Киндер-сюрприз для зэка - Павел Светличный

Макс медленно поднял опрокинутый стул и сел на него, глядя на топчан, где ещё совсем недавно спала девочка. Что с ней? Виту убили, или она ещё жива? Следов крови нигде не видно, это обнадёживает, но, что тогда здесь произошло?

Почему люди, которые сюда ворвались, ушли, захватив одну лишь Виту, и не дождавшись его? Записка. Её должны были увидеть, а он написал, что скоро будет. Неужели девочка для них важнее. Да нет, глупости. Что-то их спугнуло или помешало. Но что?

Макс вторично обвёл глазами комнату. Кроме всего прочего, оставались ещё два вопроса: кто здесь побывал, и как они нашли это место?

Отбросим в сторону мысль о возможной попытке ограбить пустующий пироговский подвал, как нереальную и фантастическую. Нет, ворвавшиеся сюда, искали именно их, Лазаревых. И здесь долго думать не надо, это: а — милиция, бэ — люди из «Мегатрейдинга» и вэ, самое вероятное, — группа Шабарина. А теперь, внимание, вопрос номер два. Как?

Он поднялся со стула и подошёл к углу, откуда доносился беспомощный телефонный гудок. Аппарат валялся на полу со сброшенной трубкой. Корпус его раскололся пополам, обнажив металлические внутренности, но всё это ещё жило и действовало. Осторожно придерживая болтающийся номеронабиратель пальцем, Макс попытался соединиться с офисом Пирогова.

Тени в углах каморки, казалось, угрожающе зашевелились, когда вместо Костика ответил незнакомый женский голос.

— Константин Митриевича нет, — женщина говорила как-то неестественно, глотая согласные. — А кто его спрашивает?

— Это по делу. Я перезвоню позже, — быстро ответил Макс, собираясь разъединиться.

— Подождите, — задержала его женщина, — у меня есть сообщение для человека, который не один. Это не вы?

Человек, который не один? Что это за шарады? Что происходит?

— Наверное, это я.

— А с кем вы?

— С девочкой, — осторожно ответил Макс.

— Правильно, — напряжение в голосе женщины чуть ослабело. — Запишите номер, по которому вы сможете связаться с Константин Митриевичем.

— Секунду, — Макс достал из внутреннего кармана блокнот, листнул, открывая чистую страницу, и принялся заносить номер мобильного телефона.

— Он просил, чтобы вы позвонили ему как можно скорее, — предупредила женщина.

— Конечно, — сказал Макс и добавил. — А что случилось?

Женщина не то судорожно вздохнула, не то всхлипнула:

— В него стреляли.

Макс почувствовал, как по его спине внезапно побежали две тоненькие струйки пота. Появилось гадкое ощущение, словно его лица коснулись тонкие противные нити липкой паутины.

— Как? Когда?

— Около часа тому назад. Константин Дмитриевич поговорил по телефону и вышел на улицу. Он собирался уезжать, по-моему, но тут какие-то люди выстрелили в него из машины. Он упал. Они хотели выскочить, но тут из соседнего здания выбежали охранники и эти… бандиты скрылись.

— А что с Костей? Как он?

— Его ранили. Приехала скорая, забрала Константина Дмитриевича, но врач сказал — рана не смертельная. У нас сейчас милиция, опрашивают всех по соседству.

— В офисе уже были?

— Да. И в больницу к Константину Дмитриевичу поехали. Вы, пожалуйста, не забудьте позвонить ему.

— Не забуду, — пообещал Макс. — Спасибо.

Он тут же набрал сообщённый ему номер, но никто не отозвался. На всякий случай Макс попытался связаться с Пирогом по старому номеру его мобилки, но, опять безрезультатно. Он положил трубку на травмированный аппарат.

Выходит, адрес подвала выдал не Костя. Пирог сам попал в переделку, чудом остался жив и теперь, наверное, боится, что его достанут даже в больнице. Впрочем, если рана у него не опасная, то он исчезнет оттуда как можно скорее и заляжет где-нибудь в известном ему одному месте.

Макс задумался. Значит, на их лежбище наткнулись случайно, проверяя всё, что связано с фирмой Пирогова, или… Или сюда их вывел кто-то, кто хорошо знает Костю и его, Макса. Кто предвидел, что Макс обратится за помощью именно к Пирогову. Кто может быть этим человеком?

В углу что-то пискнуло. Серая мышь пробежала через комнату, нелепо вскидывая зад с волочащимся хвостом, и исчезла под топчаном. Погружённый в свои мысли, Макс равнодушно проводил её взглядом. Итак, кто мог знать? Генка Крокодил, но его уже нет. Миша Балу, но он отправился следом за Крокодилом. Есть ещё пара человек, которые когда-то пересекались с ними, но никто из них не мог знать Макса настолько хорошо, чтобы предугадывать наперёд его действия.

Или же господин Шабарин, белозубый Папа Джо, настолько проницателен и расчётлив? Могло быть и так, но тогда ему пришлось бы изучить Макса скрупулезнее, чем под микроскопом. Изучить всё, каждую деталь, каждую чёрточку: его характер, способ мышления, манеру поведения, биографию. Кто-то, всё-равно, должен был ему в этом помочь. Тот, кто хорошо и достаточно долго знал Макса. Тот, кого можно без помех убрать, если в нём, вдруг, проснутся старые дружеские чувства. Размозжить, наехав машиной, перемолоть и швырнуть останки о фонарный столб.

Максу захотелось курить. Эта потребность пришла внезапно и была такой острой, что от неё свело челюсти, а рот наполнился слюной. Курил Макс очень редко, даже на зоне, и сигарет с собой не носил. Но, сейчас ему хотелось курить так, как никогда в жизни. Словно сигарета могла успокоить расползающееся внутри чувство горечи.

Как бы то ни было, отсюда нужно уходить. Место засвечено, поэтому, рано или поздно, гости пожалуют сюда опять. Хотя, идти ему теперь некуда. Пирогов вряд ли сможет ему помогать, Костику самому бы уберечься. А малышку жаль. Отличная девчонка, сообразительная, умница, с молниеносной реакцией. Завязла, бедняга, в этой истории по глупому стечению обстоятельств. Не повезло ей с фамилией. Если сегодня она попала в лапы к Байдалову, то её уже, наверняка, нет в живых. И Антон, и Шабарин понимают, что девочка исчерпала себя, и давить при помощи неё на Макса бесполезно. Ах, жаль!

Он поднялся, бросив последний взгляд вокруг, проверяя, не упустил ли чего. Но, зацепиться было не за что, да и что тут могло найтись. Разве какая из вещей Виты, выпавшая из рюкзака. Но вокруг валялись лишь тряпки, старые ящики и мусор, щедро припорошенные пылью. Макс торопливо направился к выходу, переполняемый скребуще-тоскливым чувством.

Выйдя во двор, он полной грудью вдохнул свежий воздух, но легче не стало. Макс поморщился и пошёл прочь мимо скамеек, на ближайшей из которых сидел толстый пацан в широченных джинсах и тёр глаза. Лицо у пацана было красным, словно он перед этим долгое время безостановочно ревел. Наверное дома перепало, машинально отметил Макс. Или во дворе вломил кто-то.

Он уже почти прошёл мимо, когда толстый неожиданно встал.

— Извините, — крикнул он в спину удаляющемуся Максу, — вы не папа Анжелы?