Прекрасная посланница - Нина Соротокина

Ксаверий и Лиза сидели уже в карете, когда увидели подъехавшую верхом на лошади молодую даму. Дамские седла тогда в России были мало распространены, в них не было надобности. Женщина верхом! Это не только неприлично, но и в голову никому не приходило. При батюшке Петре I и не такое приходило в голову, езди верхом на чем угодно, хоть на метле. И все-таки дамы предпочитали колымаги, кибитки и кареты.

Теперь все пошло вспять. Бирон приучил государыню к лошади, и Анна Иоанновна, несмотря на тучность, разъезжала верхом на могучих, широкогрудых жеребцах. И все-таки появление среди белого дня дамы верхом на лошади было редкостью. И мало того, что она была без спутников и в седле сидела уверенно, как в кресле, так еще без всякой посторонней помощи спрыгнула на землю и ловко привязала лошадь к коновязи.

— Она! — воскликнула Лизонька.

— Она! — эхом отозвался Ксаверий. — Неутешная вдова! — И оба посмотрели друг на друга в изумлении, и так же хором спросили друг друга: «Кто — она?»

Разлучница, вот кто! Новая Матвеева пассия — развратная рыжая девка! Но, оказывается, и Ксаверию она была знакома. Что он там лепечет, какое еще кладбище? Ах, она приезжала откапывать труп? Самое для нее занятие, для дьяволицы! Она рыла могилу, а Ксаверий был рядом и, как видно, на всю жизнь запомнил эту даму.

Первое чувство, которое Лизонька испытала после его сбивчивого рассказа, была уже не ненависть к незнакомке, а ревность. Уже столько месяцев прошло после кладбищенской встречи, столько свершилось бед и лишений, а Ксаверий все хранит в памяти минутную осеннюю встречу. И помнит о ней ярко, иначе он не вскрикнул бы с таким придыханием и удивлением: «Она!» Лиза смертельно обиделась на судьбу. Мало того, что эта рыжая амазонка отняла у нее жениха, так она, оказывается, имеет еще загадочную власть над Ксаверием!

Удивительно. Но Ксаверий сразу все понял и понял правильно. Все-таки чутким юношей был этот розовощекий поляк.

— Нет, Лизонька, нет! Эта дама запомнилась мне совсем не так, как вы думаете! Я думаю, она авантюристка и просто назвалась родственницей покойного француза. А может быть, и нет, не мне об этом судить. Но жизнь и смерть Виктора де Сюрвиля очень тесно переплелись с жизнью моей семьи. Я вам никогда не рассказывал об этом. В ту страшную ночь, когда был убит этот француз, погиб мой старший брат Онуфрий. Это было страшным ударом для отца и матери. Замок тогда погрузился во мрак. И еще добавлю, в этих убийствах были замешаны очень большие деньги, и они пропали.

— При чем здесь деньги? Какое мне дело до этих денег?

— Да не вырывайтесь вы, Лизонька. Вы мечта моя! Я еще никогда не был так счастлив, как под кровлей вашего дома. И все потому, что вижу вас поминутно. Вы моя звезда, самоотверженная и самая прекрасная из Плеяд!

Лиза яростно отбивалась от нежных рук Ксаверия, карета тряслась мелкой дрожью.

— Ах, Лиза, примите в дар мою любовь. Я знаю, между нами преграда, но мечта всей моей жизни сделать вас своей супругой и рука об руку пройти через тернии этой жизни. И какое мне дело до этой рыжей особы? Ну, посмотрите же на меня…

Кучер Игнат не обращал внимания на крики молодой хозяйки, невозмутимо смотрел на лошадей и думал, что серый в яблоках жеребец потерял резвость, а барышня, наоборот, в силу вошла, такая стала вздорная и обидчивая, что не приведи господь. Замуж ей пора, а жеребца пора отставить от барской конюшни и сослать в деревню. Пусть плуг тягает. Одно название — «яблоки», а на деле грязные пятна. Хотя если его отмыть хорошенько, то яблоки, может, и посветлеют. А вот и приутихла молодая госпожа, договорились, видно.

— Трогай, Игнат, трогай!

Карета плавно отправилась в путь, но молодые люди уже не заметили этого — они целовались, и поцелуй этот был так безмятежен и сладок, словно их ждало впереди только счастье.

Они продолжали целоваться по дороге домой, переводили дух, шептали нежные слова и опять приникали друг к другу. Они всех простили, всех любили. Лизонька дошла в своем восторге до того, что предложила Ксаверию написать письмо князю Козловскому. Если амазонка есть авантюристка, так надобно предупредить Матвея, чтоб был осторожен. Мало ли что она там задумала, а Матвей так доверчив, так непосредственен. Раз уж мы так счастливы, то не оставим его наедине с этой опасной особой.

Не будем скрывать: у Лизы мелькнула мысль, что этим письмом она накажет и Матвея и свою соперницу, но обидная мыслишка тут же бежала, поджав хвост. У Лизы теперь нет и не может быть соперниц. Удивительно только, что судьба при первой встрече с Ксаверием не подсказала, что он ее избранный. Милый мой, нежный, ласковый друг. Мой аморе, мой море и ре…

Идею написать письмо Козловскому Ксаверий принял с восторгом. Вот только — где и когда?

— Не надо откладывать. Мы напишем сегодня же ночью.

— Да, да.

— В моей спальне нельзя. Там Павла. Правда, сейчас она так спит, словно ей мака в питье подсыпали. И храпит… Нет, в спальне нельзя. Ты приходи в библиотеку. Там есть и стол, и письменные принадлежности.

Комнату эту Ксаверий хорошо знал. Карп Ильич был не чужд культуре и хотел в своем дому все устроить, как во Франции. Беда только, что такого количества книг, чтоб заполнить все полки до потолка, во всей России не наберется. Но кой-что прикупил, и из Парижа целый воз литературы привезли. Сам читать не будет, так внуки освоят заморские мысли.

— Когда мне прийти?

— Как часы в синей гостиной пробьют два часа, так и приходи. Только разуйся, в носках иди, а то у слуг сон чуткий. Еще поднимут шум.

Все случилось так, как наметила Лиза. И письмо было написано. Хорошее, убедительное письмо, в котором она «прощала князю все». Лиза отпускала Матвея на все четыре стороны, только убедительно просила вернуть ей три медальона, которые собственноручно повесила ему на шею, а также рекомендовала: «Будь счастливым, если сможешь». Ксаверий со своей стороны подробно описал скорбный обряд на кладбище, коему был свидетелем.

Как только письмо было запечатано, поцелуи возобновились с новой силой. На свою беду Сурмилов распорядился поставить в библиотеке чрезвычайно удобное и добротное, обитое розовым атласом канапе, выполненное на манер турецкого дивана. Павла сама вышила подушки и разместила их на канапе в живописном беспорядке. Именно этому канапе было суждено сыграть существенную роль в судьбе наших героев.

Их разбудил петух, предвестник солнца. Лизонька благополучно добралась до своей спальни, а Ксаверий так и остался досматривать сны в библиотеке. И ничего не подсказало ему предстоящие житейские бури.

Письмо, которое агент Петров послал в Петербург с государственной почтой, с огромными трудностями добралось, наконец, до адресата. Бирон прочитал его, тут же вызвал к себе Люберова и приказал сыскать поручика князя Козловского.

— И не надо врать, что его нет в Петербурге! А на будущее помни, что я не потерплю своеволия.