Поводырь - Евгений Щепетнов

Вынул стрелу, с отвращением бросил ее на пол — наконечник покрыт чем-то темным, явно не зеленкой или йодом, чтобы пациенту было проще выжить. Вот ко всему прочему — еще яд или зараза.

Магическим зрением прохожу по кишке, внимательно отслеживая порезы и проколы. Обнаруживаю еще одно повреждение кишечника. Думал — будет больше, но стрела как-то умудрилась протиснуться между петлями кишок. Теперь — аккуратно собираю вместе разорванные концы кишки, и начинаю точечными импульсами магии ее сращивать. На руки, на кишку льется, капает липкая жидкость — это организм борется с ранением и выделяет белок который должен закрыть и дыры в кишках, и отверстие в брюшине. Пока не останавливаю этот «дождь» — мне нужен материал для строительства новой стенки кишки.

Заканчиваю, проверяю сделанное, и берусь за другую кишку. Тут прокол небольшой, тут полегче. Закончив, останавливаю «белкопад» — вот так спайки между кишками и образуются, достаточно получить даже небольшое ранение брюшины, пусть даже сделали всего лишь прокол, чтобы сунуть туда камеру и осмотреть кишечник — все равно организм воспринимает это все как рану и запускает процесс выделения из крови специального белка — фибрина. Меня некогда учили медицине. Я помню.

Все. Готово. Теперь — насколько могу, рукой очищаю поверхность сращенных кишок от выпавшего содержимого. Неприятно, да…но куда деваться?

Заканчиваю. Сейчас сюда бы налить специального геля, но…»бы» мешает.

Разрез на животе совсем не проблема — ерунда, в сравнении с тем, что я сейчас делал с кишками. Через десять минут на месте раны только розовый рубец, а еще через пять — уже и не поймешь, что тут раньше случилось. Так…белая, едва видная зрению полоска. Силен я стал, силен! И это мне нравится больше, чем убивать.

Остальные ранения совсем не сложные. Тоже разрез, удаленный наконечник, и…раны как не бывало. Все вместе заняло около часа, но оно стоило того. Отец мог не дожить до места. И как-никак…он одно из основных наших боевых орудий — если не считать меня. Нам еще долго тут сидеть, да сдерживать этих чертовых степняков!

* * *

— Господин! К тебе парламентеры от императора! Хотят говорить только с тобой!

Голос за пологом был подобострастно учтив, но сам обладатель голоса заглянуть за полог так и не рискнул. Страшно! Собиратель в последнее время стал совершено непредсказуем — прикажет, и тут же вызвавшему его неудовольствие человеку сломают спину. А потом срастят, и снова сломают. И снова срастят. Он однажды приказал так сделать больше тридцати раз — сидел, ел, улыбался, смотрел и слушал, как выгибается и вопит несчастный, наслаждался хрустом позвонков и судорогами несчастного. Ну а в конце концов милостиво разрешил отрубить ему голову. Что и проделала эта проклятая девка, которая ходит исключительно в одной набедренной повязке, а то и вовсе без нее. Проклятая демоница!

А виноват несчастный был только в том, что слишком внимательно, без уважения смотрел на Собирателя, и скорее всего что-то злоумышлял. Ну, это так Собиратель сказал. А злоумышлял или нет — теперь уже и не дознаться. Останки бросили в реку, на поживу вконец зажиревшим речным тварям. Им в этом году много досталось корма, очень много.

— Ясное дело — со мной! Не с тобой же! — хохотнул Собиратель, и у гонца отлегло с души: в хорошем настроении, не казнит.

— Прикажешь завести их к тебе? — на всякий случай продолжал осторожничать гонец.

— Заводи! — сказал предводитель Орды, и заговорщически подмигнув Скарле и Барбаре, тихо сказал — Зашевелились, белолицые демоны! Сейчас будут просить покинуть их земли! Как думаешь, тетушка — будут просить?

— С какого демона они будут просить? — спокойно ответила старуха — Помнишь атаку латников-гвардейцев? Так вот — их было всего двести. И сколько они наших положили? А у империи их тысячи! Понимаешь? ТЫСЯЧИ! Зачем им просить? Да они если захотят…

Скарла продолжать не стала, видя, как исказилось в злой гримасе лицо ее родича. Она даже немного испугалась — еще немного, и он начнет дергаться, пускать пену и в припадке ярости попытается кого-нибудь убить. И в первую очередь — ее, Скарлу. Безумцу невозможно ничего доказать — на то он и безумец.

Как при таком безумии он сумел собрать Орду? Как сумел одержать победы? Над непокорными кланами, и над имперскими войсками! Так ведь безумие не предполагает глупости. Как говорится — он безумец, но не дурак.

И опять же — а какие такие особые победы он одержал? Над имперцами? Так сколько было имперцев, и сколько степняков! Он о своей глупости полагает, что Империя, ее войска ничего не стоят. Но это зря. И скоро Собиратель в этом убедится.

Послышались голоса, полог отдернулся, и в шатер, освещенный магическими шарами-светильниками вступили пятеро имперцев, одетых в кирасы поверх темно-красных мундиров и красные же плащи, используемые скорее для красоты, а не ради защиты от дождя и пыли. Выглядело это все немного вычурно и даже глупо — на такой-то жаре ходить затянутыми в мундиры из толстой ткани?! Но что есть, то есть — даже верхнюю пуговицу на мундире не расстегнули. Все соответственно Уставному Уложению Императорской Гвардии.

— Я командующий армией генерал Сехн. Это мои заместители. У меня есть сообщение предводителю Орды, называющему себя Собирателем Родов. — сказал высокий, с сединой на висках мужчина, окидывая взглядом аляповатое, будто нарочито богатое убранство юрты, увешанной дорогим оружием, золотыми цепями, перстнями, связанными как бусы, браслетами и медальонами.

— Я Собиратель — надменно выпятил губу мускулистый мужчина, сидящий в одной набедренной повязке на помосте высотой по колено. Помост укрыт дорогими коврами, завален мехами, подушками и покрывалами. Рядом с ним — невероятно красивая девушка с золотыми волосами и ярко-фиолетовыми глазами — тоже в одной набедренной повязке, совершенно не стесняющаяся своей наготы, а еще женщина неопределенного возраста, седая, с жестким, угрюмым лицом. Женщине на вид от сорока и выше лет, и одета она в обычный степной наряд, используемый и женщинами, и мужчинами — свободная рубаха, свободные штаны, на ногах — кожаные мягкие сапожки. Все серо-коричневого цвета, с разводьями. В такой одежде можно залечь возле тропы, и отряд проедет мимо и не заметит. Боевая одежда, настоящая.

— Мне бы хотелось поговорить без свидетелей — имперец кивнул на голую девушку, на старуху, на застывшихза спиной Собирателя телохранителей, но Собиратель брезгливо поморщился:

— Это мои люди. Они верны мне. Говори, и убирайся…мне недосуг болтать с мягкотелыми имперцами. Я слишком занят, чтобы тратить на вас время.

Помолчал, подумал, добавил:

— Но раз пришел — садись. Сейчас вам подадут кумыса, мяса и сладостей — раз я вас принял, значит, вы гости. И вас должны встретить как полагается. В конце концов — мы же не дикари какие-то, не знающие законов гостеприимства!

— Уходим. Прямо сейчас!

— Сейчас?

— Сейчас! Пока он не додумался нас остановить. Иначе Альгису конец!