Белый тигр в дождливый вторник... - Татьяна Коростышевская

Предположения не оправдались с ходу. Кто-то сразу же пытался войти внутрь. Из коридора слышался низкий мужской голос, бормочущий заклинания. Так вот как надо было защиту снимать! Кухонной латынью и завываниями, а не железом баловаться!

— Отойди, я сама открою, — перебила камлания невидимая женщина.

Пак Мин Джун быстро выключил свет и скользнул за деревянную панель. Сидение в шкафу, дубль второй. Мелкая оценила бы комизм ситуации.

Он подавил зарождающееся хихиканье и замер. В кабинет вошли двое. Судя по звукам, пожилая женщина (ее тяжелое дыхание и шумная неуверенная походка сомнений не оставляли) и мужчина.

— Зачем ты меня искал, Игоряша? — Женщина, кряхтя, устраивалась в кресле. Скрипнула кожа обивки, съехал с ковра на паркет ролик ножки.

Тем временем ее собеседник запирал дверь на два оборота ключа. Пак Мин Джун подумал, что на месте неведомой женщины он бы встревожился. А вторая мысль парня была вообще неожиданной. Было бы неплохо, если бы сейчас с ним в шкафу оказалась русоволосая Вера Лисицына. Чтобы прислонялась к нему напряженной спиной, по-кроличьи дергала носиком от запаха мужского парфюма, заполнила все пространство каморки своим беспокойством.

«Поздравляю, Белый Тигр! — весело подумал Пак Мин Джун. — Кажется, ты наконец-то влюбился».

— Что ты делаешь? — испуганно взвизгнула женщина в кабинете.

Раздался звук пощечины, шипение, грохот.

— Не пытайся колдовать, старуха!

— Игоряша, я не понимаю…

— Для тебя, ведьма, Игорь Степанович, и никак иначе. Опаньки! Что это у нас? Не знаешь? А я тебе скажу. Это альбом Лисицына, старый черт, оказывается, сентиментален. И кто же у нас здесь, в воспоминаниях отставного полковника?

— И что? — Уверенности в голосе женщины не чувствовалось. — Да, я работала с Лисицыным. Я этого не скрывала, просто никогда к слову не приходилось…

Снова звонкий звук пощечины.

— Ты все эти годы вела двойную игру.

— Нет, Игорь!

— Да, моя дорогая, да! Сейчас твои друзья юности наблюдают за входом в клуб. Не знала? А то, что среди посетителей кишмя кишат военные из группы «Зодиак»? Для тебя это тоже неожиданность?

Женщина тихонько, со всхлипами, заплакала.

— Ты уволена, ведьма…

Наступила тишина. В кабинете что-то происходило. Что-то, что заставляло кожу Пак Мин Джуна покрываться холодным потом. Воздух стал неприятным — колючим, наполненным сладковатым запахом разложения.

Сдвинулся стул. Мужчина, посвистывая, вышел за дверь. Из шкафа парню было слышно, как он удаляется по коридору.

Пак Мин Джун осторожно отодвинул панель, выглянул в кабинет. Полноватая бледная аджума оплывала в офисном кресле. По подбородку из уголка рта текла дорожка слюны.

— П-п-помогите…

— Что он с вами сделал?

Парень склонился над пострадавшей, кончиками пальцев нащупал пульс на рыхлой руке.

Лицо у аджумы было асимметричным, как после инсульта, но в глазах светился ум.

— Ты боец-универсал?

— Да, — не стал отнекиваться Пак Мин Джун. — А вы — ведьма?

— Уже нет, — визгливо хихикнула женщина. — Этот…

Слово, которым она охарактеризовала своего бывшего собеседника, Белому Тигру было незнакомо.

— Он лишил меня силы. Я пуста.

— Он — это Игорь?

Пак Мин Джун налил из графина, стоявшего на столе, стакан воды и поднес ко рту женщины, придерживая за донышко. Зубы аджумы стучали о стеклянный край.

— Это уже давно не Игорь, — ответила она, напившись. — Одна оболочка осталась. Игры с демонами тьмы до добра не доводят.

Взгляд Пак Мин Джуна упал на стол. Альбом был открыт примерно на середине. Здравствуй, отец…

— Может, вы мне все по порядку расскажете? — Он возобновил тактильный контакт, посылая через кончики пальцев импульсы спокойствия, так что лишенная своих сил ведьма должна уже размякнуть и быть готовой к сотрудничеству.

— Что именно тебя интересует?

— Петр Григорьевич Лисицын. Где вы его держите?

— Кхе-кхе, — кашлянула женщина. — Петра никто нигде удержать не может. Сбежал, сгинул. Может, через несколько лет всплывет в каком-нибудь летучем отряде по борьбе с нечистью. Горбатого могила исправит.

— Хорошо, — не стал спорить Пак Мин Джун. — Тогда почему ваши… гм… люди у него квартиру обыскивали? Этот… — Пак Мин Джун с удовольствием повторил недавно услышанное слово. — Игорь тоже там был.

— У Петра сохранились какие-то свои каналы. Мы через него амулеты покупали. Ничего криминального, на это он бы не пошел. Так, по мелочи — на удачу, на путешествие, свитки с предсказаниями, звездные карты. А потом я с Германом в контры ушла, а где Герман, там и Петр — два сапога пара. Короче, наказать мы их обоих хотели. Да вот не удалось.

— Герман Бобич? Маг?

— Именно.

Пак Мин Джун задумчиво помолчал, распрямился, прерывая контакт.

— Ты, друг ситный, не о том сейчас думаешь, — хитро улыбнулась бывшая ведьма. — Ты думай, как побыстрее ноги отсюда унести.

— Опасность? Вы думаете, в этом клубе есть хоть что-то, с чем я не справлюсь?

— Неужели нет? А теперь на минуточку представь, какого уровня демон наш Игорь Степанович, если потомственную карпатскую ведьму за секунду родовой силы лишил. Сложи это с лунным затмением и с десятком мелких магов, которые сейчас пытаются смешаться с толпой и ждут сигнала действовать.

— Лунное затмение… Это, конечно, сыграет на руку темному демону… Жертвоприношение?

— Именно! Умный мальчик!

Ведьма полезла в карман жакета, достала мобильный и принялась набирать сообщение, быстро перебирая крючковатыми пальцами.

— Я сматываюсь. Активы давно перевела, билеты заказала. Два… нет, три года… Или вообще не вернусь. Сколько мне там, старухе, для безбедной жизни надо…

— А кто вашему Игорю демона призвал? Он же сам такими силами не обладает.

— Я, дура старая. Подстрелили нашего Игоряшу. Опять же никакого криминала, сплошная бытовуха. Жить хотел очень, денег сулил, я не устояла. Там и вариантов других не было, только кого-то в тело пустить. Думала, призову, процесс регенерации запущу, а потом изгоню, откуда позвала. Ан нет, не хватило ни ума, ни силушки.

— Давно это было?

— Я не помню. Как раз в прошлое затмение, вот и посчитай.

— Сарос, период между затмениями, составляет примерно восемнадцать лет?

— Наверное.

— Значит, он очень силен.

— Сейчас он всю эту шелупонь малолетнюю на алтарь погонит, еще сильней сделается.