Поводырь - Евгений Щепетнов

Как так произошло — я не знаю. Возможно, что при запредельном усилии по сдерживанию толпы шаманов я перешел на новый уровень магических способностей. Или скорее перескочил на него — на уровень, или даже на два. Я еще не разобрался и пока что не знаю предела своих возможностей. Мне еще предстоит в этом разобраться.

А возможно — просто пришло время. После того, как в меня попало сваренное мной же зелье — мутация не прекратилась. Просто я ее до сих пор не замечал. Процесс шел, изменения накапливались, вот и…получилось — то, что получилось. Но…об этом потом подумаю. Когда, выберусь отсюда и вытащу отца и Кендала. У врага еще слишком много шаманов! Слишком! И они точно не все были тут, у катапульт.

И будто подтверждая мои мысли, в защитное поле ударились здоровенные глыбы — такие большие, что я едва не потерял контроль над защитой! Неужели они успели сделать еще одну «стрелу»? Неужели это все была ловушка?!

Огонь! Дымные полосы в воздухе! Взрыв! Еще взрыв!

Ого! Здорово папаша работает! Это ведь он садит файрболлами! Молодец!

Бах! Еще булыжник бьет в меня, и голос Уго в голове: «Уходите! Мы все сделали! Уходите!»

И я начинаю пятиться, скомандовав Максиму:

— Уходим! Скорее! Уходим!

Я ускоряю шаг, все еще держа защиту — глыбы летят и летят, то попадая в защитное поле, то пролетая мимо. Все-таки эти колдуны в темноте видят не так хорошо, как я. А я их вижу — вон они, стоят у горящих катапульт! Быстро же выстроились в «стрелу», и пяти минут не прошло! Теперь я их не достану, а вот они меня достают. А что это значит? Значит — бежать! И как можно быстрее! О чем я тут же извещаю моего телохранителя. И мы бежим — быстро, как только можем. Я расчищаю нам путь, отбрасывая попавшихся на пути степняков, и стараясь швырять их через плечо — используя как метательные камни. Ну а что — такой «камень» килограммов в семьдесят весом — уж кого-нибудь да зашибет! Попасть не надеюсь, но вот ужаса нагнать — это запросто.

Встречаться договорились за замком, там, где выходили из тоннеля. Сомневаюсь, что степняки рискнуть преследовать нас ночью. Особенно после того, что я только что натворил. Они, конечно, бойцы бесстрашные, прирожденные воины, но…я-то не воин, я маг, значит — меня не стыдно бояться. «против лома нет приема…если нет другого лома». Каждый воюет так, как он умеет. Воины — с воинами, шаманы — с шаманами. И только так.

В общем, худо-бедно но мы все-таки собрались у входа в тоннель, не потеряв ни одного бойца. Если не считать моего папаши, в котором торчало сразу три стрелы. Одна в правом плече, другая в бедре, третья…увы, в животе. И вот эта была самой опасной. Практически — смертельной.

— Он шарами кидался уже раненый — мрачно буркнул Кендал, который всю дорогу тащил отца на руках — Он не умеет ставить защиту так, как ты. Может, нам не стоило разделяться?

Я не стал ничего говорить. Стоило, еще как стоило! Иначе просто бы не подошли к нашей цели. Увязли бы в борьбе с шаманами, ну и…все. Скорее всего, в конце концов меня бы раздавили всей толпой, а потом добили и всех остальных. Впрочем — Кендал и сам это все знал. Но надо ведь поумничать?

Мы открыли люк, аккуратно втащили в тоннель отца, и снова закрыли вход. Я не стал терять время и тут же приступил к лечению. Да, устал, да, у меня разламывалась голова и двоилось в глазах — результат то ли перенапряжения, то ли последствия моего скачка в мутационном процессе, но…что делать? Отец вряд ли доживет до лекаря, он и до этого места непонятно как дожил. Пока Кендал с ним бежал к этому месту, наконечники стрел внутри раненого очень даже порезвились.

Кстати сказать, я еще давно читал в достоверных исторических источниках, что раны, нанесенные стрелами, считались у средневековых лекарей самыми что ни на есть опасными. Во-первых, они очень глубоки. И значит, стрелы могут достать и до самых жизненно важных органов.

Во-вторых, стрелы не только никогда не бывают стерильными, но многие народы их еще и специально травили. Самыми что ни на есть погаными способами — например, вымачивая наконечники в полуразложившемся на солнце человеческом дерьме. Только представить — что будет, когда такая стрела попадет куда-нибудь в живот, или в грудь! Реально — смертельный номер.

А еще — стрелы очень трудно извлекаемы. Все наконечники обязательно зазубрены, имеют в своей конструкции что-то вроде крючка, цепляющегося за раневой канал, разрывающего его, не позволяющего безболезненно вынуть стрелу из раны.

Так что при ранении стрелой что человек практически гарантированно умирает либо от повреждения внутренних органов и обильного кровотечения, либо от заражения, либо от болевого шока. Если у него рядом нет сильного лекаря-мага, способного предотвратить все эти неблагоприятные моменты.

Мда…вот только этому лекарю ужасно хотелось не просто отдохнуть, а просто-таки упасть и забыться, вырубиться минимум часа на три — а не заниматься манипуляциями с потоками магической силы. Но это так…нытье и стенания голодного и уставшего бойца, который все равно сделает то, что сейчас необходимо для дела.

Ну, а первое что необходимо — извлечь эту чертову стрелу вместе с ее наконечником. Да, еще — наконечники эти пакостники крепили не очень-то крепко. Потянешь за древко, и ты не только порвешь все по пути движения наконечника, вынешь вместе с ним и кишки пациента, но еще и оставишь наконечник в брюшной полости. Он снимется по дороге и в руках у тебя окажется только лишь деревянная палочка, обломанная покороче предусмотрительным Кендалом — чтобы удобнее было нести раненого.

Первое, что делаю — погружаю отца в сон. Как? А сам не знаю. Просто провожу над его головой рукой, приказываю: «Спать!» — и он спит. Посапывает тихонько, аки ребенок. В тоннеле пахнет пылью, кровью…тихо, как в склепе… Тьфу! Чего это меня потянуло на такие мысли? А кровью пахнет от Максима — он возвышается рядом как статуя Петра Первого. Вот же дал бог стать — и без каких-то там магических снадобий! Геракл, да и только!

Но мне грех жаловаться. Я получил столько, что…унести бы. Не просыпать.

Достаю кинжал, провожу рукой по его клинку. Лезвие вспыхивает огнем — дезинфекция, однако! Я так-то потом все равно поработаю на уничтожение чужеродных бактерий, но зачем вносить в организм лишнее? Ему и сейчас несладко приходится — грязи в ранах небось на пять смертей..

Клинок, бритвенно-острый — вспорол брюшину так, чтобы туда могла просунуться моя рука. Я раздвинул разрез, осторожно сунул сложенную «лодочкой» кисть руки прямо туда, в сплетение почти незаметно вздрагивающих, покрытых слизью и кровью кишок, и пройдя по древку стрелы нащупал проклятый наконечник. Он остановился, упершись в позвоночник, и как с таким ранением отец мог еще и пускать файрболлы — уму непостижимо. Впрочем — может он получил это ранение уже потом? Когда все сделал? Но Кендал сказал, что вроде как с этим ранением отец колдовал. Да какая разница?! Главное — сейчас вытащить папашу с того света!

Вот гадство…острый наконечник прошел через кишку, разрезав ее почти пополам, и все содержимое вывалилось в брюшину. Беда! Это все надо вычищать, вымывать, а у меня ведь ни черта нет! Ни тампонов, ни обеззараживающих растворов! Хмм…да что я такое говорю? Я сам…обеззараживающий раствор. Справлюсь.