Игра Мелины Мерод - Александра Гром

— Я не исключаю, что есть вероятность удачного исхода этого дела для вас. Вы же предупреждены теперь, да и адвокаты могу помочь — правосудие в Дийоне вершится порой удивительным образом! Но вам не стоит забывать о тайном недоброжелателе, указавшем на вас. От органов правопорядка вам, возможно, удастся отделаться, а от ваших… особых друзей — вряд ли. Представьте, что этот некто распустит слух в определённой среде, будто вы сотрудничали со следствием. Вам ведь придётся отвечать за эту клевету перед… впрочем, вы сами знаете перед кем. Разве это не обидно и не унизительно? К тому же, всегда есть тот, кто желает занять чужое место, — я бросаю ещё один взгляд на перстень, — вам припомнят всё: каждую мелочь, каждый слух и шепоток за вашей спиной.

— Не надо меня пугать, госпожа Мерод!

Единый! Если он хотел, чтобы я сомневалась в правильности выбранной линии поведения, ему следовало промолчать, а так она сам признался в том, что мои фантазии вполне могут стать его реальностью!

— Я рассказываю вам о ваших перспективах, — возражаю ровным голосом. — И только вам решать, что выбрать: умереть в канаве с перерезанным горлом, или спокойно дожить свои годы во вполне комфортных условиях одной из тюрем для магов. Вы станете важным свидетелем, вас будут всячески оберегать на протяжении всего процесса.

— А кому я буду нужен после? Кто станет заботиться о моей безопасности в тюрьме?

Эти вопросы меня обескураживают:

— Смею предположить, вы никогда не интересовались тем, как устроены места заключения для людей, наделённых магическим даром. Могу просветить. Их содержат изолированно друг от друга. Заключённые никогда не встречаются и лишены возможности общаться ментально.

— Одиночество.

— Вас оно пугает? — Роже не удерживается от вопроса, но я его не виню. Сама хотела спросить то же самое. — Вы ведь прожили всю жизнь без семьи, без детей и без друзей, надо думать!

— А что, если мне неизвестно имя заказчика? — усмехается господин Эстейн. Но с догадками Роже он спорить не стал, выходит, они верны.

— Бросьте! — восклицаю я. — Вы людей с улицы не принимаете. Как бы ни старались ваши клиенты сохранить инкогнито, вы всё равно узнаёте о них всё!

Мужчина качает головой.

Как это «Нет»!

— Этот человек вам не по зубам. На него даже у вас двоих не хватит ни настойчивости, ни наглости, ни сообразительности.

Ох, а я уж было испугалась!

— Он знатен, богат или влиятелен?

— Всё вместе.

— В любом случае, в нашей стране нет никого выше короля, а он заинтересован в раскрытии этого дела, поэтому — имя!

— Аделард да Силле, — выдыхает господин Эстейн.

— Вот и прекрасно! Надеюсь, вы не станете возражать против того, чтобы я вызвала своих коллег из Управления? А вы можете связаться со своими адвокатами.

— Толку от них! — фыркает мужчина и садиться обратно за стол.

Я почти заканчиваю составлять один очень важный документ, как раздаётся трель голофона. Интересно, кто может звонить так не вовремя?!

Золотые пылинки собираются в образ господина Лори. Он чем-то доволен.

— Как у вас дела, госпожа Мерод?

— Работаю, — отвечаю кратко и возвращаюсь к документу. Смотреть на светящуюся радостью физиономию начальства нет никакого желания.

— Работаете… это хорошо, но уже бессмысленно, поскольку пока вы прохлаждаетесь в Миле, здесь в Розеле пара наших сотрудников обнаружила изготовителя артефакта, о котором вы писали во вчерашнем отчёте. Осталось его немного дожать, и мы узнаем имя заказчика! Вот так-то!

— Аделард да Силле, — бросаю я, не отвлекаясь от письма.

— Что простите?

— Имя заказчика — Аделард да Силле. Я как раз заканчиваю заполнять запрос на разрешение…

— Какое ещё разрешение?!

— Разрешение на его задержание, на обыск трёх домов, находящихся в его собственности, и на проверку счетов и банковских ячеек. — Я поднимаю голову. — Подпишете?

Господин Лори мочит. Видимо, он никак не может понять, что происходит. Приходится объяснять:

— Мы с господином Рейном утром прибыли в Розель, чтобы побеседовать с Пьером Эстейном. Этот авторитетный в определённых кругах человек является создателем того самого артефакта. Он же и назвал нам имя заказчика кражи. Так мне работать дальше, или это бессмысленно?

— Жду бумаги через пятнадцать минут! — рявкает озверевший начальник и отключается.

— Через пятнадцать, так через пятнадцать… — бормочу я.

Мимо проходит господин Кристоф, и мои невнятные слова привлекают его внимание:

— Что-то случилось?

— У нас в команде случаем нет телепортиста? Господин Лори попросил предоставить бумаги на подпись через пятнадцать минут.

— Раз попросил, значит, доставим, — посмеивается мужчина. — Пакуйте их в конверт!

Минуло ровно две недели со дня раскрытия кражи Этель, а удостоверение следователя мне выдали только сегодня. И сегодня уже я спрашивала Агни о её планах на вечер и просила не ждать меня и не волноваться. Я не стала приглашать соседку отметить вступление в новую должность, поскольку не представляла, как поведут себя мои сослуживцы после нескольких бутылок вина.

Впрочем, в Рене, Роже и его друге, — если он, конечно, сможет почтить нас своим присутствием, — я уверена, а поведение моих соседей по кабинету — загадка. Да и неловко Агни будет в такой сугубо мужской компании! Лучше мы с ней устроим скромный домашний ужин в мою честь.

Хотя, если честно, я очень рассчитываю на то, что алкоголь развяжет язык моим коллегам, и они расскажут, чем завершился суд над всеми фигурантами дела. Судьба Россери-младшего меня тоже волнует, но для того, чтобы её узнать, нужно пообщаться с господином Пюри.

Поначалу я была ужасно возмущена, когда у меня забрали все документы, сухо поблагодарили за выполненную работу, пообещали в очередной раз столь желанную награду, а после… попросили удалиться из кабинета. Потом я узнала, что процесс будет закрытым: никакой гласности, никакой прессы!

Я выказала своё недовольство сложившейся ситуацией господину Калло. Надо заметить, весьма не вовремя — он только что вернулся от господина Лори и был зол, как не знаю кто. В итоге, я ничего так и не узнала, зато мне порекомендовали место, где стоит попробовать спрятать своё недовольство в купе с претензиями, обидами и прочим.

Окажись в подобной ситуации, матушка, она упала бы в обморок. Папенька прибегнул бы к рукоприкладству. А я… я сделала каменное лицо и заявила, что мне стыдно за своё восхищение человеком, не способным в трудную минуту совладать со своими эмоциями и забывающим в этот миг о том, что он разговаривает с женщиной. После этих слов все амулеты в кабинете полыхнули разом и так ярко, будто взорвался праздничный салют!