Воскресение в Третьем Риме - Владимир Микушевич

Адонирамом или Хирамом звался, по преданиям, таинственный сын вдовы, мастер, строивший храм Соломона в Иерусалиме, когда иудейскую столицу посетила Балкис-Македа, царица Южная, или Савская, чтобы вступить в брак с царем Соломоном. Но брак этот расстроился, так как Балкис и Адонирам полюбили друг друга, и Адонирам был убит своими тремя подмастерьями, которым он отказался открыть пароль мастеров. Один из этих подмастерьев был каменщик, сириец по имени Фанор, другой был плотник, финикиец по имени Амру, а третий – рудокоп, иудей по имени Мафусаил или Мифусаил. Они убили Адонирама, движимые завистью (кто знает пароль мастеров, тот получает звание и жалованье мастера), но их завистью воспользовалась и коварная ревность царя Соломона, любовью которого пренебрегла царица Савская ради любви Адонирама. В балете особенно удалась сцена убийства, запечатлевшая хищную агрессивную природу танца. Танец заговорщиков Фанора, Амру и Мифусаила отдаленно напоминал «Песни и пляски смерти» Мусоргского. Бессловесная откровенность угрожающего танца подчеркивала загадочный соблазнительный смысл пароля, который в балете и не может быть произнесен, чем обосновано балетное решение темы. Музыка Савского подчеркивала жестокость кровопролитных жестов: горняк Мифусаил наносил Адонираму удар отбойным молотком, каменщик Фанор пронзал мастера своим резцом, а плотник Амру закалывал его циркулем. Орудием убийства для каждого из них было орудие его ремесла, что придавало убийству дух жертвоприношения, освящающего привычные инструменты, но в музыке намечались уже и гротескно-деловитые мотивы будущего индустриального балета, где человек низводится до винтика или болта. Но убийству Адонирама в балете предшествовало его нисхождение в подземное царство огня, где находится душа мира, куда Адонирама привел его предок Тувал-Каин, первый на земле ковач меди и железа. Из того же рода произошли первые гуслисты и свирельщики. Под музыку Савского в танец Тувал-Каина с Адонирамом вовлекались грифоны и сфинксы, великолепные животные, уничтоженные потопом. Эти пляски подземных гениев и исчезнувших животных, сохраняющие зыбкую преемственность от половецких плясок из оперы Бородина, символизировали прелестное единство природы и культуры, связывая такое единство с родом Каина, которого Адам проклинал, вставая из могилы под Голгофой и грызя свои скелетообразные руки, в чем русский зритель узнавал «Страшную месть» Гоголя, тоже просящуюся в балет. И в царице Савской угадывалась Шехерезада Римского-Корсакова скорее на уровне музыкальной цитаты, чем на уровне прямого влияния, но русские реминисценции обнаруживали свои таинственные восточные корни, и недаром Савский включил в оркестровку египетские систры. Систрами аранжирован лейтмотив причудливой вещей птицы Худ-Худ, хранящей царицу Савскую, брезгующей Соломоном и льнущей к Адонираму. Магическая пляска птицы Худ-Худ и осталась на публичной сцене единственной ролью юной балерины Аглаи Сидонской, выступавшей впоследствии лишь в театре «Красная Горка», разумеется, без упоминания имени. (Судя по всему Аглая вскоре после своего блестящего дебюта в балете «Адонирам» покончила жизнь самоубийством.)

Мне не удалось выяснить, когда Чудотворцев мог видеть балет Савского (это могло произойти не раньше второго десятилетия двадцатого века, в промежутке между 1910 и 1915 годом, когда Платон Демьянович скитался по Европе; с 1900 по 1906 год, когда он учился и подготавливал диссертацию в Гейдельберге, балет не шел на сцене, его постановка была возобновлена лишь в 1911 году). Но балет «Адонирам» произвел на Чудотворцева заметное впечатление гораздо раньше, едва ли не в гимназические годы; по-видимому, Платон внимательнейшим образом изучал его либретто и партитуру, да и Аркадий Аполлонович, вероятно, играл своему ученику отдельные сцены из балета, сопровождая их своими устными комментариями-импровизациями; кроме того, сцены из балета «Адонирам» постоянно играл в своем фортепьянном переложении друг Платона Лоллий Полозов, но об этом ниже.

Балету «Адонирам» Платон Демьянович посвятил обширное исследование, включив его в свою «Философию танца». Исследование не ограничивалось одной хореографией, вместе с музыкой возводя ее до философии, что вообще характерно для «Философии танца». Платон Демьянович вряд ли был оригинален в том, что подметил почти текстуальное совпадение «Великой легенды об Адонираме», включенной С.А. Нилусом вместе с «Протоколами сионских мудрецов» в его книгу «Близ есть при дверех», и «Histoire de la Reine du Matin et de Soliman Prince des génies» Жерара де Нерваля. (Книгу С.А. Нилуса по весьма достоверным сведениям незадолго до расстрела в Екатеринбурге читал государь Николай II.) Не исключено, что сам Нилус мог не знать Жерара де Нерваля (по крайней мере, первоначально), и «Великая легенда об Адонираме» восходит к общему первоисточнику, которым пользовался и Жерар де Нерваль (1808–1855), найдя его в библиотеке своего дядюшки (об этой библиотеке сам он подробно повествует). Разительнейшим совпадением в текстах нельзя не признать следующее. У Жерара де Нерваля об Адонираме говорится: «Был он человек мрачный и окутанный тайной… Он вообще не любил общества себе подобных и потому был чужим и одиноким среди сынов Адама… Он был порождением духа Света и духа Тьмы» (см. современный перевод в кн.: Нерваль Жерар де. История о Царице Утра и Сулаймане, повелителе духов. – М.: Энигма, 1996). У Нилуса читаем: «И живет этот сын гениев огня печальный и одинокий среди детей Адамовых, никому не открывая тайны своего высочайшего происхождения». (Не вспоминается ли при этом и Лоэнгрин: «Ты никогда не спросишь, откуда прибыл я и как зовут меня».) Различия между этими двумя цитатами объясняются, очевидно, лишь переводом, причем текст в издании Нилуса явно ближе к оригиналу, поскольку у Нилуса речь идет о гениях огня и у Жерара де Нерваля Soliman (Соломон-Сулейман) – князь гениев, а не духов, как в современном переводе. Перевод нельзя назвать неверным: гении – это также и духи, но духи особого рода; согласно кораническим преданиям, Солиману при строительстве храма служили джинны, и Адонирам был одним из этих джиннов или происходил от них; вот почему сын вдовы был чужим и одиноким среди детей Адама. В тексте Нилуса личность Адонирама прямо обозначается как личность нечеловеческая, но почти то же самое пишет Иосиф Флавий в «Иудейских древностях» об Иисусе Христе: «Если Его вообще можно назвать человеком» (18, 3, 3). Из этого отнюдь не следует, что Адонирам – аналог Христа или его предтеча, скорее напротив: во всем, что возможно, на Христа должен быть похож Антихрист, и в число его предтеч или прообразов вписывает Адонирама Нилус. Так, Адонирам – сын вдовы, и, значит, отец его неизвестен, хотя его праотец Каин, а Каин, согласно гностическим апокрифам, зачат Денницей или Эблисом, который, по кораническому преданию, был как раз джинном, затесавшимся в число ангелов, и отказался поклониться Адаму, сотворенному из глины, тогда как джинн Денница из огня. Так что и Адонираму подобен Антихрист, зверю сему, дающему огонь с небеси и возрождающему древний культ огня. В то же время даже своей смертью Адонирам напоминает Христа, поскольку Адонирама предает Иуда в трех лицах (кто знает, не зловещая ли пародия на Троицу), и орудия его казни, циркуль, резец, в особенности же молоток, очень похожи на орудия распятия. Правда, легенда ничего не говорит о воскресении Адонирама, лишь намекая на то, что царица Савская родит от него сына, и от этого сына произойдут многочисленные потомки, и за них будут выдавать себя рыцари Храма, розенкрейцеры и масоны, но не под влиянием ли этой легенды будет распространяться слух о земных (неземных?) потомках Христа и Марии Магдалины, она же новая царица Савская, чье плодоносное лоно – святой (святая) Грааль, откуда происходит Царь Истинный? Да и не возродится ли в Антихристе Адонирам, горицвет, пылающий отпрыск, свой же собственный потомок? В этой связи Чудотворцев выдвигает гипотезу о которой интересно было бы узнать мнение семитологов. Имя Адонирам состоит из двух компонентов: «Адон», «Ирам». Город Ирам упоминается в Коране (89, 7). Ирамом, по преданию, звался город в южной Аравии, построенный племенем Ад в подражание раю. Племя Ад забыло заветы Божьи, и к нему был послан пророк Худ (Худ-Худ?), но адиты не послушались его, за что город Ирам был уничтожен волей Бога. Мохаммед Мармадук Пиктолл, перелагавший Коран на английский язык, колебался, как передать эпитет Ирама, образованный от слова «imad», «многоколонный» или «многошатровый», как рекомендуют некоторые комментаторы, в их числе авторитетнейший Ибн-Халдун, и все-таки остановился на эпитете «многоколонный», как на более соответствующем городу в Счастливой Аравии или в Южном Йемене, где и властвовала царица Савская, а в имени «Адонирам» не распознается ли наименование племени Ад? Но Адон или Адонаи означает в то же время Господь, а тогда не означает ли имя «Адонирам» «Господь Ирама», то есть, властелин или создатель земного, искусственного, рая, основоположник всех утопий и проектов, навеянных низведением небесного огня на землю? Не отсюда ли индустриальные мотивы в балете Савского? Что же тогда строил Хирам-Адонирам, Иерусалимский храм или Ирам, земной рай? Так или иначе, то и другое строение Адонирама разрушено. Помню одно устное высказывание Платона Демьяновича. В имени Адонирам он обнаружил русскую анаграмму: Надо мира. (Платон Демьянович был великий охотник до подобных анаграмм и, по-моему, разработал целый метод гадания по анаграммам, таящимся в именах, возводя этот метод к ветхозаветным пророкам.) Разумеется, публиковать ничего подобного он не решался, особенно в советское время, но выходило, что Адонирам, то есть «Надо мира» – опять-таки Антихрист, выступающий как мнимый миротворец, как «человек мира», согласно все той же книге «Близ есть при дверех», царица же Савская – падшая София, что было с поражающей откровенностью выявлено в балете, в любовной сцене Балкис и Адонирама, вызвавшей в Париже скандал своим изысканным эротизмом в исполнении Аделаиды Вышинской. Таков был ее парижский дебют.