Halo. Разорванный круг - Джон Ширли

Бал’Тол повернулся и увидел, что из коридора входят пятнадцать сангхейли, они выстроились в шеренгу, на всех были одинаковые панцири из металлических отходов, которые, казалось, стали символом последователей ‘Кинсы. У некоторых на жвалах виднелся пирсинг – похожие на шпоры украшения; тыльные стороны ладоней щетинились множеством шипов. В руках они держали самодельное оружие, известное как механикеты – нечто похожее на арбалет, стреляющий короткими острыми болтами, или пиками. У каждого механикета имелся магазин на четыре болта, изготовленные из кованого легкого металла и дерева, взятого с экоуровня; болты автоматически занимали положение готовности к стрельбе.

«Неожиданно. Их гораздо больше, чем мы предполагали», – мрачно подумал Бал’Тол.

Тирк ‘Сурб и его спутники тоже развернулись и увидели, что оказались между двух огней.

– Это что – предательство? – выкрикнул Тирк.

– А ты считал, мы не знаем, кто прибывает на шаттле из первичной секции? Нас поставили в известность – и мы подготовились! Единственными задержанными здесь будете вы!

– Презренные трусы! – взревел Тирк и бросился на новую группу бойцов.

За ним последовали остальные стражники. Они, вероятно, забыли про Норзессу, который воспользовался случаем и атаковал Бал’Тола и Ц’тенза.

Неожиданность и храбрость атаки Тирка застала врасплох сангхейли, вооруженных механикетами, они неуверенно отступили, и только один выстрелил – болт попал в плечо Тирка.

Тирк уже стрелял из пистолета в лицо противнику. Тот, пораженный выстрелом, вскрикнул, его ноги подогнулись, он уронил оружие, а Тирк нанес удар пылающим клинком по стоявшему рядом. Один стражник закричал от боли и упал с болтом механикета в животе, другие уже ворвались в ряды врага, они яростно кололи, рубили бунтовщиков, стреляли из пистолетов.

Снаряд механикета поразил Туп’Квука в рот – старик открыл его, чтобы прокричать проклятие, которое так никогда и не прозвучало. Он упал на спину мертвый, с болтом, торчащим из затылка.

Бал’Тол заговорил в коммуникатор на запястье, рассылая обращение всем: «Говорит кайдон. Нахожусь у зала богопроводов, нас атакуют…» На большее времени не хватило, он развернулся, его сердца заколотились, когда он увидел, как Ц’тенз схватился с Норзессой; его друг отчаянно отбивал полумесяц, одновременно Ц’тенз вонзил пылающий клинок в бок Норзессе. Воздушный боец, казалось, не замечал обжигающего клинка, он теперь щелкал перед лицом Ц’тенза жвалами.

Бал’Тол инстинктивно вытащил собственный меч из ножен – оружие, по существу, церемониальное – и вонзил его в бок Норзессе.

Воздушный боец оттолкнул Ц’тенза, когда второй клинок вошел в него; Ц’тенз ударился о Бал’Тола и тем самым спас ему жизнь. Болт из механикета пролетел так близко от головы Бал’Тола, что тот ощутил движение воздуха.

Один из стражников бросился на защиту кайдона и встал между ним и воздушным бойцом. Это был смелый поступок с учетом репутации Норзессы. И в то же мгновение голова защитника слетела с плеч, оставляя след синей крови, – это Норзесса мастерски воспользовался полумесяцем.

Бал’Тол в ярости бросился на Норзессу и нанес удар, прежде чем тот успел вновь привести полумесяц в действие, вонзил длинный и легкий церемониальный меч в горло бойца и провернул его, чтобы убить наверняка.

Норзесса, к удивлению Бал’Тола, продолжал сражаться, размахивая кривым ножом, и он бы не промахнулся, если бы Ц’тенз не оттолкнул его в сторону. Бал’Тол выпустил из руки окровавленный меч, и Норзесса надвинулся на него; кровь булькала, вытекая вместе с жизнью из раны, но его глаза горели, хотя клинок кайдона по рукоять вошел ему в шею.

Ц’тенз с силой ударил по руке, в которой Норзесса держал оружие, и его меч рассек запястье ниже доспеха. Рука, сжимавшая эфес ножа, упала вместе с оружием, и Норзесса рухнул на колени, из обрубка хлестала густая сине-фиолетовая кровь. Ц’тенз нанес еще два удара, проклиная Норзессу, который упал и забился в конвульсиях. Бал’Тол в этот миг повернулся и увидел, что Тирк ‘Сурб тоже сражен двумя заостренными болтами – один вошел в него чуть выше грудины, другой – в пах. Старый воин умирал. Бал’Тол инстинктивно увернулся от летящего в него болта, но недостаточно быстро: болт вонзился в бок и прошел навылет.

Бал’Тола скрутило от боли, но он искал какое-нибудь оружие и обыскивал взглядом помещение в поисках ‘Кинсы. Где он? Куда исчез? Если бы они смогли убить ‘Кинсу…

Бал’Тол плашмя бросился на пол, увидев, как в него летит еще один болт, – и тот пролетел над головой. Он увидел стражника, который атаковал стрелявшего…

В эту минуту пронзительный звук рассек воздух, перекрывая крики боя и вопли боли, – этот звук донесся от входа в коридор из сада скульптур.

Бал’Тол посмотрел в ту сторону и увидел ‘Кинсу у входа – тот дул в длинный свисток, сделанный из бросовых трубок.

– Стражники прибывают! – прокричал ‘Кинса, опустив свисток.

Из шаттла в шлюз выходило подкрепление. Это наверняка были они… Чтобы добрались воины из других секций, требовалось еще время.

Живыми оставалось восемь бойцов ‘Кинсы вместе с самим ‘Кинсой, выкрикивавшим приказы. Выпустив еще несколько болтов, они бросились прочь под огнем двух продолжавших сражаться стражников. Бунтовщики присоединились к ‘Кинсе и побежали с ним в коридор.

– Мой кайдон! – сказал Ц’тенз; его голос перехватывало от волнения, когда он помогал Бал’Толу подняться. – У тебя тяжелое ранение? Я вижу кровь!

Бал’Тол схватился за бок и ощутил кровь между пальцев:

– Рана не смертельная. Ранение сквозное, затронуты только мышцы – мне наверняка ничего не грозит. Но я потерял Тирка и других. Знатная была схватка. Здесь ярко сияла честь, Ц’тенз. Только не заблуждайся. Это еще была и трагедия. Бóльшая, чем ты можешь себе представить.

Высшее Милосердие

Испытательный полигон инструментов завоевания

Гравитационное рафинирование

2552 г. н. э.

Девятый Век Восстановления

Зо Рескен, пророк ясности, не сомневался, что ему удастся провести разговор с пророком изысканной преданности без затруднений. Но ему показалось странным, что его доставили на полигон для испытаний оружия, где он прежде никогда не был. Вход сюда был строго ограничен.

Теперь, когда два брута, присев по обе стороны от него, разоружали его кресло, перерезая провода клинками, прикрепленными к пикардам, он пожалел о том, что взял чертово кресло сюда. В нем он хранил записки Мкена ‘Шре’а’бена, сокровища, оставленные предком. Во время последнего исследования записок Зо обнаружил намеки, которых не замечал прежде, – указания на то, что кто-то из Убежища Уссы мог остаться в живых. Он надеялся, что записки не пострадали от грубых рук брутов, но не был в этом уверен.

– Слушайте, хватит уже уродовать мое кресло! – сердито сказал он. – Я возражаю. Вы сломаете модулятор.