Черный лед - Бекка Фицпатрик

Ответом Джуда было еле слышное убийственное шипение:

– Знай я, что Корби твоя сестра, я бы поддерживал в ней жизнь так долго, чтобы дождаться, когда ты окажешься рядом, пока я стал бы перерезать ей горло.

Челюсти Келвина свело судорогой, палец на спусковом крючке напрягся.

– Я убью тебя прямо сейчас.

– До того, как я расскажу тебе, где карта? Не советую. Я понял, что ты убил тех девушек, еще до того, как пришел сюда. Мне хотелось подстраховаться, чтобы, если я не убью тебя, это сделал закон. В Вайоминге используют смертельную инъекцию. Сожаления – не мой вид спорта, но я буду ужасно разочарован, что не смогу лично увидеть, как ты обделаешься, когда тебя привяжут к койке. Я оставил эту карту там, где ее найдут копы. Можешь не сомневаться.

– Врешь, – немедленно отмахнулся Келвин, но его голос дрожал, выдавая беспокойство.

– Ты же обыскал меня. Знаешь, что я не взял карту с собой. Зачем мне оставлять ее где-то, если не из опасений, как бы она не попала обратно в твои руки? Потому что я знаю, что на самом деле обозначено на карте: могилы твоих жертв. – Джуду удавалось говорить ровным и спокойным тоном, но дрожь, сотрясавшая его тело, пот на бледном лице, стиснутые мышцы говорили, что он испытывает ужасную боль. Темно-красное пятно все больше растекалось по простыне под пробитым плечом.

– Даю тебе выбор, – наконец произнес Келвин. – Скажи мне, где карта, и я убью тебя выстрелом в голову. Продолжай тянуть кота за хвост – и твоя смерть будет долгой и «изобретательной».

– Не скажу. Убей меня – хоть быстро, хоть медленно – и на тебе «повиснет» пять убийств первой степени. У тебя нет ни единого шанса избежать смертного приговора с такой кровью на руках.

Келвин оценивающе и с любопытством оглядел Джуда.

– Кто ты? – снова спросил он, почти удивленно.

Джуд приподнял голову над подушкой, глаза его горели ярким диким огнем.

– Я старший брат Лорен Хантсмен. Последний человек, которому тебе стоило попадаться на пути.

Келвин дрогнул, но быстро овладел собой. Откинув голову, он громко расхохотался:

– Что это? Ты решил, будто я убил твою сестру, и пришел сюда – зачем? За расплатой? Это вендетта? О, я понял: Мэйсон – не настоящее твое имя. А ты умен, ублюдок, – добавил он со странной смесью восхищения и отвращения.

Я все так же стояла в коридоре, держась за стенку. Я совершила чудовищную ошибку. Джуд говорил правду. Он бросил колледж, чтобы отомстить за смерть сестры. Я вспомнила, как он говорил, насколько они были близки, сколько она значила для него. Конечно, он жаждал возмездия за ее смерть. Интересно, знали ли его родители? Его друзья? Что он им наврал, какие оправдания придумал, когда уезжал? Я начинала чувствовать огромную тяжесть того бремени, которое он на себя взвалил. Он лишил себя всего, чтобы выследить убийцу своей сестры, а теперь вот-вот лишится последнего, что у него оставалось. Собственной жизни.

Потому что Келвин ни за что не отпустит его живым.

Келвин пожал плечами и заговорил деловым тоном:

– Думаю, крестный отец был прав. Кровь есть кровь, и ничто с нею не сравнится.

Джуд закрыл глаза, но я успела увидеть, как он поморщился.

– Я не отступлюсь, пока не получу карту, знай это, – сказал Келвин, обойдя кровать и остановившись с другой стороны. Подняв глаза, он посмотрел прямо на дверь, за которой я пряталась.

Я замерла. В коридоре было темно; я была уверена, что он не мог меня увидеть. Келвин все смотрел и смотрел в мою сторону, но то был пустой, рассеянный взгляд в пространство; я была неразличима в окружающей тьме. Прижав локоть к груди, он с силой потер челюсть – этот жест, я знала, означал, что он обдумывает следующий шаг.

Когда взгляд Келвина вернулся к Джуду, я решилась. Тихо прошла по коридору и спустилась в кухню. Проверила телефон – гудка нет, как Корби и говорила. Либо буря порвала провода, либо Келвин их обрезал.

Келвин оставил на столе свой мобильный, но и тот не мог поймать сигнал. Я перерыла все ящики кухонных шкафчиков в поисках оружия. Ничего. Влезла в стол в гостиной, но оттуда Келвин пистолет уже забрал. Чувствуя нарастающие отчаяние и панику, я стала искать даже под подушками на диване, чуть не швырнув последнюю об стену в бессильной ярости. Верстеег-старший коллекционировал оружие. В доме должна быть куча всякого: винтовки, пистолеты, охотничьи ружья – где они все?

Я поспешила к старинному сундуку у дальней стены как к последней надежде. Подняла крышку и заглянула внутрь с бешено стучащим сердцем.

На дне старого рифленого сундука лежал маленький револьвер. Дрожащими пальцами я засунула его в карман пижамы.

Встала, чувствуя вес оружия, оттягивавшего карман. В состоянии ли я выстрелить в Келвина? Если дойдет до дела, смогу ли я убить милого ранимого мальчика, которым вечно помыкал отец, – мальчика, в которого была влюблена с детства? Наша история началась давным-давно, и его жизнь так тесно переплелась с моей – не найти двух отдельных ниток. Кем была эта изломанная версия Келвина? Я чувствовала, что теряю его, что становлюсь ему безразлична, и эта потеря ранила до глубины души.

Повернувшись, я обнаружила его за спиной.

– Что-то ищешь?

Ко мне не сразу вернулась способность говорить.

– Одеяло. Я замерзла.

– Вон оно, на спинке дивана. Там же, где и всегда висело.

– Ой, ты прав. Действительно.

Я всматривалась в темные омуты его глаз, силясь хотя бы приблизительно догадаться, о чем Келвин думает. Он знает, что я подслушивала? Взгляд Кэла перебегал с моего лица на руки и обратно. Он внимательно наблюдал за мной.

– Ты целовалась с ним? – спросил Келвин.

– С кем? – переспросила я, хотя прекрасно поняла, о ком речь.

– Ты целовалась с Мэйсоном? – повторил Келвин пугающе тихо. – Когда вы были в лесу одни, ты с ним спала?

Я не позволю ему вывести меня из равновесия. Стараясь держаться как можно непринужденнее, я изобразила озадаченный вид:

– О чем ты?

– Ты девственница или уже нет?

Мне не понравился прощупывающий одержимый блеск в его глазах. Нужно было сменить тему.

– Сварить тебе чашечку кофе? Пойду поставлю…

– Тсс, – он приложил указательный палец к моим губам. – Скажи мне правду.

В его глазах сверкала сдерживаемая энергия, рвущаяся на свободу, и я, даже призвав на помощь все свои силы, чувствовала, как тает мое мужество. Я решила молчать, зная, как Келвин ненавидел, когда с ним спорят. Он любил, чтобы последнее слово оставалось за ним. Всегда.

Келвин разочарованно покачал головой.

– Ох, Бритт, я-то думал, ты хорошая девочка.