На пути "Тайфуна". А теперь на Запад - Александр Калмыков

На все их тирады и поклоны мельник, смотревший суровым взглядом из-под насупленных бровей, ответил только сдержанным кивком. Как и положено настоящему представителю его уважаемой профессии, он все время молчал, и только во время работы от него можно было услышать команды «засыпай» и «отгортывай». Определить его возраст было трудновато. Лицо вроде совсем молодое, но нахмуренный вид и седые от муки волосы делали его намного старше.

* * *

Показав вопросительно глянувшему на нас мельнику в сторону двери, Леонов вошел внутрь, где нас никто не мог подслушать. Повесив на шею автомат, я увязался вслед за ним, уж очень интересно было послушать разговор про «славянский шкаф». Если пароль и отзыв все еще такие простые, как и в начале войны, например «ствол-Сталинград» или «мушка-Мурманск», то надо будет дать еще пару «умных» советов руководству страны.

Внутри помещения все было таким же белым, как и снаружи, только уже не от снега, а от муки, и мы шагали осторожно, чтобы не выпачкаться. По краям зала, в котором мы очутились, стояли огромные сундуки для зерна и большие круглые емкости. Как я понял, это были те самые ступы, которые, если верить сказкам, служат транспортным средством ведьм. Только вместо Бабы Яги из них торчали здоровенные палки, предназначенные для ручного размельчения семян растений. Как они называются, я не помнил, а спросить стеснялся. На стенах висели веревки, видимо для завязывания мешков, и засохшие пучки травы, заменяющие здесь фумигатор. Дополняла этот интерьер висящая в воздухе мелкая мучная пыль, издававшая аппетитный запах.

Пока я глазел по сторонам, Леонов завязал разговор. С комичным акцентом, изумительно коверкая слова и помогая себе жестами, Алексей объяснил мельнику, что ему надо:

– Вамь вчера унтерь Редер оставлять пять мешка зерна пшеница.

– Так забрали же, херр офицер. Все перемололи, и пшеничную муку херр Редер сегодня и увез.

– Еще рожь будет, сегодня.

– Десять мешков, херр офицер?

– Двенадцать, и обязательно сегодня.

С последними словами акцент у гэбэшника полностью исчез. Вопросительно посмотрев на «офицера», мельник тщательно, хотя и довольно безуспешно, отряхнул ладони от въевшейся в них муки.

– Алексей, – первым протянул руку Леонов. Такие сведения, как звание и фамилия, он оглашать не стал.

– Виктор, – представился партизан, внимательно рассматривая нас.

– Познакомьтесь, – позвал меня гэбэшник. – Это Кабанов Виктор Васильевич, командир партизанского взвода. Он тоже воевал под Торопцом, так что вы могли раньше встречаться.

– Вряд ли, – покачал головой партизан. – В штурме города я не участвовал. В основном занимался разведкой и засадами на дорогах. Так что вам требуется?

– У нас крайне важная информация, а мощной радиостанции нет. Поэтому надо срочно прибыть в расположение вашей бригады. Численность нашего отряда десять человек и имеются двое пленных. Вторая задача это эвакуировать самолетом минимум трех человек на Большую землю.

– В лес вас провожу, это не трудно, и самолеты к нам регулярно прилетают. А вот с пленниками сложнее. Здесь в ближайших селах все еще стоят немецкие гарнизоны, как бы они чего не заподозрили.

– Ничего, мы фрицев партизанами нарядили. Вот только возни с ними предстоит много. Нужно как можно скорее устроить одному из пленных побег, да еще так, чтобы он не заподозрил подвоха.

Не теряя времени, Леонов достал из планшетки трофейную карту, на которой очень кстати были обозначены расположения немецких гарнизонов, и Виктор показал нам маршрут, по которому легче всего проехать:

– Несколько километров шоссе южнее Белебелки контролируют немцы, там мы поедем открыто. Дальше – ничейная территория, после которой начинается Партизанский край. Тут я пошлю вперед своего человека, который предупредит секреты, чтобы не стреляли, и мы спокойно сможем двигаться дальше.

– А вот здесь, в Серболовском лесу у вас штаб, – показал Алексей неприметное пятно на карте, подписанное как «Wald Less Urochische Serbolovo». – Он на правом берегу реки, и нам надо где-то переправиться.

– В Бычково. Вашей колымаге нужен мост, а ближайший имеется только в этом селе. От него по правому берегу идет проселочная дорога к Вязовке.

– Это самый центр партизанского края, где находится основная база, – пояснил мне Леонов. – Ну что же, Вязовка нас вполне устраивает. Если в штабе к нам вдруг появятся вопросы, то от села к нему идет прямая просека. Много времени дорога не займет. Ну а если все согласования сразу утрясутся, то мы рванем прямо к ближайшему аэродрому, и утром ты окажешься дома.

Естественно, я не поверил, что все будет так просто, и начал выпытывать у проводника, сможет ли наш броневик проехать по местным дорогам. Но Кабанов успокоил меня на этот счет:

– По этой части маршрута я не ездил, потому что мой отряд находится в пуще на другом берегу Полисти, но я точно знаю, что дорога там в хорошем состоянии.

Лес, на который указал Виктор, был обозначен по-немецки как «Wald Less Urochische Puscha». Удивившись такому странному названию, я поинтересовался, как это урочище называется по-русски.

– Да никак, просто «Пуща».

– А, так это лес без имени. Тогда ясно, почему на немецкой карте у него название такое коротенькое.

Долго иронизировать над нелепым немецким языком мне не дали. Согласовав с нами план действий, Кабанов быстро переоделся и залез к нам в «ганомаг», пристроившись у пулеметного щитка, где он мог наблюдать за дорогой. В десантном отсеке стало совсем тесно, но попробовав несколько вариантов, мы наконец выбрали оптимальный способ посадки пассажиров. Рядового Тедера посадили на скамью, пристроив с краю, чтобы его раненую руку никто не толкал, а более упитанного Лютце уложили на пол, подстелив его же шинель.

Хорошо еще, что у партизана было мало вещей. С собой он прихватил только сверток с красной рубашкой, которая послужит нам флагом при движении по Партизанскому краю.

Рассмотрев пленников, Кабанов высказал предположение, что это фельджандармы:

– Рожи у них очень уж наглые, как будто это они нас в плен взяли, – пояснил он ход своих мыслей. – А у немцев самые наглые это как раз жандармы. Они даже в своих стреляют, если им что-то не понравилось. Сам видел.

* * *

Наконец, рассевшись по местам, мы смогли тронуться в путь. Проскочив центр села, я прибавил скорость, спеша удалиться, пока нами никто не заинтересовался. При таком дефиците войск, как сейчас, местный комендант мог попробовать приватизировать наш броневичок, да еще и вместе с нами.

Миновав еще несколько сел, оккупированных фашистами, мы попали в самую опасную зону, где немецких блокпостов больше не было, но ездить с красным флагом еще рановато. Здесь нас могли обстрелять и те и другие. Вскоре, не доезжая до небольшой деревушки, проводник нас тормознул.

– Там дальше село какое-то подозрительное. Жители его покинули, а дымок над ним виднеется, значит, в одном из домов топится печь. Кто там может быть, совершенно непонятно.