Черный лед - Бекка Фицпатрик

Я выразительно покачала головой, тяжело сопя, пристально глядя на него, пытаясь передать сообщение. Никогда в жизни я не испытывала такого желания яростно выругаться; водоворот самых грязных оскорблений кружился в голове, и мне до жути хотелось выплюнуть их все в ненавистную физиономию.

– Где они? – снова зарычал он, еще плотнее вдавливая меня в матрас.

Я закрыла глаза, решив, что пришел мой конец. Одной рукой Джуд зажимал мне рот, другую завел за голову. Всего один резкий рывок – и он свернет мне шею. Дыхание перешло в короткие резкие всхлипы. Я понимала, что молиться надо было раньше, но меня охватило отчаяние. «Боже, утешь папу и Иэна, когда меня не станет. И, если это конец, пожалуйста, пусть Джуд сделает все быстро, не растягивая агонию».

Когда ничего не произошло, я осмелилась открыть глаза. Джуд по-прежнему нависал надо мною, но ярость, ранее искажавшая его лицо, потухла. Он помотал головой, разъедаемый усталостью и отвращением к самому себе. Выпустив меня, потер руками налитые кровью глаза. Плечи парня опустились, все его тело задрожало, и он бесшумно расплакался.

Джуд не убил меня. Я была жива.

Я лежала на кровати рядом с ним, не в силах пошевелиться, и тоже молча сотрясалась от рыданий.

– Это ты убил ее? – спросила я.

– Ты так думаешь?

– У тебя ее вещи.

В его словах послышалась горечь:

– И, значит, я убил ее? Скажи, было легко прийти к такому выводу, признать меня маньяком, или ты все-таки немного сомневалась? Учитывая, что было между нами прошлой ночью, надеюсь, ты потратила хоть пару минут на то, чтобы взвесить все «за» и «против».

– Я видела отца Лорен Хантсмен в новостях. Он уверял, что в ту ночь, когда его дочь пропала, у нее на шее висел медальон.

– Так и было.

Я тяжело сглотнула. Это что, признание?

– А наручники зачем?

Джуд вздрогнул, и я поняла, что он надеялся, я про них не вспомню. Держи карман шире! Какой человек в здравом уме станет таскать их с собой?

– Ты сковал Лорен руки? – напирала я. – Чтобы не убежала? Чтобы была беспомощной?

– Ты считаешь меня способным на ужасные поступки, я уже понял, – заметил Джуд, голос его звучал устало, даже измученно. – Но я не маньяк, каким ты меня воображаешь. Я пытаюсь сделать очень правильное дело, вот почему я здесь. Пытаюсь поймать настоящего маньяка. И, чтобы завершить это дело, мне нужны вещи Лорен.

Очередное загадочное объяснение. Они уже начинали выводить меня из себя. Я не знала, чему верить. Единственное, что я знала: если снова позволю себе ошибиться и поверить Джуду, буду не просто дурой, а, возможно, мертвой дурой. Он наверняка пытается обмануть меня, лишь бы убрать свидетеля.

– Кем была для тебя Лорен?

Джуд вытер лицо дрожащими руками, повесил голову и ссутулился, словно одолеваемый воспоминаниями – невидимыми заколдованными стрелами памяти, жалившими его с безжалостной силой.

– Я не убивал Лорен, – сказал он ровным бесцветным голосом, сидя на краю кровати и уставившись в темную стену. Даже в слабом свете я видела, что глаза его пусты. – Она оставила мне сообщение на телефоне за несколько часов до того, как пропала. Сказала, что собирается напиться, и я знал: Лорен дразнит меня, как делала сотню раз до этого, хочет, чтобы я ее остановил. Мой самолет только сел в Джексон-Хоуле, мне хотелось принять душ и пожрать; меня уже достало то и дело бросать все свои дела и бежать ее спасать. Поэтому я ей не перезвонил. Решил, пусть в кои-то веки сама разгребает свое дерьмо. – У Джуда перехватило дыхание, и он поднял на меня пустые, измученные нравственной пыткой глаза. – Лорен – моя сестра, Бритт. Я должен был заботиться о ней и подвел ее. Не проходит и дня, чтобы я не думал, как бы все повернулось, будь я чуть менее эгоистичным.

Лорен – его сестра?

Я не успела над этим задуматься, как Джуд продолжил:

– Полиция бросила искать ее, но я – никогда. У меня был дневник сестры, и я изучил его под микроскопом, пытаясь найти зацепки. Обошел каждый бар, клуб, бассейн и гостиницу в Джексон-Хоуле, куда она могла бы зайти. До моего приезда наша семья отдыхала там уже неделю, так что у Лорен была масса времени, чтобы примелькаться. Люди не могли ее не видеть. Кто-то должен был что-то заметить. Я ворчал на полицию за бессилие, но, говоря по справедливости, у них не было того преимущества, которое было у меня: денег моей семьи. Я платил людям, чтобы они поговорили со мной, и один мужик, бармен, вспомнил, что видел Лорен выходящей из его бара с каким-то ковбоем. Потом чувак слил журналистам, что Лорен выходила из ковбойского бара «Серебряный доллар» с человеком в черном «стетсоне», что меня просто взбесило, – я не хотел вспугнуть дичь раньше времени. Из описания бармена я знал, что ищу парня немногим старше двадцати, худого, среднего роста, со сломанным носом, светлыми волосами, голубыми глазами и, возможно, в черном «стетсоне». Тогда я стал заходить в этот бар каждый вечер, и через несколько недель наконец-то объявился Шон. Он подходил под описание. Я узнал, как его зовут, и «пробил» парня по своим источникам, обнаружив, что он недавно переехал в Вайоминг из Монтаны, где за ним тянулся криминальный шлейф: копеечные кражи, разбой, мелкое хулиганство. У меня практически не было сомнений: это тот, кто мне нужен. Я бросил колледж, бросил друзей и семью, переехал в Вайоминг и постарался войти в доверие к Шону. Достал поддельные документы, совершил ряд мелких преступлений и наехал на его недругов, чтобы убедить его, что я свой в доску. Я бы на что угодно пошел, лишь бы завоевать его доверие. Верил, что рано или поздно он признается в убийстве Лорен. И тогда, удостоверившись на сто процентов, что это он, я бы убил его. Медленно, – добавил Джуд холодным, угрожающим голосом, в глазах мелькнул черный огонь.

Я уже достаточно пришла в себя и потихоньку отползала на другую сторону кровати – бесшумно, чтобы Джуд не заметил. Какая удобная душещипательная сказочка! Возможно, Джуд понял, что угрожать мне бессмысленно, и теперь пытался зайти с другой стороны. Но его рассказ все равно не объяснял, каким образом к нему попали медальон и фотография, снятая «из-за угла». Родители Лорен были уверены, что медальон был на ней в день смерти. Значит, Джуд должен был оказаться на месте преступления, чтобы снять его с тела. Я осторожно спустила ногу с кровати, но скрипучий пол выдал меня.

Джуд резко повернулся. Я замерла. Закричать? Но прежде чем Келвин взбежит по лестнице, Джуд успеет ударить меня тяжелым кулаком по голове и выскочить в окно.

– Продолжай, – мягко подтолкнула я его, пытаясь не выдать голосом своего волнения.

К моему удивлению, Джуд моргнул и, будто в трансе, послушался:

– Убийство Шона, если бы подтвердилось, что это он убил Лорен, стало бы концом истории. Тот уже начал хвастать своими «подвигами», типа шантажа богатых замужних женщин, которых он фоткал в пьяном виде. Еще чуть-чуть – я не сомневался – и подонок расскажет мне про Лорен. И тут он грабит «Сабвэй» и стреляет в копа. Шон совсем потерял голову – я никогда не видел его таким напуганным. Убегая, он настолько не соображал от страха, что сбил девочку, переходившую улицу. Думаю, он ее даже не видел. Глядя на его реакцию, я должен был бы задуматься, убивал ли этот парень раньше, но мне не хотелось признаваться себе, что я ошибся насчет него. – Джуд стиснул пальцами брови, лицо напряглось от боли. – Слишком долго я охотился на убийцу сестры, чтобы начинать все сначала. Когда Шон ранил копа, нам пришлось удариться в бега. А тут еще в хижину, где мы прятались, заваливаетесь вы с Корби. Вместо того, чтобы прежде всего позаботиться о вашей безопасности, я впал в бешенство, что вы испортили мне всю игру, и на время просто потерял человеческий облик. Мною владела жажда крови, желание во что бы то ни стало выжать из Шона признание. Вся жизнь для меня сошлась в этой точке. Если он убил Лорен, я собирался отплатить ему по полной, и плевать на возможные последствия для меня. Я понимал, что по головке меня не погладят, но это казалось мне правильным. Я хотел умереть. Предав Лорен, я не заслуживал лучшей участи.