Месть мажора - Кира Фарди

не могу, ни выпустить в воздух. Еще и растянутое сухожилие нещадно болит. И так жалко становится себя, так горько, что плачу навзрыд, не понимаю, кому могу раскрыть душу, о чье сильное плечо опереться.

«Мажор! – выплывает из глубины сознания мысль. – А если попросить помощи у него? Одним долгом больше, одним меньше, все равно уже по уши увязла. И вдруг легче на душе становится, в глазах светлеет, хлопаю себя бокам в поисках телефона и замираю: сумочка.

Вскакиваю на ноги, оглядываюсь: где моя сумочка? Стон срывается с губ, вспоминаю, что забыла ее на заднем сиденье Матвеевой машины. Все произошло так быстро, так внезапно!

И что же делать?

Бреду по аллее к выходу из парка, едва переставляя ноги. После адреналинового взрыва наступает разрядка. Нужно добраться до дома, Матвей не успел уехать далеко от нашего района, пара километров пешком пойдёт мне на пользу, приведу мысли в порядок.

Домой добираюсь, когда опускается вечерний полумрак. Небо, покрытое тучами, хмурится, густые черные облака бегут наперегонки, холодный ветер проникает под легкую куртку и вызывает озноб. Приходится опять просить соседей о помощи: мама всегда оставляет им запасные ключи.

– Чай будешь? – спрашивает тетя Агата. – На тебе лица нет.

– Лицо на месте, – вяло отшучиваюсь я. – Видите.

Пытаюсь улыбнуться, но сведенные судорогой губы не желают раздвигаться. Забираю ключи, открываю дверь, и все, больше не могу ни двигаться, ни думать. Колени подгибаются, опускаюсь на пол и прислоняюсь к стене.

Наконец-то покой и тишина! Какое счастье!

Глава 29. Эрик

Обеспокоенно поглядываю на дверь. Арина выскочила из палаты уже несколько минут назад и все не возвращается. Ее мама, утомленная трудным разговором, засыпает, Елена Ивановна делает в истории болезни какие-то записи.

– Что-то Арина не идет, – вырывается у меня.

– Дайте девочке переварить информацию. Она сейчас в шоке.

Измеряю шагами палату: пять в один конец, пять в другой, прислушиваюсь к звукам в коридоре. Наконец не выдерживаю.

– Не нравится мне все это.

– Потерпите немного.

– А вдруг…

И тут озарение стреляет в голову. Я вылетаю в коридор и бегом к туалету, оттуда выезжает тележка уборщицы, а внутри никого нет.

Черт! Идиот!

В ярости несусь к лифту, подпрыгивая от нетерпения и ругая себя последними словами, спускаюсь вниз. Через окно успеваю заметить габаритные огни такси, но ни номера, ни пассажира не вижу.

Лечу к джипу, пока выруливаю со стоянки и выезжаю на проспект, такси исчезает. Вытаскиваю телефон.

– Санек! – кричу в трубку. – Срочно! Узнай, кто вызвал сейчас Яндекс-такси от больницы и куда поехал.

На другом конце трубки тишина, сопение, короткие вздохи. Кажется, поставил перед помощником невыполнимую задачу.

– Н-да, – так и вижу, как он чешет затылок. – Попробую, но время нужно. Так просто информацию не дадут.

– Давай, придумай что-нибудь! Жду!

Куда же могла поехать Арина? Первая мысль – она хочет разобраться со Стрельниковым. Абсолютно глупый и спонтанный поступок, но в ее растерянном состоянии вполне объяснимый. Честно признаться, я бы тоже помчался и накостылял этому дятлу по ряхе. Но девушка не я, еще неизвестно, чем их встреча может закончиться.

К клинике подъезжаю, сгорая от тревоги.

– Где Стрельников? – нападаю сходу на регистратора у ресепшн.

– Матвей Григорьевич только что уехал. Куда-то сильно торопился.

– А его никто не разыскивал?

– Не знаю. Он нам не докладывает.

«Вот курица! Хозяину хамит? Совсем персонал распустился! – скриплю зубами от злости. – Ну, погоди! Я с тобой тоже разберусь, но чуть позже».

Одно радует, что Арина не поехала в клинику. Тогда куда она рванула? «Думай, Эрик, думай!» – закрываю глаза, пытаюсь представить маршрут Васильевой. Еще и Санек молчит, что б его подкинуло, перевернуло и бросило черепушкой на землю!

А может, Васильева поехала домой зализывать раны?

Тоже вариант. Не похожа она на тех девиц, кто разборки устраивать станет.

Направляю джип в одноэтажный район столицы, где живет Васильева. Через полчаса уже кручусь по узким улицам, поднимая пыль. Мимо мелькают зеленые, бордовые ограды из профнастила, кусты и деревья, ветками свисающие на дорогу.

Звоню в дверь ее дома, но никто не отвечает. Вездесущий сосед выглядывает из калитки.

– Нету, Аринки, еще с работы не приходила.

– Не подскажите, куда она могла пойти? Может, подружки есть?

– Откуда им взяться? – машет рукой сосед. – Все разбежались, как только она в тюрьму села.

И здесь облом. Остается только ждать звонка помощника, вдруг ему повезет больше. И Санек в очередной раз не разочаровывает меня.

– Я вам скину сейчас адрес, – басит он в трубку. – Это такси, и правда, зарегистрировано на Васильеву.

– С меня премия! Большая!

– Я счастлив, в деньгах купаться буду, – шутливо ворчит Санек. – Я тоже туда подъеду.

Адрес, названный помощником, оказывается совсем недалеко. Я проезжаю два квартала и упираюсь в добротный небольшой дом из белого кирпича. Он сияет красной черепичной крышей, манит окнами, закрытыми кружевным тюлем.

Покой, тишина, уют.

И ни одного намека на Арину или Стрельникова.

Звоню в ворота. К удивлению сразу слышу топот быстрых ног. Калитка распахивается, на дорогу вылетает полная женщина с заплаканным лицом и вопит:

– Матюша!

Заметив меня, она пытается юркнуть обратно во двор, но я успеваю просунуть ногу в щель.

– Стрельников здесь живет?

– Кто такой? – меняется в лице хозяйка. – Что тебе надо от моего сына?

– Значит, живет здесь, – удовлетворенно хмыкаю я. – Он дома?

– Нет! Убирайся! – она пытается закрыть калитку, но не получается, и тогда она кричит: – Гриша! Сюда! Вызывай полицию! Грабители?

Из дома вылетает высокий худощавый мужчина с лопатой наперевес и несется к нам. У ворот резко тормозит.

– Ты чего придумываешь, мать? Какие грабители?

– Это малолетнее хамло не дает закрыть дверь.

Н-да, яблоко от яблони недалеко падает. Эта народная мудрость в отношении семьи Стрельниковых работает на