Серебряные облака - Эли Макнамара

у меня на ладони маленький металлический предмет, Фишер откидывается на спинку стула. – Это компас, точнее, значок в форме компаса. Компас – эмблема «Дозорных моря». Когда кто-то официально становится членом команды, ему дают такой серебряный значок.

– Но тот, что у Скай в руке, когда-то был золотого цвета. – Джейми еще раз разглядывает потускневший значок.

– Золотой, – словно по слогам, протянул Фишер. – На каждой станции «Дозорных» есть капитан. Золотой значок – знак старшинства. Его дают капитану. В Сент-Феликсе золотой значок-компас последней получила… – Феликс выдерживает эффектную паузу, но мы все и так знаем, чье имя он сейчас назовет, – Люсинда.

Глава 25

Чуть позже Талия с Фишером уезжают обратно в город, и перед отъездом Фишер обещает узнать у Вальтера про тех, кто раньше носил значки с золотым компасом.

Сама по себе эта новая улика отнюдь не приближает нас к разгадке происходящего, но я чувствую, что с каждой новой деталью мы медленно, но верно продвигаемся вперед.

Выгуляв собак и съев вместе со мной ланч, Джейми на пару часов садится за приборы.

– Хочешь, я сначала отнесу тебя вниз отдохнуть? – спрашивает он.

– Не надо. Мне и на диване хорошо. Ты работай, а я здесь спокойно посижу.

Джейми смотрит на меня с сомнением:

– Ты уверена? Думаешь, сможешь здесь отдохнуть? По-моему, тебе будет лучше у себя в спальне.

– Можно подумать, ты хочешь от меня избавиться, – пошутила я.

– Нисколько. Я просто не хочу, чтобы ты опять разболелась. – Джейми посерьезнел. – Знаешь, Скай, как было страшно. Мы все перепугались.

Моей улыбки тоже как не бывало, и голос тут же мрачнеет:

– Знаю. Мне ужасно неловко. Но я уже поправляюсь. Мне с каждым днем все лучше и лучше.

– Я вижу. Как тебе кажется, мы сможем скоро в Сент-Феликс выбраться? Свежий воздух пойдет тебе на пользу.

– Хотелось бы, только я все еще хожу плохо, даже на костылях.

Видно, что Джейми хочет что-то сказать, но в нерешительности замолкает.

– Что? Говори уж, – допытываюсь я. – Всякие экивоки на тебя совсем не похожи.

– Про экивоки и речи нет. Просто я не знаю, как ты кое на что отреагируешь.

Я заинтригована:

– На что?

– Подожди, посиди здесь. – Он вскакивает на ноги и тут же спохватывается, что без него мне не сдвинуться с места. – Ой, извини. Я сейчас вернусь.

Сидя на диване, слушаю, как Джейми прыгает по лестнице через ступеньку – мне бы тоже так хотелось. Потом, открываясь и закрываясь, дважды хлопает входная дверь, и снова топот Джейминых ног, теперь уже вверх по лестнице.

– У меня для тебя сюрприз. Давай я тебя вниз отнесу.

– Давай. – Мне страшно интересно, что у него за сюрприз. Вообще-то я их не люблю, но при мысли о том, что Джейми сделал мне какой-то подарок, у меня замирает сердце. А вдруг это что-то романтическое? Вдруг не только он мне нравится, но и он ко мне тоже неравнодушен?

Обнимаю его за шею; он несет меня вниз, и я чувствую себя в полной безопасности. Мне так хорошо у него на руках, что я даже не смотрю вниз, так что, пока мы не оказываемся в прихожей, не вижу, что меня там ждет.

– Вуаля! – восклицает Джейми и поворачивается, все еще держа меня на руках.

Тогда-то во всей красе передо мной и предстает его сюрприз, стоящий в прихожей в ожидании, что кто-то в него сядет. Точнее, что в него сяду я.

– Это инвалидное кресло, – говорит Джейми, потому что я молчу. – Я думал, с ним ты сможешь выбираться из дома. Мы сможем тебя здесь на острове катать, чтобы ты свежим воздухом дышала, а когда тебе захочется, сможем в Сент-Феликс поехать – это тоже нетрудно.

Я молча смотрю на инвалидное кресло.

– Прости, если я что-то не то сделал, – занервничал Джейми. – Мы с Фишером одолжили его в Трегарлане. Они только что заменили все свои кресла для посетителей, которым самим трудно ходить по замку. Теперь эти старые стоят без дела. Фишер сказал, что они не нужны.

Я по-прежнему молча смотрю на кресло. Не знаю, какого сюрприза я ожидала, но уж точно не такого.

– Я что-то не то сделал? – снова спрашивает он. – Талия сказала, тебе может не понравиться.

Поворачиваю к нему голову. Я была права: именно так он меня и видит. Инвалидом, и никем больше. Только бы поскорее оказаться в своей комнате, только бы при нем не расплакаться.

– Я лучше пойду прилягу.

– Скай, ты прости меня. Я, честное слово, не хотел тебя огорчить. Я думал, тебе захочется погулять, а не сидеть все время в доме, как в заключении.

– Ты меня нисколько не огорчил, – соврала я. – Я просто немножко устала.

– Хорошо-хорошо, – говорит Джейми, несет меня в мою спальню и осторожно опускает на кровать. – Я сейчас принесу сверху твои костыли.

И вот я сижу на краю кровати и с трудом удерживаю готовые брызнуть слезы.

Я понимаю, Джейми просто хотел помочь, и я ему за это благодарна. Искренне благодарна. Но думать, что он видит во мне только инвалида в кресле-каталке, совершенно нестерпимо.

– Вот, смотри, принес. – Он снова просовывает голову в дверь. – Я их здесь оставлю. Вдруг ты в ванную захочешь сходить.

– Спасибо. – Я стараюсь выдавить из себя подобие улыбки.

– Хочешь, я Фица к тебе приведу, чтобы одной было не так скучно, – спрашивает он с озабоченным видом.

– Не надо, ему с Кометой наверху хорошо. Они нагулялись – пусть там вместе поспят.

– Извини меня, пожалуйста, за кресло. – Вид у Джейми на редкость несчастный.

Я махнула рукой:

– Да брось ты… Все в порядке, честное слово. Ты все хорошо придумал. Наверняка оно мне пригодится. Мне просто пора отдохнуть.

Притворяюсь, что собираюсь лечь.

– Ну, тогда я пошел. Крикни меня, если тебе что-то нужно.

– Обязательно.

Джейми закрывает за собой дверь, а я ложусь на кровать.

Слышу, как он поднимается наверх, пережидаю, когда устроится у приборов. Потом снова сажусь.

Нужно подышать свежим воздухом.

Комната неожиданно кажется мне клеткой, и хочется поскорей отсюда вырваться и прямо за дверью дома набрать полную грудь свежего морского ветра.

Стараясь не шуметь, надеваю поверх футболки кофту с капюшоном и натягиваю спортивные штаны. Потом медленно, чтобы не наделать лишнего шума, передвигаюсь по комнате, надеваю и зашнуровываю кроссовки.

Взяв костыли, осторожно ковыляю к двери спальни и чуть-чуть ее приоткрываю – послушать, что происходит наверху. Убедившись, что путь свободен, выбираюсь из комнаты в прихожую. Направляюсь к входной двери, огибаю кресло и думаю: