Последнее желание - Сергей Волков

Врач Скорой – Людмила Ивановна Трифонова, хорошо известная многим бандитским группировкам Москвы как «Люся-штука», в сопровождении Яны и хмурого Ильи, поджав губы, вошла в комнату. Но увидев Громыко, она тут же преобразилась – защебетала, разулыбалась:

– Ах, Николай Кузьмич, здравствуйте! Ах, ну что же вы сами-то не позвонили! Ах, а я так и поняла, что эти молодые люди от вас! А вы все такой же, не доверяете медицине…

– Привет, Люся, – сдержанно кивнул в ответ Громыко. – Давай-ка, красавица, ближе к телу. У нас клиент вот-вот ласты склеит, а он нам нужен живой и по возможности здоровый.

Прервав свои словоизвержения, врачиха часто закивала, мол, поняла-поняла, и подошла к Гуцулу. Выщипанные бровки Людмилы Ивановны озабоченно съехались к переносице. Быстро открыв объемный красный пластиковый кофр, она распаковала дезинфицирующие салфетки, протерла руки и сняла с груди раненого окровавленные тампоны.

– Да-а-а… Не сквозное? – врачиха нахмурилась еще сильнее.

– Нет, – покачал головой Громыко.

– Тип оружия?

– Пистолет, скорее всего, «Глок-двадцатка», я, правда, толком не рассмотрел.

– Ага… Значит, полуоболочечная пуля, в теле разворачивается розочкой… – сказала себе под нос Людмила Ивановна. Она померила пульс, надела на бледную руку Гуцула электронный тонометр. Прибор пискнул, врачиха взглянула на экранчик и выругалась сквозь зубы.

– Ну? – нетерпеливо спросил Громыко. Остальные сгрудились за спиной Людмилы Ивановны, с тревогой ожидая ее вердикта.

– Дело плохо. Нужны срочная операция и переливание крови. Его необходимо немедленно доставить в стационар, лучше всего в Склиф.

Громыко прокрутил в голове ситуацию и понял – если везти бандюгана в больницу, то без объяснений с собственными коллегами и нежелательных контактов с коллегами Гуцула не обойтись. Он подумал еще какое-то время и вздохнул – выход был только один, выход весьма жестокий и циничный. «Гуцул – бандит! – сказал себе Громыко. – Он людей убивал и калечил. И потом – других вариантов просто нет…» Вслух же майор произнес:

– Люся, ты можешь сделать так, чтобы он очнулся?

– Ну… теоретически, если обколоть его стимуляторами и обезболивающим… Но организм очень ослаблен, боюсь, да чего там, уверена – он не выдержит и умрет через пару часов после инъекций.

– Давай, коли! – Громыко стиснул зубы. Этот грех он брал на себя, не сказать, что без колебаний, но… Алягер ком алягер!

Другой вопрос – как расценят его действия вот эти собранные графом люди. «А, плевать!» – решил наконец майор и тронул растерянную врачиху за рукав:

– Не тяни, время дорого… Начинай давай!

Людмила Ивановна шумно вздохнула и принялась доставать из кофра ампулы, одноразовые шприцы, иглы для внутривенных инъекций и прочий медицинский инвентарь.

Первым делом она быстро и профессионально затомпонировала рану и заклеила ее пластырем.

– Хм… Может быть, мадемуазель Яне стоит удалиться? – корректно поинтересовался Торлецкий. Коваленкова хмыкнула, Громыко усмехнулся, ткнул пальцем в Илью и выглядывающего из-за его плеча Заву:

– Скорее вот этих молодцов нужно отправить отдыхать. Незачем нам лишние свидетели.

– А вам не кажется, что вы слишком много на себя берете? – пробасил Илья. Вадим этаким нахохленным петушком выскочил из-за спины друга, отважно выпалил:

– И вообще, кто вам дал право всеми командовать? Вы вообще…

– Цыц! – рявкнул Громыко, поворачиваясь к ним. – Для вашего же блага стараюсь, балбесы. Вы что думаете – тут цирк? Кино? Голливудский блокбастер? Хрена лысого! И чем меньше вы увидите и услышите, тем меньше на вас потом можно будет повесить…

– У нас, между прочим, друг погиб, а его из могилы вытащили и нищенствовать заставили! Нам тоже важно знать, кто это сделал! – Зава не отступал, в его расширенных за стеклами очков глазах читалась решимость стоять за свои права до конца.

– Ну хорошо, узнаете вы, а дальше? В милицию пойдете с заявлением? – Громыко несколько сбавил обороты. Он устал, и спорить попусту с двумя плохо понимающими, в какую заваруху они попали, парнями ему совершенно не хотелось. Он бы предпочел просто загнать их в какой-нибудь закуток здешнего подземелья силой и запереть там, но чутье подсказывало майору, что до крайностей доходить не стоит – все они, как ни крути, в одной упряжке.

– Почему в милицию?.. – стушевался Зава. – Нет, мы сами…

– Что «сами»? – Громыко покосился на Гуцула. Людмила Ивановна вводила ему уже третью ампулу, и раненый начал слабо постанывать, явно приходя в себя.

– Сами – значит, сами! – вмешался в спор Илья. – И не надо на нас давить.

– Оставьте их, Николай Кузьмич, – поддержал парней Торлецкий. – Молодые люди понавидались такого, что их уверенность в собственных силах вполне искренняя.

– Ну и черт с вами. Но предупреждаю: будете мешать – изолирую до конца операции! – сдался Громыко и подивился сам себе – еще никакой определенности нет, а он уже об операции заговорил. «Устал я, – подумал майор. – Поспать бы часок-другой…»

– Ну все. Я сделала, что могла! – Людмила Ивановна отошла от стола. Все посмотрели на раненого. Гуцул порозовел, задышал ровнее.

– Расплачиваться как будем, Николай Кузьмич? – врачиха защелкнула кофр, выпрямилась. Громыко повернулся к ней, вытаращив глаза:

– Ну ты и наглючка, Люся!

– А чего? – Людмила Ивановна очаровательно улыбнулась ярким накрашенным ртом, стрельнула глазками. – Я лекарств на двести баксов извела, и мне, между прочим, еще отчитываться по ним, это ж – спецблок, наркотикосодержащие препараты…

Громыко достал сигарету, соображая, как бы поинтеллигентнее послать врачиху далеко и надолго. Ни он, ни кто другой из находящихся в комнате не обратили внимания на то, что Гуцул открыл глаза и осторожно огляделся.

Ситуацию он оценил на удивление быстро. А оценив, быстро протянул руку и ухватился за рукоять Т Т, торчащего сзади из-за пояса Громыко.

Почувствовав это, майор стремительно повернулся, сделал шаг в сторону. Гуцул, не целясь, нажал на спусковой крючок. Грохнул выстрел, и врач Скорой помощи Людмила Ивановна Трифонова, коротко вскрикнув, упала на каменный пол, неловко подвернув ногу. Прямо посредине ее чуть выпуклого напудренного лба появилась небольшая красно-черная дырочка…

Яна рванулась к Гуцулу, Илья нырнул под стол, увлекая за собой Вадима, Торлецкий бросился к убитой. Громыко опередил всех. Он ногой выбил пистолет из слабых пальцев Гуцула, схватил раненого за обшлага кожанки, приподнял над столом:

– С-сука! Ты чего творишь, гад?! Ожил, падла, да?! Она ж тебя с того света достала! А ты ее!..

Гуцул рычал что-то матерное в ответ, пытаясь вырваться.