Играть чтобы жить - Владимир Геннадьевич Поселягин

окопы вон, рукой подать. Начали мы ещё ночью, но сейчас уже почти рассвело. Впрочем, эта разведка боем, прошла удачно, более чем. Участвовала вторая рота первого батальона, пять танков «БТ-5» и два наших броневика. Мы из второго батальона. Послали что не жалко. Что по бою, я отчётливо выдел. Немцев тут по сути нет, оставлены заслоны и секреты, но основная масса войск, что ещё неделю назад иступлённо нас била, пытаясь прорваться, отсутствовала. Вон и артиллерия слабо работает, оставили какие-то батареи, и всё. Впрочем, сейчас не об этом, я в огненном шаре сгорающего бензина выпал из машины и покатился, сбивая пламя. К счастью это удалось, опалило, это есть, но ожогов я не получил. Вроде нет. Вот волоча ногу и отползал в яму рядом. Экипаж рядом с бронемашиной, двое, заряжающий погиб за полчаса до того, как нас сожгли, снаряд пробил броню и попал в него. Я сам задержался, когда нам в бензобак попали, убирая его карабин в хранилище, наши вещмешки, это и спасло. Двух других членов экипаж срезал пулемётчик, когда они первыми наружу выскочили. По мне тоже работает из «МГ-34», как из газонокосилки строчит, пули так и свистят, иногда форму цепляя, я на спине полз, но я ниже, в мёртвой зоне, а тут дополз до воронки и всё, я в домике.

Первым делом осмотрел себя, комбинезон ещё дымился, тлел, но меня волновала левая нога, стащил сапог, и задрал штаны. Кровят две ранки, обе пулевые. Всё же достал пулемётчик, когда я выпадал из машины. К счастью, кость цела, мясо проткнуто только. Сняв шлемофон, убрал в хранилище, вместе с очками. Бинокль трофейный следом, планшетку и ремень с кобурой. «Наган» приготовил и отдельно уложил. Кстати, карабин заряжающего тоже проверил и приготовил к бою. Сапоги, оба снял, комбинезон стянул и выкинул его, остальное всё пробрал. Жаль голенище попорчено пулями, обе пули ниже колена попали. Вот так достав перевязочный пакет, вскрыл, и стал аккуратно бинтовать. Сначала одну рану, потом вторую. Они в пятнадцати сантиметрах друг от друга. Дальше залёг на дне воронки и пережидал пока рвутся снаряды в броневике, до него метров десять было. Там половина боезапаса ещё оставалось. Мы тоже стреляли, и надо сказать вполне неплохо, навострился за эти дни даже в движении бить. Много практики было. Я успел осмотреться. Наши потеряли оба броневика, да, Решетина тоже подбили, экипаж вроде успел выбраться, им в мотор зарядили, пушка ещё стреляла какое-то время, а также три танка. Один из них горел в ста метрах от меня, уже над окопами немцев. Однако два отползали, и отошли. Стрелковая рота, что поддерживала нашу атаку, тоже понесла потери и отошла. Надеюсь командиры тех двух танков разобрались, что немцев тут нет и доложат. А может и не поняли. Одно ясно, надо ждать темноты и там поползу к своим. До темноты воронку покидать нельзя, нашпигуют свинцом мигом.

Чуть позже начала шея побаливать и кисти рук. Всё же опалило их. Ещё на лице всё стянуло, и ресниц нет. Вот так и пережидал разрывы снарядов в броневике, воды много пил, запас сделал ранее. В обед поел, ухи с хлебом, доел уху, и там дальше банально уснул. Я полночи не спал, мы готовились к этой разведке боем. Нормально, уснул, хотя шея уже сильнее побаливала.

Когда проснулся начинало темнеть. Немцы тоже не рискнули из окопов выбираться, чтобы проверить нас. Так что позавтракал, чаем и пирожком, последний, что в Киеве купил. Экономил, да и с экипажем делился, но вот закончился. Надо будет ещё запас сделать. Выбравшись из воронки, дополз до своих бойцов. Комбинезоны обгорели, тут и трава у машины тлела, но документы у обоих забрал. У мехвода вместе с ремнём и кобурой, и его «Наган», а у стрелка-радиста подсумки. После этого похоронил. У меня занято в хранилище едва семьсот килограмм, убрал часть земли, спустив вниз на руках, и прикрыл. Хоть такая, но могила. После этого пополз уже к своим. Заряжающий остался в машине, но там после пожара и подрывов, и хоронить нечего. Часа два полз, с отдыхом. Когда до окопов добрался, опознался у бойца в секрете. Так что дальше помогли, и донесли до штаба нашего полка. Мы тут оборону держим. Вызванный врач осматривал меня, шею и раны на ноге, снимая повязки, а комполка расспрашивал.

– Значит, говоришь, немцев там нет? – спросил комполка, майор Белозёров.

– Нет, они бегали по окопам и стреляли с разных мест. Пушек противотанковых хватает, это есть. Но они знают, что против них танкисты, вот и оставили столько. Там процентов десять от того что раньше было.

– Ясно, – потёр тот подбородок.

Пока врач мной занимался, я устно диктовал писарю рапорт по бою, что видел. Документы экипажа сдал, подтвердив их гибель, похоронки оформят. Причём, документы всех троих. После гибели заряжающего я забрал книжицу, а потом нас и подбили. После этого, с новой повязкой на ногах, на шею тоже наложили, с мазью, на подводу, и в тыл. Всё, в госпиталь меня. Точнее сначала в медсанбат, там уже как врач решит, у меня пока первичная перевязка. Да, в медсанбате даже осматривать не стали, мол и так хорошо обработан, оформили, и на машине в Киев. Были там ближе к десяти дня. Две машины полные ранеными. Причём, снова тот же госпиталь. Чуть пострадал, бомба попала, во время одного из налётов, но работал штатно. Так что меня на операционный стол уже в час дня, обе раны почистили, зашили и в палату. Причём сам допрыгал на костылях, и лёг. Вот и всё. Ждём. Скоро Киев возьмут, дальше видно будет что делать. Ну а что, хранилище пустое, еды кило на сто, остальное снаряжение, вооружение и топливо. Хочу самолёт добыть. Да я помню, как недавно сам себя ругал что в лётчики пошёл. Я не собираюсь на нём в бой, он нужен чтобы большие расстояния максимально быстро преодолевать. Вот и всё. Пусть в хранилище будет.

С трофеями. А вот их за этот месяц не так и много было. А где мне их взять было? Мы на передовой редко бывали. Обычно в ближнем тылу как подвижный резерв стояли. Если какой труп немецкого солдата увижу, то он обычно уже обобранный стрелками. Один раз повезло, в кустах тело унтера найти, причём я его