Отражение. Зеркало отчаяния - Галина Гончарова

– А…

– Вариант один. Изнасиловать.

– Л-лоран?

– Он самый.

– Тогда мне придется выйти за него замуж!

– Вот еще! С какого перепуга?

– Я буду опозорена на всю жизнь, меня никто замуж не возьмет, это или брак – или монастырь…

– Малечка, ты – Домбрийская. Тебя замуж даже с тремя детьми возьмут! И спасибо скажут!

– Мне страшно… Тильда, мне так страшно! Почему нельзя навсегда остаться у вас? Ходить на работу, встречаться, с кем я захочу, кино смотреть…

– Потому что мы здесь. Так что встряхнись – и вперед. Я в тебя верю. Чем там принято заниматься хозяйке?

– Сегодня собирались варить мыло. И это требует присутствия хозяйки.

– Пошли?

– Не все так просто, надо переодеться…

– Идем переодеваться…

К концу дня в лексиконе Матильды появилось новое бранное слово – мыловарня.

Обед она с этим весельем пропустила, на ужин не пошла, попросила Ровену принести ей чего-нибудь пожевать, к примеру, пару яблок, получила просимое вместе с большим куском пирога, слопала все до крошки – и упала в кровать.

Едва хватило сил вымыться и помыть голову. И то… ох-х-х!

Лоран, который планировал новый натиск на девушку и в связи с этим достал из погреба выдержанное вино, остался не у дел. Девушке банально было не до него.

Голова болит? А руки, ноги, все мышцы? А еще и нос в придачу, и этот омерзительный запах, который проникает в каждую пору тела…

К концу дня Матильда готова была согласиться, что хенд-мейд обязан стоить дорого. Очень дорого.

Брр… это ж надо, добровольно – и такое!

Ну уж – нет!

Матильда Домашкина

Утро Матильда начала с душа. Два раза, для надежности, и с большой порцией ароматического геля. Обычно Мотя не уважала всю эту косметику с запахом и держала гель для особых случаев. Отмывать руки от селедки, например.

Но сегодня!

Малена поддерживала подругу.

– Какие же вы счастливые! И душ, и все это…

– А у нас сказали бы, что вы счастливые. Экология… то-сё…

– Вот тебе вчера… экология!

Матильда вздохнула.

Жир, щелок, несколько громадных котлов, соляной раствор, который добавляют при варке, – и так несколько раз. И только потом можно сушить хлопья мыла, ароматизировать…

– Давай-ка на работу. А то время, время…

Антон задерживался в этот раз. Но пришел довольный, словно нагулявшийся котяра.

– Тапкой бы его по морде, – оценила Матильда.

– Мужчины всегда и везде урывают свое, – печально вздохнула Малена. – Но после брака…

– И после брака – тоже. Даже не рассчитывай, что он изменится.

– А вдруг?

– Не верю.

– Малена, найди мне договор с «Accogliente patio». Это примерно года три назад было, я точнее не помню.

– Хорошо.

– И кофе свари.

– Ристретто? – невинно поинтересовалась Матильда.

– Эспрессо.

– Будет сделано, шеф.

– Добавь мне запись на послезавтра в ежедневнике. На шесть – у меня ничего нет?

Матильда взглянула:

– Нет.

– Тогда поставь – Юля.

Матильда кивнула и жирно вывела три буквы. А хотелось-то другие…

И пошла искать договор.

Немного ясности внесла Женя, которая забежала за кофе, увидела запись и расшипелась гадюкой:

– Опять она!

– Кто?

– Да Шаврина! Сучка такая!

– Кто?

– Юлька! Есть такая тварь, живет за счет богатых мужиков, а к Тошке прибегает, когда под хвостом засвербит! Сука!

– Так вышла б за Антона замуж? И деньги, и… хвост!

– А он не женится, – с едва скрываемым злорадством сообщила Евгения.

– Неужели принцессу ждет? А ей такое бэ-у нужно?

«Нужно», – тоскливо вздохнула Малена.

«А ты не принцесса, ты герцогесса. У тебя планка понижена», – припечатала подругу Матильда.

Женя смотрела круглыми глазами. Кажется, ей такое в голову не приходило.

– Ну…

– Жень, я все понимаю. Кроме одного – что вы нашли в Антоне?

– Он лучший, – просто ответила девушка.

Матильда только головой покачала. И даже пальцем у виска вертеть не стала, грешно издеваться над больными людьми.

Мария-Элена страдала. И успокоилась только после предложения подруги – подумать головой.

– Тильда?

– Малечка, солнышко, в моем мире нам ничего не угрожает. А вот в твоем…

– А что они мне могут сделать?

Малена не отмахивалась, она всерьез прикидывала возможности.

– Лучше не ходи одна по замку. Конечно, убивать тебя не будут, дело гиблое, но подстроить несчастный случай – запросто.

– А Лоран?

– А ты считаешь изнасилование счастливым случаем?

Малена так не считала.

– Ты права. Не буду.

Мария-Элена Домбрийская

Утро началось привычно.

Цикл молитв, разминка Ровены, потом проход по замку. Малена объяснила, что мать так всегда поступала. Хозяйство большое, пригляд требуется. Лучше с утра все обойти, отдать приказы и вообще, показать, что герцогиня не дремлет.

Матильда согласилась. Вот уж никогда не думала, что средневековое хозяйство требует такой заботы. Казалось бы, сиди, вышивай себе гобелены…

Ан нет!

За всем нужен пригляд. Везде нужно распоряжаться. И последнее получалось у Малены весьма ловко. Матильда так не умела.

– Как ты их…

Малена вышла из прачечной и пожала плечами в ответ на слова подруги:

– А что удивительного?

– Ну, монастырь…

– Я же герцогесса… Да, я выполняла и черную работу, но я видела, как распоряжается мать, как это делает матушка-настоятельница…

– С этим родиться надо. И учиться с детства, – вздохнула Матильда. Она так не умела. Увы…

– Я тебя научу.

Малена искренне обрадовалась возможности быть полезной подруге. А Матильда была не против учиться…

* * *

Помяни черта?

Чертиху! Или чертовку? А, не важно…

Письмо от матушки-настоятельницы пришло в обед. Шадоль, с видом короля в изгнании, отдал его Марии-Элене, и та взяла в руки крохотный цилиндрик.