Самый лучший коммунист - Павел Смолин

рабочий день. Евгений Михайлович, если какую-то часть работы уважаемых коллег можно делегировать мне, я готов остаться на ночь и помочь нивелировать простой.

А вот и недовольные взгляды — пришел и выпендриваюсь повышенным трудолюбием.

— Организация, которая не может себе позволить обойтись без участия руководства высшего звена половину рабочего дня — плохая организация, — заявил товарищ Тяжельников. — Исключение — Политбюро ЦК КПСС, — сделал важную оговорку. — Ответственность на ВЛКСМ огромная, но структура работает замечательно, и наш «простой» вреда не принесет. От ЧП не застрахован никто. Не вини себя, Сергей — мы с товарищами много лет работали рука об руку с гражданином Рюминым, и, если кто и виноват, то только мы — не разглядели в нем недобитого эсера.

Эсер это как «террорист», только хуже, потому что политически безграмотен.

— Предлагаю вернуться к прерванному ЧП обсуждению повестки, — перевел он тему в конструктив.

Взгляды, конечно, недовольные, но за недовольством проглядывается мое любимое удивление и не любимый страх. Я же не пугало и не социопат, чтобы чужим страхом подпитываться. Всё дело в произведенном на секретариат ЦК ВЛКСМ впечатлении. Первый рабочий день начался стандартно, потом перетек в инициативу по борьбе за здоровый образ жизни, продолжился инцидентом с гранатой, сразу после которого я пошел спокойно и плотно обедать. Во впечатления же можно записать мое душевное общение с главным Советским ревизором — их в принципе боятся до усрачки, а главного боятся втройне. Далее, пока всех допрашивали, я провел мини-цифровизацию, и вот мы здесь, где я выгляжу спокойнее и увереннее всех остальных вместе взятых, если вычесть опытного Советского начальника Тяжельникова.

Впечатления долгого и нервного дня наложились на старый репутационный бэкграунд, смазались личными домыслами и предположениями, и результат получился самый классический: да это же хренов Электроник!

Перейти к обсуждению повестки решили единогласно — иначе и быть не могло.

— Во время Олимпиады в Саппоро ряд товарищей проявил несознательность, — обозначил проблему Евгений Михайлович. — В их числе — трое бывших членов ЦК ВЛКСМ и двое корреспондентов «Комсомольской правды». С корреспондентами разберется товарищ главный редактор. От нас я предлагаю отправить хорошо себя зарекомендовавшую группу политически грамотных товарищей. Главой делегации предлагаю назначить…

Штатного подхалима, правильно?

— … Товарища Гайкова.

Правильно.

— Могу я позволить себе немного забежать вперед? — поднял я руку.

— Разумеется, товарищ Ткачев, — одобрил начальник.

— Одним из главных достижений Марксизма является победа классовой борьбы над национальной и расовой, — начал я издалека. — Наше государство в этом плане уникально — все мы здесь Советские люди. На нас, в полном смысле этого слова, смотрит весь мир. Половина мира — это женщины. Посему предлагаю ввести в состав Секретариата ЦК ВЛКСМ политически грамотную, обладающую должной квалификацией, зарекомендовавшую себя в организационной работе, даму.

— В самом деле, товарищи, — с преувеличенным энтузиазмом отреагировал товарищ Тяжельников. — В стране — десятки миллионов комсомолок, а на высшем уровне ВЛКС дамы не представлены — это неправильно. Товарищ Ткачев, у вас есть конкретная кандидатура?

Откуда? Мои еще не выросли, но кое-кто к первичному построение карьеры готов. Первичному, сразу в секретариат только мне можно, и то благодаря совокупному количеству принесенной Родине пользы.

— Я здесь первый день работаю, — с виноватой улыбкой развел я руками. — Не успел с товарищами познакомиться.

— Товарищ Марьина восьмой месяц в кандидатках в секретари ЦК ходит, — заметил товарищ Гайков. — На прошлой неделе получила почетную грамоту за образцово-показательную работу на вверенном ей участке.

— Формальный повод есть, — кивнул Евгений Михайлович. — Голосуем, товарищи.

Единогласно.

— Приготовьте назначение, Григорий Иванович, — велел он своему секретарю. — Да, Сергей Владимирович? — заметил мою вновь поднятую руку.

— Я много лет знаком с одной девушкой, ее зовут Софья, — с подчеркнуто-уверенным видом формата «да, блат, и чо⁈» ответил я. — На данный момент она учится в МГПИ им. Владимира Ильича Ленина, на четвертом курсе. Специальность — учитель химии.

Очень ей «колготки из нефти» в память врезались, вплоть до желания этой самой химии других учить.

— Круглая отличница, имеет две почетные грамоты от комсомольской ячейки института, положительные характеристики, но, к сожалению, никаких спортивных достижений — у нее плоскостопие.

Фигурка, впрочем, отличная.

— Из хорошей семьи. Отец — председатель совхоза-передовика «Потёмкин поменьше», мама — заведующая молокозаводом, в прошлом — ударница сельскохозяйственного труда, доярка. Всех троих знаю лично и очень давно — крайне надежные и доверенные товарищи.

— Сергей Владимирович, студентка четвертого курса, даже такая замечательная, секретарем ЦК ВЛКСМ стать не может — необходимо пройти определенный путь, который поможет Софье получить необходимый опыт работы, — тоном доброго дедушка вразумил меня Тяжельников.

— Вы правы, Евгений Михайлович, — кивнул я. — Спешка нужна только при ловле блох, в то время как государственный чиновник с большими полномочиями взращивается годами. Кроме того, с нуля показывать народу целого из ниоткуда взявшегося секретаря ЦК ВЛКСМ — верный путь к справедливым обвинениям в кумовстве, а то и, извините, в порочных, ускоряющих карьеру дамы, связях. Ни нам, ни Софье Никаноровне такая «слава» не нужна. Прошу возможности включить ее в состав Олимпийской делегации — проверить, так сказать, в сложном и ответственном деле. Если справится — однажды займет место в ЦК. Нет — с меня извинения и отказ от дальнейшего привлечения кадров со стороны.

Блат единогласно одобрили чуть ли не со свистом. Неудивительно — он же сродни сигналу: «Ткачев тоже человек, и ничто человеческое — в том числе стремление тащить „своих“ по социальной лестнице — ему не чуждо». Значит — договороспособен. Значит — можно оказывать ему некоторые мелкие одолжения, за которые Ткачев потом тоже поможет. Увы, товарищи, вы ошибаетесь — в моем случае это работает только в одну сторону, и многие из вас после снятия товарища Тяжельникова отправятся работать в другие места.

Много писал записок наверх о вреде кланов, много костерил «клановость» во время совместных приемов пищи с моим любимым ученым Крыловым, а теперь, получается, буду лицемерно собирать клан собственный. А не работает по-другому, хоть ты тресни — короля свита рулит, и лучше я свою сформирую так, как мне удобно — хотя бы по ушам сам надавать смогу тем, кто подкачает, не советуясь с важными людьми: мой ставленник, что хочу, то и делаю, вы со своими лучше разбирайтесь.

— И финальный пункт сегодняшней повестки — формирование повестки завтрашней, — встал на