое для дела, и обнаружил там это, — сообщил Камерон. — Что ты знаешь о некой миссис Уэдерли?

— Ничего. Никогда не слышал этого имени. А почему ты спрашиваешь?

— Потому что несколько часов назад она прислала срочную записку твоей жене. — Кам быстро прочитал вслух оба послания. — Как видишь, здесь устанавливается место и время тайной встречи между твоей женой и служанкой лорда Джервеза.

— Джервеза? — Коннор нахмурился. — Ты, должно быть, ошибаешься. Этот человек — грязный негодяй, но я не вижу причины, по которой Алекса могла заинтересоваться его делами.

— Нет никакой ошибки. — Выплывшая из-за туч луна осветила очень серьезное и смертельно бледное лицо Камерона. — Боюсь, тут вина частично лежит на мне. Я сообщил ей имена нескольких постоянных клиентов «Волчьего логова», которые могли желать тебе зла. Но лишь при условии, что она ничего не будет делать — только наведет справки. Она обещала, что не предпримет никаких действий, не посоветовавшись со мной. — Камерон еще раз заглянул в записку. — Она честно попыталась выполнить свою часть соглашения, однако…

Коннор схватил друга за шарф и рванул на себя. Полузадушенный Камерон не сумел договорить фразу до конца.

— Чтоб тебя черти взяли! Я должен оторвать тебе язык… и яйца.

— Ты оторвешь что хочешь, — ответил Кам, высвободившись, — но позже. Если поспешить, мы перехватим ее. Меня ожидает наемный экипаж на соседней улице.

Только когда друзья сели в экипаж и колеса застучали по булыжной мостовой, Коннор снова заговорил:

— Какого черта она пошла на такой риск?

— Это риторический вопрос, — поинтересовался Камерон, — или ты ожидаешь честного ответа?

Короткий кивок, вероятно, означал желание выслушать ответ.

— Потому что она тебя любит и готова пойти на любой риск, чтобы завоевать твое сердце. — Камерон вытянул ноги и скрестил их. — А ты неблагодарная скотина, которой надо выбить все зубы и засунуть их в задницу, поскольку не ценишь столь чудесного подарка судьбы.

Их взгляды встретились. Сталь против стали. Ни один из друзей не моргнул.

— Ты считаешь, я ее не люблю? — спросил Коннор.

— Какая разница, что считаю я!

Волкодав заерзал по изношенному сиденью, но спасения от пронзительного взгляда не было.

— Она должна понимать, что я чувствую.