Женщины Великого века - Жюльетта Бенцони

Шарлотта встретила королевского посланника с обезоруживающей любезностью, призвав на помощь все свое очарование, а затем заявила с неподражаемым хладнокровием:

– За господами Дю Боском и де Клозелем, когда те приехали за мной в монастырь урсулинок, я последовала по доброй воле. Помимо того глубокого и сильного чувства, что связывает нас с господином Дю Боском, я не могла продолжить пребывание в этой обители, где подвергалась постоянным нападкам со стороны персоны, чье имя я предпочла бы не разглашать.

– Почему?

– Потому, что речь идет о незаконнорожденной дочери моего дяди, аббата де Псалмоди, а я не хочу дискредитировать человека Церкви! – ответила девушка, которой явно было не занимать изобретательности.

Нетрудно вообразить, как аббат воспринял это заявление. Он приложил все старания, чтобы приговор Тулузского парламента поскорее перешел в фазу исполнения. Сопровождаемый капитаном Делапьером, ответственным за арест преступников, вместе с отрядом полицейских стражей он лично отправился в Боск и обыскал замок, никого там не обнаружив, а затем и все соседние постройки – с тем же успехом. Дю Боски, разумеется, не стали дожидаться полицейских и, пока досматривали их владения, преспокойно отсиживались в своем замке Монматон.

Взбешенный и не желавший признать поражение аббат все под тем же прикрытием Делапьера собрал целое войско из пяти-шести сотен человек и, сам возглавив вооруженный отряд, осадил замок Монматон, направив туда требование сдаться.

Предупреждение осталось без ответа, и осаждавшие приступили к штурму… Замок был взят, только вот и он оказался совершенно пуст. И тогда, следует признать, как это ни прискорбно, «воины» аббата де Псалмоди и Делапьера повели себя как бандиты с большой дороги. Деревня подверглась нападению: солдаты грабили, поджигали дома, бесчинствовали, насиловали и убивали… Потом, заложив под башни мины, замок взорвали. Совершив эти злодеяния, изрядно утомленные бессмысленной бойней, вояки затем убрались восвояси, несолоно хлебавши.

Шарлотта между тем находилась совсем близко, укрывшись со своей новой семьей в доме друзей, живших неподалеку. Трагедия, произошедшая в Боске, окончательно переместила девушку в стан возлюбленного.

– Нужно окончательно отделаться от этих людей, – заявила она Фулкранду. – Отныне у меня есть право выйти замуж. Закон позволяет, к тому же этого хочет Бог! Женись на мне!

Фулкранд был не слишком уверен, что Бог так уж этого хочет, но ведь и ему не терпелось воссоединиться с прекрасной Шарлоттой! Так что двадцать четвертого декабря подписали брачный договор, двадцать восьмого было объявлено о бракосочетании, а восьмого января в полуразрушенной церкви Монматона состоялась долгожданная церемония.

– А теперь, – сказал господин Дю Боск невестке, – если мы намерены положить конец вражде двух семей, следует совершить акт послушания.

– Что вы под этим подразумеваете?

– Мы вернем вас опекуну, и он будет нам признателен за оказанное почтение. И потом, он ничего не сможет поделать, раз вы уже вступили в законный брак.

По правде говоря, ни у Шарлотты, ни у Фулкранда такое решение не вызвало восторга. Но чтобы избежать полного разорения Дю Босков и, главное, не навлечь на себя королевский гнев, стоило проявить добрую волю.

– Принц де Конти[94]– за нас, – прибавил Дю Боск. – Он будет нашим ходатаем перед королем, и мы будем восстановлены во всех правах.

Несомненно, ради всеобщего блага сделать это было необходимо, и вскоре с бесчисленными поцелуями и клятвами юные супруги расстались, пообещав ежедневно друг другу писать, и Шарлотта, воплощенная покорность, с покрасневшими от слез глазами села в карету, чтобы отправиться в замок Монпелье.

Она явилась как раз вовремя, застав опекуна умирающим. По словам Таллемана де Рео[95], аббат де Псалмоди уморил себя голодной смертью, придя в отчаяние, когда скончалась одна его кузина, к которой он питал нежные чувства. Но ведь известно, что у Таллемана де Рео был злой язычок, вдобавок в этом самоубийстве было что-то уж слишком светское, так что воздержимся от суждений и скажем так: причина его смерти осталась неизвестной.

Трагическая кончина аббата обернулась для Шарлотты настоящей катастрофой, ведь она готова была поручиться, что с дядюшкой удастся сговориться. Но дядюшки не стало, и ей назначили нового опекуна – господина де Сен-Сезера, которого девушка терпеть не могла, и в самом деле отвратительного человека.

Бессовестный и притом похотливый, он понял, что юная и нежная, да к тому же и богатая девушка – настоящий подарок судьбы. И уж конечно, он не собирался отправлять ее в монастырь урсулинок. Господин де Сен-Сезер присмотрит за ней куда лучше, чем легковерные монахини! Для начала он попытался сделать подопечную своей любовницей, с тем чтобы со временем завладеть ее деньгами.

Шарлотта умела постоять за себя, она оказала наглецу достойный отпор и между делом сообщила, что ее приданое не будет никому принадлежать, кроме мужа.

– Раз все дело в этом, я найду вам подходящего супруга.

– Напоминаю, что он уже есть!

– Брак ваш в ближайшее время будет признан недействительным, и у меня есть на примете подходящий человек: Анри де Лафар, маркиз де Турниак. Он молод, хорош собой, умен. И вас обожает…

Самым большим достоинством господина де Турниака, о чем Сен-Сезер умолчал, было то, что он обещал после свадьбы разделить с ним деньги Шарлотты.

Почувствовав, что, сражаясь с открытым забралом, она ничего не добьется, девушка сделала вид, что согласна, приняла у себя господина де Лафара и даже позволила за собой поухаживать… но тут же отослала два письма – принцу де Конти и своему дорогому Фулкранду.

Можно предположить, какую бурю чувств вызвало это послание у пылкого молодого человека. Шарлотта, его Шарлотта, стала жертвой охотника за приданым! Ни Бог, ни король не смогут противостоять его праведному гневу! Примчавшись в Монпелье и прихватив с собой верных ему людей, примерно пятьсот человек, он осадил особняк Кальвьеров, готовый предать его огню. Притом он трубил на все лады, что явился сюда забрать жену и «ни король, ни правосудие не смогут помешать его планам».

Испугавшись, Сен-Сезер обратился за помощью к губернатору Монпелье, маркизу де Кастри, который немедленно послал отряд полиции для защиты особняка от происков Дю Боска, но с жестким приказом не ввязываться в схватку первыми.

Так два войска оказались друг против друга, и никто не хотел уступать территорию. Со своей стороны, принц де Конти сообщил из Парижа, что поддерживает Дю Боска и ждет только случая представить дело королю.