Есть, молиться, любить - Элизабет Гилберт

Но мой путь к Богу не похож на сладкий запах благовоний.

Он похож на кошку в клетке с голубями,

И эта кошка — я,

Но я и голуби, вопящие, как черти, когда в них вонзаютсякогти.

Мой путь к Богу — как бунт чернорабочих,

Его не усмирить, пока не вмешается профсоюз.

Их отчаянный пикет

Испугал даже Национальную гвардию.

Мой путь исхожен вдоль и поперек еще до меня,

И сделал это

Маленький смуглый человечек, которого я никогда не знала.

Он преследовал Бога по всей Индии, по щиколотку в грязи,

Босой, голодный, больной малярией и истекающий кровью.

Он спал на порогах домов, под мостами, бродяга,

Странствующий в поисках дома.

А теперь преследует и меня, допытываясь:

«Ты еще не поняла, Лиз?

Что это значит — странствовать? И что за дом ты ищешь?»

Ну что ж,

Если б можно было надеть брюки,

Сделанные из свежескошенной травы, что здесь растет,

Я бы это сделала.

Если бы можно было расцеловать

Все до единого эвкалиптовые деревья в роще Ганеши,

Клянусь — я бы это сделала.

Я истекала росой вместо пота,

Трудилась без устали,

И терлась подбородком о древесный ствол,

Приняв его за ногу своего учителя.

А мне все мало.

Если бы можно было отведать земли из этого места,

Поданной на подушке из птичьих гнезд,

Я бы съела только половину,

А на том, что осталось, проспала всю ночь.

Мой приезд на Бали явился прямо-таки вершиной моейбезалаберности. За всю историю моих незапланированных путешествий это — самоенепутевое. Я не знаю, где буду жить, не знаю, чем буду заниматься, какойобменный курс, как поймать такси в аэропорту, — не знаю даже, какой адрессказать таксисту. Никто не ждет моего приезда. В Индонезии у меня нет друзей —нет даже друзей друзей. Ну а тех, кто путешествует с устаревшим путеводителем(даже не заглянув в него, кстати), ждет еще одна проблема: оказывается, вИндонезии нельзя пробыть четыре месяца, как бы мне того ни хотелось. Я выясняюэто лишь при въезде в страну. Мне полагается туристическая виза на один месяц,и не больше. Как же мне в голову не пришло, что индонезийское правительствоможет и не обрадоваться моему пребыванию в стране, сколько моей душе угодно!

И вот любезный иммиграционный служащий ставит мне в паспортштампик, позволяющий пробыть на Бали тридцать дней, и ни днем больше, а я всамой что ни на есть дружелюбной манере интересуюсь, нельзя ли подольшеостаться.

— Нет, — отвечает он тоже в самой что ни на естьдружелюбной манере. Балинезийцы вообще славятся дружелюбием.

— Понимаете, я, вообще-то, должна прожить тут три, алучше четыре месяца, — не унимаюсь я.

Я умалчиваю о том, что это, между прочим,пророчество, — два года назад дряхлый и не исключено что повредившийсяумом балинезийский знахарь, десять минут погадав мне по руке, предсказал, чтомне предстоит прожить на Бали три или четыре месяца. Я просто не знаю, как этопреподнести.

А кстати, раз уж на то пошло — что именно тогда сказал тотлекарь? Говорил ли он вообще, что я вернусь на Бали и буду гостить у него триили четыре месяца? Звучали ли слова «будешь гостить у меня»? Или он простопригласил меня заглянуть как-нибудь, если окажусь неподалеку, и подбросить ещедесятку за гадание. Предсказывал ли он, что я вернусь, — или сказал, что ядолжна вернуться? И это его «увидимся» — вдруг он имел в виду не буквально? Апросто «пока».

Я ведь даже не общалась со знахарем с того самого вечера. Даи, собственно, понятия не имела, как с ним связаться. На какой адрес емуписать? «Старый лекарь, крылечко домика в деревне, Бали, Индонезия?» Даже незнаю, жив ли он! Помнится, два года назад, когда мы виделись, он выгляделсовсем дряхленьким, а за это время могло случиться все, что угодно. Только егоимя я точно запомнила — Кетут Лийер, да и то, что живет он в деревне на выездеиз Убуда. Что за деревня, забыла.

Может, следовало все-таки подумать обо всем заранее?

Но ориентироваться на Бали легко. Это вам не приземлитьсяпосреди Судана без малейшего понятия, что делать дальше. Бали — остров размеромс штат Делавэр, обжитое туристическое место. Все словно создано для того, чтобывы, западный турист с кредиткой, могли спокойно ориентироваться. По-английски говорятповсеместно и охотно. (Что вызывает у меня чувство виноватого облегчения.Синапсы моего мозга настолько перегружены попытками последних месяцев овладетьсовременным итальянским и древним санскритом, что взвалить на себя задачу поизучению индонезийского мне просто не по силам — или, куда хуже,балинезийского, который будет почище языка выходцев с Марса.) Путешествовать наБали можно совершенно беспроблемно. Деньги меняешь в аэропорту, ловишь такси слюбезным водителем, который тут же рекомендует замечательный отель, —словом, никаких сложностей. А поскольку туристическая индустрия потерпела уронв результате терактов двухлетней давности[31] (бомбы взорвалисьвсего через несколько недель после моей первой поездки на Бали), все стало ещепроще: все горят желанием помочь и хоть немного заработать.

И вот я беру такси в Убуд, — кажется, это хорошее местодля начала путешествия. Заселяюсь в симпатичный отельчик на улице сзамечательным названием «Улица Обезьяньего Леса». В отеле есть прелестныйбассейн и сад, заросший тропической растительностью и цветами с волейбольный мяч(за ними ухаживает слаженная команда колибри и бабочек). Служащие отеля сплошьбалинезийцы, то есть автоматически начинают тебя обожать и осыпатькомплиментами твою красоту, стоит только войти в дверь. Из моего номераоткрывается вид на кроны тропических деревьев, завтрак включен — каждое утрогоры свежайших экзотических фруктов. Словом, это одно из прекраснейших мест,где мне приходилось жить, и обходится все меньше чем в десять долларов в день.Приятно вернуться на Бали!

Убуд находится в центре острова, в горах. Город окруженрисовыми террасами и бесчисленными индуистскими храмами, реками, стремительнонесущимися сквозь глубокие каньоны джунглей и вулканов, виднеющихся нагоризонте. Убуд давно признан культурным центром острова, здесь процветаеттрадиционная балинезийская живопись, танец, резьба по дереву и религиозныецеремонии. Пляжей в округе нет, так что здешняя публика скорее самостоятельныепутешественники, чем «пятизвездочные» туристы — им больше по нраву посещениедревней храмовой церемонии, чем пинаколады с видом на прибой. Как бы ниобернулось пророчество моего знахаря, это вполне приятное местечко, где можнопожить какое-то время. Городок похож на уменьшенную тихоокеанскую копиюСанта-Фе, только повсюду разгуливают обезьяны и балинезийские семьи втрадиционном платье. Здесь есть приличные рестораны и уютные книжные лавочки. Явполне могла бы скоротать все свои индонезийские каникулы в Убуде, занимаясьтем, что делают все уважающие себя разведенные американки со дня основанияМЖХА,[32] — записываться на одни курсы, потом на другие: батик,игра на барабанах, изготовление украшений, гончарное дело, традиционныйиндонезийский танец, кухня… Прямо через дорогу от моего отеля есть даже некоезаведение под названием «Медитация для всех» — крошечная лавочка с вывеской,гласящей, что каждый вечер с шести до семи здесь проводятся открытые урокимедитации. «Да будет мир на земле», — сказано в объявлении. Я двумя руками«за».