Серебряные облака - Эли Макнамара

– Как вы себя чувствуете? – тихо спрашивает моя помощница. Мои друзья быстро научились говорить тихо и задергивать занавески, хотя я знаю, им всем хочется, чтобы я порадовалась дневному свету.

– Получше, – отвечаю я, понимая, что именно это ей хочется услышать.

– Вот и хорошо. Я вам чай принесла. – Талия входит в комнату. – Рядом с вами поставить?

Я киваю.

«Ой! Даже от этого больно».

– Вам костыли дать? – Она смотрит на стоящие возле кровати костыли. – Может быть, сможете сегодня дойти до ванной?

Пытаюсь медленно приподняться на постели. Каждое движение причиняет боль. Мышцы одеревенели, их колет как иголками; каждый сустав жжет как огнем.

– Попробую, – говорю я, чтобы ее подбодрить. – Только сначала приму обезболивающее.

Талия замечательно за мной ухаживает. Она переехала на остров и теперь спит в комнате Джейми. А он по-джентльменски перебрался на диван наверху, и теперь у меня сразу две няньки.

Обнаружив полный запас моих лекарств и приспособлений на случай подобной катастрофы, они удивились. Отыскали спрятанные мной в шкафу костыли. В ящиках комода обнаружили грелку и электрическое одеяло для тепла, когда бьет озноб, а в прикроватной тумбочке – согревающий пластырь для суставов. Там же под рукой лежала и маска на глаза, и солнечные очки, чтобы защитить глаза, которые в моем нынешнем состоянии не выносят яркого света, и еще блокирующие всякий звук беруши и наушники. А с моей коллекцией всевозможных пилюль, которую я храню в специальной сумке в шкафу, поспорит отделение самой большой в стране аптеки.

Талия передает мне чашку с чаем.

– Как вам кажется, сможете сегодня разговаривать? Если хотите побыть одна, я пойду, но я подумала, вдруг вам одиночество надоело.

– Останься. – Я похлопала по кровати, приглашая ее сесть рядом. – Я не заразная.

– Я знаю. Вы об этом сказали с самого начала. – Талия присела в изножье кровати.

– Правда? Я не помню.

– Вы тогда много чего говорили. Но мы мало разобрали – у вас сильно язык заплетался.

Делаю глоток чая; тело так одеревенело и болит, что мне с трудом даются даже такие простые движения, как держать и наклонять чашку.

– С речью такое случается, – говорю я, глядя в чашку. – У меня это не первый приступ.

– Мы поняли, когда все здесь у вас отыскали. Скай, зачем вы это прятали? Почему нам ничего не сказали? Не предупредили, что такое может случиться?

На лице у Талии написано, как она расстроена, а мне страшно стыдно, и я оправдываюсь:

– Не хотелось никого беспокоить. Я привезла все с собой только на всякий случай – надеялась, мне ничто из этого не понадобится. Думала, все обойдется.

– А что с вами? Что за болезнь? Это серьезно?

Открываю рот ей ответить, но тут снова стучат.

– Доброе утро! – Джейми просовывает голову в приоткрытую дверь. – Как поживает наш пациент?

– Ей лучше, – откликается Талия.

– Очень рад, очень рад. – Джейми мне улыбается. – И что же, настолько лучше, что даже позавтракать согласится?

Я киваю:

– Согласится. Спасибо.

– Прекрасно! Тогда все по полной программе: яичница с беконом, жареная картофельная вафля и жареные грибы с помидором. Я быстро.

– Мне одного тоста хватит. – Я скроила Талии хитрую мину, но она меня укоряет:

– Джейми очень за вас беспокоился.

– Простите, я вам обоим столько хлопот без нужды доставила.

– Что вы говорите, без нужды?! У вас еще какая нужда была! – резко отвечает Талия. – Мы все за вас здорово перепугались: и Джейми, и я, и Фишер тоже. Он сюда каждый день ездит о вас справиться или звонит, если не может приехать.

– Боже мой! Я и не думала…

– Конечно, не думали! И этот страшный случай в пещере, и то, что с вами потом было, – мы просто с ума сходили. Мне кажется, мы заслуживаем, чтоб вы нам все объяснили!

– Ты права, я полностью согласна. Можно я сейчас допью чай, попробую добраться с костылями до ванной. Если получится, приму болеутоляющее и тогда вам обоим все расскажу.

Талия согласно кивает.

– Хорошо, а вы простите меня за резкость. Просто мы перенервничали.

Я уже съела завтрак и, укутанная в одеяло, сижу наверху на диване. Джейми спрашивает:

– Тебе полегче?

– Да, спасибо, намного. И еще спасибо за то, что ты настоял, чтобы я сюда поднялась. В это окно посмотришь – сразу жить хочется.

Допив чай, я ухитрилась самостоятельно добраться на костылях до ванной, осторожно, но без особой боли. Я даже отважилась принять душ и, хотя после этого совсем обессилела, чудесные ароматы из кухни так меня приободрили, что я смогла натянуть чистую пижаму и халат. А когда Джейми предложил отнести меня наверх, чтобы позавтракать всем вместе, я согласилась. Отчасти меня манил вид, открывающийся из нашей смотровой башни, отчасти хотелось проверить: когда он опять возьмет меня на руки, будет ли мне так же приятно, как когда он это сделал в пещере.

Джейми мне улыбается, и что-то странное начинает щекотать у меня в животе. Но это совсем не донимавшая меня в последние дни тошнота, а чувство, похожее на то, которое нахлынуло, когда он нес меня по лестнице.

– До чего же замечательно видеть, как ты снова почти что разгуливаешь по дому. Мы с Талией о тебе беспокоились.

– Она говорила. И отругала меня хорошенько. Правда, Талия?

– Я вовсе не хотела вас ругать. Я просто хотела, чтоб вы поняли, как мы тут все перенервничали. – Талия поднимает на меня расстроенное лицо.

– Ну что ты, Талия, я же шучу. К тому же ты совершенно права: надо было с самого начала вам обоим честно все рассказать. Просто в своих слабостях и недостатках признаваться трудно.

– Плохое здоровье – не слабость и не недостаток. – Талия опять смотрит на меня укоризненно. – Вы же не виноваты в том, что ваш организм работает не так, как вам бы хотелось.

– Да я все понимаю. Но понимание помогает отнюдь не всегда.

Набираю полные легкие воздуха. Пора признаваться.

– У меня МЭ, а если как в диагнозе – миалгический энцефаломиелит.

Слова, которые я так долго держала в себе, наконец вырываются наружу, и я чувствую мгновенное облегчение.

– Я о нем слышала, – говорит Талия, – только не уверена, что понимаю, какая это болезнь.

– Даже если вы просто слышали, то уже знаете больше других. Эту болезнь иначе еще называют синдромом хронической усталости. По названию судить – так это просто усталость. Если бы все так и было, было бы еще вполне сносно. Но крайняя усталость – только вершина айсберга.

– А что еще? – заинтересованно расспрашивает меня Талия.