Пещера невольницы-колдуньи. Шахразада - Шахразада

— Однако вот они, скалы, — со смешком ответила Марисса. — И, выходит, ты, незнакомец, вовсе не так хорошо знаешь эти места.

Селим не пытался возражать — вряд ли он вообще слышал, что говорила девушка. Он видел перед собой то, чего не могло быть, и пытался понять, мираж перед ним или настоящие горы…

Тропинка, едва заметная даже для следопытов, теперь петляла среди камней. Вон она стала подниматься выше, потом еще выше, потом пески остались позади. Теперь цокот копыт был отлично слышен… Должно быть, этот звук и привел в себя Селима.

— Клянусь, здесь не может быть никаких гор!

— Но это и на мираж не похоже!

— Да, на мираж это более чем не похоже…

— Смотри, а вон там, впереди, видишь скалу? Она совсем черная…

— Да, она больше похожа на дыру, чем на гору. — Голос Селима задрожал. — «Черная скала, словно дыра, вела его через сказку в самое сердце страха…»

— Что это?

— Так, Цветок, начинается давняя-предавняя сказка о пещере, полной сокровищ…

— Пещера Али-Бабы… — фыркнула Марисса.

— Воистину так, пещера Али-Бабы.

— Пещера, полная сокровищ… Совсем неплохо было бы найти в нее вход…

Глаза девушки горели нешуточным азартом.

— Эх ты, глупая девчонка, — укоризненно покачал головой шейх. — Вместе с сокровищами мы можем найти и нешуточные бедствия… Если, конечно, сказка правдива во всех своих подробностях…

— Должно быть, ты сказочно богат. А вот мне дюжина-другая отборных алмазов не повредит…

Шейх ухмыльнулся:

— Пусть я и не беден, но, думаю, дюжина-другая алмазов не может повредить никому. Даже самому богатому из богачей мира. Говорили, красавица, что именно там, в пещере Али-Бабы, прячутся и все беды мира…

— Шкатулка Пандоры, — усмехнулась девушка. — Но ведь она опустела, когда эта умница полезла в нее своими жадными руками.

— У нас говорят: «ларец Хамиды», — ответил Селим. — А еще говорят, что он все время пополняется, ведь мир горазд на изобретение всяких дрянных штук.

Девушка лишь кивнула в ответ, но не успела сказать ни слова. Скакун шейха остановился — и остановился именно у той самой непроницаемой черной скалы. Которая при ближайшем рассмотрении оказалась вовсе не такой и черной, скорее, темно-темно-серой. В лучах солнца поблескивали тяжким металлическим отсветом прожилки из неведомого полупрозрачного камня.

— Смотри, шейх, вон там, внизу!

Она соскользнула с лошади и присела у подножия скалы. Желтая, писанная старой охрой вязь казалась просто еще одной каменной жилкой, стекающей по скале. Но Селим легко причитал слова, которые заставили его вздрогнуть.

— Ты знаешь, что здесь написано? — Голос девушки прозвучал настоящим громом.

— Знаю…

— Так прочти!

— Думаю, мой Цветочек, нам следует немедленно убираться отсюда!

— Убираться?! — воскликнула девушка. — Мне кажется, что ты трусишь, гордый шейх. Что мы с тобой поменялись местами, и это я стала уверенным мужчиной, а ты превратился в перепуганную бурей девчонку.

— Может быть… Должно быть, я трушу…

— Но отчего? Что тут написано такого? Отчего ты стал похож на трусливого зайца?

— Тут написано: «Сезам, по велению сердца, откройся!»

Не успел Селим договорить, как скала с едва слышным шорохом сдвинулась. Открылся высокий узкий коридор, зовущий куда-то в глубины.

— Мамочка… — прошептала Марисса. Только сейчас она поняла, что сказка превратилась в быль, и быль отчего-то страшноватую.

Селиму тоже было не по себе — он отлично помнил сказку, которую не раз слышал от своей кормилицы. Судя по всему, сказка эта была чем-то очень дорога достойной Айше, ибо она могла ее рассказывать вновь и вновь. И рассказывала бы, если бы давно уже выросший Селим не останавливал ее самым непочтительным образом.

— Клянусь бородой пророка, сейчас из-за скалы появятся разбойники… — прошептал он.

— Зачем?

Голос девушки дрожал — и неудивительно. Конечно, мир шел вперед семимильными шагами, но представить, что странный набор слов сможет заставить двигаться скалу, она не могла.

— Что «зачем»?

— Зачем разбойники появятся?

Селим остановился и с удивлением обернулся на спутницу.

— Потому что так говорит старая-старая сказка. Я могу с тобой поспорить, девочка, что ты об этой сказке только что услышала…

— Конечно. — Марисса независимо пожала плечами. — Конечно, только что. Ну откуда дикарка-цыганка может знать сказки какого-то затерянного в песках народца?..

Селим покачал головой, но ничего не сказал. Не время было сейчас, на пороге тайны, быть может, невероятно древней, рассказывать недалекой и неучтивой девчонке об истории его великого народа и его, этого народа, прекрасных сказках. Быть может, потом…

— Народца?! — загрохотал голос в каменном коридоре. — Никчемная букашка смеет называть сказками забытого народца подлинные события, кои произошли всего несколько мгновений тому?

Шейх застыл. Позади, он почувствовал это, дрожь пробежала по спине невоспитанной девчонки, посмевшей разгневать самого духа гор. «Аллах всесильный, — Селим вынужден был поправить сам себя. — Какого духа гор? Откуда здесь горы? Какой дух?.. Мир движут вперед атом и сталь, а я вспоминаю сказки, о которых забыли уже и самые древние из стариков!..»

— Самые древние из стариков… Ты рассмешил меня, мальчик…

— Кто это говорит? Чем ты рассмешил его, шейх?

Селим молчал. Должно быть, следовало попытаться заговорить с этим громкоголосым невидимкой, но страх, тот самый коварный липкий страх, которого шейх Селим не испытывал уже, должно быть, добрый десяток лет, заставлял его молча идти вперед, считая шаги и настороженно оглядываясь по сторонам.

Коридор оказался разломом — вверху виднелись облака, со скал свешивались плети омелы…

Место выглядело более чем странно — Селиму стало казаться, что он шагает не по песку, укрывающему тропу вдоль скального разлома, а по мягкой ковровой дорожке, углубляясь не в горы, а в древнюю сказку… Отчего-то звука шагов не было слышно вовсе, но пение птиц раздавалось все громче, а аромат цветущих трав доносился все отчетливее.

— Еще шаг, и мы выйдем в розарий, — прошептала сзади Марисса. — Клянусь, я слышу аромат любимого сорта директрисы сиротского дома…

— Я бы сказал, что впереди нас ждет цветущая весной степь…

— И вы оба правы, мои невежественные гости. — Тот самый голос, который всего миг назад звенел негодованием, становился все тише и ближе. Так мог бы разговаривать человек, поспешающий навстречу.

Селим оглянулся. Он ожидал увидеть страх на лице девушки, быть может, недоумение. Но с удивлением разглядел почти детский восторг и даже нетерпение — Марисса, похоже, готова была увидеть самую необычную из сказок в своей жизни.