Черный лед - Бекка Фицпатрик

– Он может умереть!

– Это действительно так уж плохо? – снисходительно бросил Келвин, ужаснув меня своим спокойным голосом, слишком небрежным даже для него. – Он оставил Корби в хижине умирать, потащил тебя по заснеженным горам. Ты чуть не погибла, Бритт. А теперь у нас есть доказательства, что год назад он убил девушку. Взгляни на него: это не жертва, это убийца. Он вломился в дом с намерением убить тебя, а может, и нас с Корби. Я выстрелил в порядке самообороны.

– Самообороны? – Я в недоумении замотала головой. – Он же был безоружный. И мы не знаем наверняка, чего он хотел.

Но Келвин не слушал.

– Сходи в гараж и принеси мне веревку. На полке слева от двери. Надо связать его, пока не очухался.

План Келвина был логичным, но ноги приросли к полу. Я не могла заставить себя связать Джуда, который, казалось, находился на грани жизни и смерти. Кровь отлила от его лица, ставшего похожим на маску покойника. Если бы не короткие поверхностные вдохи, ему было самое место в гробу.

Я пыталась принять точку зрения Келвина: так Джуду и надо, – но сердце удерживало меня. А что, если он и в самом деле умрет? Он не заслуживал этого. При мысли о том, что он перестанет существовать, я распадалась на части. У меня были кое-какие вопросы – море вопросов, и теперь я могла никогда не получить на них ответов. Невозможно поверить, что это конец нашей истории. Что мы никогда уже не сможем ничего исправить, понять друг друга.

Келвин довольно долго осматривал Джуда, так что когда он вновь крикнул мне через всю комнату, голос его сквозил показным терпением:

– Бритт! Веревку!

Я вышла из комнаты, вся дрожа.

Келвин был прав. Эмоции эмоциями, но мы должны арестовать Джуда.

В гараже, вытянувшись на цыпочках, я дотянулась до мотка веревки на верхней полке. И заколебалась, вновь задумавшись, так ли необходимо связывать Джуда. Непохоже, что он сможет убежать. Теребя веревку в руках, я заметила ржаво-коричневое пятно, пропитавшее волокна. Кровь. Я поморщилась, решив, что, должно быть, Келвин брал веревку с собой на охоту. Высохшая кровь соскабливалась ногтем. Безопасно ли связывать грязной веревкой человека с открытой раной?

Положив моток обратно на полку, я взяла другой, лежавший под ним. Быстро осмотрев ее, я убедилась, что вторая веревка, хоть и пыльная, в целом была чище первой.

Келвин успел прикрыть дверь спальни. Распахнув ее, я вздрогнула, сбитая с ног отвратительным запахом крови. Кэл бросил на пол несколько полотенец, чтобы не поскользнуться, и даже сумел затащить Джуда на кровать. По простыне уже растекалось темно-красное пятно.

Пересилив себя, я протянула ему веревку.

Келвин торопливо обыскал Джуда в поисках оружия. Ничего не нашел, привязал запястья раненого к передней спинке кровати. Потом так же прикрутил лодыжки к задней, растянув Джуда звездочкой, как узника восемнадцатого века, подготовленного к пыткам на дыбе или четвертованию.

– И что теперь? – спросила я, пытаясь подавить волну тошноты, подступившую к горлу.

– Остановлю кровь, и подождем, пока он очухается.

* * *

Не прошло и получаса, как низкий стон боли вырвал меня из дремоты; я прикорнула на диване в гостиной, положив голову на колени Келвину. Я не помнила, чтобы прижималась к нему, но, видимо, в какой-то момент это случилось, потому что через секунду после того, как проклятия раненого донеслись из спальни на первый этаж, Келвин уже вскочил на ноги, резко скидывая меня на кожаный валик кушетки.

На пути к лестнице он крикнул мне, бросая предостерегающий взгляд через плечо:

– Не поднимайся. Я хочу поговорить с ним наедине.

Было что-то в голосе Келвина, что заставило меня поежиться. После «разговора» с Кэлом Джуд окажется не в лучшем виде для передачи полицейским. А они прибудут – не сегодня, так завтра. Если повезет, весеннее солнце быстро растопит снег на дорогах, и мы сможем отправиться за помощью.

Я знала: Кэлу не понравится, если я не послушаюсь его, но в гневе он явно лишился способности рассуждать логически. Келвин убил Шона, и я боялась, он не удержится и с Джудом. Двух убийств ему не скрыть. То, как Кэл вел себя, ясно показывало, что он не в себе. Моим долгом было помочь ему остыть и снова начать думать трезво.

– Кэл, – позвала я. – Не трогай его!

Келвин застыл на ступеньках и искоса посмотрел на меня, яростно стискивая челюсти. Застывшее в напряжении тело напоминало каменное изваяние.

– Он мучил мою сестру. И тебя.

– Никого он не мучил.

Келвин насмешливо фыркнул:

– Ты сама поняла, что сказала? Он похитил тебя. Заставил идти через заснеженные горы.

Как мне было убедить Келвина – не выглядя зомбированной, – что Джуд спас мне жизнь? Что относился ко мне гуманно. Обещал довести до Айдлвайлда, когда мог бы бросить замерзать в лесу и спасаться самому. Даже получив от меня карту, он остался со мною. Не сбеги я сама, Джуд, без сомнений, дошел бы со мной до конца.

– Не лезь в это, – велел Келвин. – Ты прошла через такое, что не можешь ясно соображать.

– Я прошла через многое, Келвин, – процедила я, многозначительно показывая на себя пальцем. – И я знаю, что было, а чего не было в тех горах. Поэтому прошу тебя: оставь его в покое. Пусть им занимается полиция.

Он озадаченно разглядывал меня, слегка склонив голову.

– Чего ты его защищаешь?

– Не защищаю. Просто прошу сдать его копам. Это их работа.

– Он похитил тебя, Бритт. Ты меня слушаешь? То, что он натворил, мало того что незаконно и опасно – показывает полное пренебрежение к человеческой жизни. Мерзавец рассчитывал, что ему все сойдет с рук. Он использовал тебя и будет и дальше использовать таких людей, как ты, пока кто-нибудь не остановит его.

– Таких, как я? – недоверчиво пробормотала я.

Келвин нетерпеливо всплеснул руками:

– Беспомощных. Наивных. Ты как раз из тех девушек, на которых такие мерзкие типы охотятся. А он – самый настоящий хищник. За милю чует слабость и беспомощность, как акула – каплю крови в океане.

Кровь ударила мне в лицо. Шон и Джуд взяли меня в плен не из-за моей беспомощности. Наоборот, Шон выбрал меня, а не Корби, потому что уверился, что я более сильная и опытная походница. Потому что у меня хватило смекалки убедить его, что у Корби диабет и ее лучше оставить.

Я вскочила.

– Ты такой дурак, Келвин! Думаешь, что все знаешь. Тогда, может, задашься вопросом: почему Шон с Мэйсоном взяли меня, а Корби оставили в хижине?

– Потому что Корби и вполовину не такая покорная и беспомощная, как ты, – без колебаний ответил он. – Ты плыла по жизни, вечно рассчитывая, что твой отец, Иэн, даже я, и кто знает, сколько еще парней, прибегут спасать тебя, если что. Ты ничего не можешь сделать сама, и прекрасно это знаешь. Едва взглянув на тебя, Мэйсон и Шон увидели легкую добычу. Доверчивую девочку с неразвитым чувством собственного достоинства. Корби ни за что бы не осталась с ними так долго, как ты. Она бы боролась. Сбежала бы.