Во имя справедливости - Джон Катценбах

— Кому?!

— Такому же человеку, как и он сам, — пригвоздив Кауэрта взглядом к стулу, прошипел Салливан, — другому кровожадному убийце.

От ужаса журналист был не в силах вымолвить ни слова.

— Эти преступники разговорились и обнаружили ряд любопытных совпадений. Например, они были в некоторых местах в одно и то же время и при этом на очень похожих автомобилях. Поэтому они разработали очень хитрый план, ну просто дьявольски изощренный план. Преступник, обреченный на электрический стул, должен был взять на себя вину второго убийцы, который, оказавшись наконец на свободе, должен был выполнить одно его поручение. Ну что? Ситуация проясняется?

Кауэрт оцепенел, приготовившись к самому страшному.

— Видите ли, Кауэрт, даже такой глупец, как вы, не поверил бы нам, сложись все немного по-другому. А так вы попались в нашу ловушку. Еще бы вам было в нее не попасться! Подумать только, с одной стороны, несчастный, несправедливо обвиненный в убийстве негр — жертва расизма и предрассудков! А с другой стороны, извращенец-белый — кровопийца, маньяк, серийный убийца! Какая тема для статьи! Читая ее, я прослезился от умиления. И все, что мне нужно было для этого сделать, — сказать вам про нож и в нужный момент написать письмо родителям этой девчонки. И при этом мне обязательно нужно было отрицать свою причастность к этому убийству. Кстати, это было совсем не трудно, ведь я же ее не убивал! Чтобы в ложь поверили, в ней должна быть крупица правды. Видите ли, если бы я вот так просто взял и заявил, что это я убил Джоанну Шрайвер, вы наверняка умудрились бы доказать, что я этого не делал. А стоило мне начать это отрицать, как вы и другие ваши слабоумные коллеги в газетах и на телевидении немедленно перестали сомневаться в том, что убийца этой девочки именно я. С помощью этой уловки я приоткрыл ворота тюрьмы, а вы распахнули их настежь, и Роберт Эрл Фергюсон вышел на свободу! — с хриплым смехом подытожил Салливан.

— Чем вы можете доказать, что это правда?

— Двумя трупами в доме на Тарпон-драйв. Это номер сорок и номер сорок один.

— А зачем вы все это мне сейчас рассказали?

— Видите ли, — с торжествующим видом заявил Салливан, — об этом мы с Робертом Эрлом Фергюсоном, конечно, не договаривались. Перерезав горло обитателям дома на Тарпон-драйв, он считает, что выполнил данное мне обещание, в обмен на которое я подарил ему жизнь. Но ведь тем самым он обрек меня на смерть. Вы не находите, что это несколько несправедливо?.. Роберт Эрл Фергюсон не учел того обстоятельства, что у Блэра Салливана очень длинные руки! — Убийца покачал бритой головой. — Кроме того, Кауэрт, я не тот человек, которому стоит безоговорочно доверять. Как знать, может, вы поможете мне отправить на тот свет и Роберта Эрла Фергюсона. В этом случае число моих жертв возрастет до сорока двух. Видите, я упорно иду на рекорд!.. Ну как? Вам понравилась моя последняя шутка, которую я сыграл с Фергюсоном?

— А что, если я вам не верю?

— Ну конечно же! Кто ж поверит такому человеку, как я?! Всем нужны доказательства… Кстати, чем, по-вашему, занимается Фергюсон с того момента, когда вы выпустили его на свободу?

— Учится, выступает в церквях…

— Не смешите меня, Кауэрт! — перебил журналиста Салливан. — Неужели вы считаете, что три года в камере смертников прошли для Фергюсона даром и он так ничему и не научился?

— Я не знаю, но…

— Вот именно! Вы ни черта не знаете! Так узнайте же! Уверяю вас, в связи с некоторыми недавними деяниями Фергюсона уже пролито немало слез.

Ошеломленный и раздавленный, журналист не находил слов.

— Мне нужны доказательства, — беспомощно твердил он.

— Вы, Кауэрт, — закатив глаза, заявил серийный убийца, — напоминаете мне престарелого полоумного средневекового монаха, высасывающего из пальца доказательства бытия Господня. Неужели вы не в состоянии отличить ложь от правды без всяких доказательств?

Кауэрт покачал головой.

— Я так и знал, — сокрушенно вздохнул Салливан. — Ну что ж, надо сказать, что я постарался разузнать у Роберта Эрла Фергюсона как можно больше про обстоятельства интересующего нас убийства. Эти сведения мне были нужны в качестве гарантии того, что Фергюсон выполнит свое обещание, а также для того, чтобы помочь прозреть даже такому глупцу, как вы, Кауэрт.

— О чем вы?

— Я загадаю вам своего рода маленькую загадку. Слушайте меня внимательно. Убийца спрятал не только нож, он спрятал еще кое-какие вещи. Надо сказать, что они спрятаны в весьма неприятном, можно сказать отталкивающем, месте, но при желании вы, Кауэрт, сможете узреть их воочию. Если у вас на заднице имеются глаза! — во все горло расхохотался Салливан.

— Я ничего не понимаю!

— Не важно. Поезжайте в Пачулу и вспомните там эти мои слова. Но имейте в виду — путь к вашему прозрению будет весьма зловонным! Ну что, Кауэрт? Как по-вашему, удалось мне напоследок убить Роберта Эрла Фергюсона так же легко, как я только что раздавил вас?.. Ну вот и все. Больше вы от меня ничего не услышите. Прощайте, Кауэрт. До встречи в аду!

Убийца медленно встал, скрестил руки на груди и отвернулся от журналиста. Плечи Салливана тряслись не то от страха, не то от смеха.

Еще несколько минут Мэтью Кауэрт был не в силах пошевелить ни рукой ни ногой. Груз только что услышанного страшной тяжестью обрушился ему на плечи. Кровь стучала в висках, в горле пересохло, пальцы мелко дрожали. С трудом поднявшись на ноги, с блокнотом и магнитофоном в руках, Кауэрт пошатнулся. Медленно, шаг за шагом, двинулся прочь от смотревшего в стену приговоренного к смерти убийцы. В конце коридора журналист остановился и перевел дух. В коридоре раздались чьи-то шаги. К нему приближался сержант Роджерс в сопровождении группы дюжих охранников. За ними семенил утиравший потный лоб священник. Завершали процессию еще какие-то нервно поглядывавшие на наручные часы сотрудники тюрьмы. Подняв голову, Кауэрт увидел на стене большой циферблат. Стрелки часов неумолимо приближались к полуночи. Было без десяти двенадцать.

Кауэрту казалось, что он летит головой вниз в бездонную пропасть.

— Мистер Кауэрт!

Он закрыл глаза и с трудом перевел дух.

— Мистер Кауэрт, вы хорошо себя чувствуете? Что с вами, мистер Кауэрт?!

Открыв глаза, журналист увидел суровое бледное лицо сержанта Роджерса.

— Мистер Кауэрт, вам пора занять свое место. Казнь состоится точно по расписанию, и все ее официальные свидетели должны занять свои места до полуночи… Здесь не кинотеатр, опаздывать к началу сеанса нельзя, — пояснил сержант. — Вы готовы занять свое место?

Журналист молча кивнул.

— Я вас понимаю. Сегодня всем нелегко. Пройдите вон в ту дверь. Ваше место в первом ряду, рядом с детективом из округа Эскамбиа. Старина Салли сказал, что хочет видеть вас в первом ряду, он очень на этом настаивал… Вы точно хорошо себя чувствуете?