Страсть к удовольствию - Нина Роуэн

Тихонько вздохнув, Клара прижалась к груди мужа и закрыла глаза. Но он тотчас же приподнял ее подбородок, а затем она почувствовала его горячее дыхание, и их губы соединились в нежном поцелуе. Минуту спустя он подхватил ее на руки и отнес в постель.

Мягкая перина гостеприимно приняла их обоих, и Себастиан принялся неторопливо ласкать прильнувшую к нему жену. В неровном свете свечи глаза его горели вожделением. Внезапно он навис над ней, и прядь темных волос упала ему на лоб, затенив этот исполненный страсти взгляд.

Охваченная желанием, Клара чуть приподнялась и вскинула руки, как бы предлагая мужу раздеть ее. Он без промедления стянул с нее сорочку, а она, в свою очередь, расстегнула его брюки. Себастиан наклонился и снова поцеловал ее, но на сей раз поцелуй был долгим и страстным. Когда же он наконец прервался, поднял голову и, заглянув ей в глаза, прошептал:

– Прикоснись ко мне.

У Клары перехватило дыхание, когда она обхватила пальцами восставшее мужское естество, и пульсация этой твердой плоти еще больше усиливала ее желание.

А Себастиан теперь ласкал ее груди, наблюдая, как твердеют соски от его прикосновений. Потом он провел ладонью по ее животу и бедру. Сердце Клары гулко забилось, и она подалась навстречу мужу, когда он развел в стороны ее ноги. Она вцепилась в простыню, но даже и не подумала прикрыть наготу. От него она не собиралась скрывать абсолютно ничего и готова была обнажить перед ним не только тело, но и душу.

Охваченная неистовым желанием, Клара рывком приподняла бедра.

Себастиан тотчас же вошел в нее. Она охнула и застонала, обхватив его за плечи. Затем запустила пальцы в его густые волосы.

Слившись в единое целое, они постепенно ускоряли ритм, и в какой-то момент Себастиан с тихим стоном изверг свое семя. И почти тотчас же Клара, содрогнувшись, ответила мужу громким криком и замерла, наслаждаясь произошедшим.

С минуту они лежали неподвижно, затем, отдышавшись, Клара открыла глаза. Испарина блестела на лбу и шее Себастиана, а на губах играла улыбка. Клара провела ладонью по его щеке и мысленно воскликнула: «Я люблю его!» В последние дни она наконец-то преодолела свой страх и дерзко ринулась навстречу опасности, чтобы вернуть себе Эндрю. Однако ей потребовалось еще больше смелости, чтобы признаться мужу в любви.

– Что тебя так развеселило? – спросил Себастиан.

Клара поняла, что улыбается.

– Я люблю тебя, – прошептала она.

Он хотел что-то ответить, но Клара покачала головой, призывая его к молчанию, и вновь заговорила:

– Я была так напугана смертью Ричарда… И еще больше испугалась потом, когда отец обвинил меня в его гибели и заставил покинуть поместье. Весь последний год страх неотступно преследовал меня, а потом я вдруг поняла, что рядом с тобой не испытываю страха.

Довольно долго Себастиан молча смотрел на жену, затем взял ее за руку и проговорил:

– Ты самая смелая из всех людей, которых я когда-либо знал. И только ты одна поставила под сомнение мою смелость.

– Потому что я тебя знаю. И знаю, на что ты способен. Я все еще люблю того Себастиана, которым ты был. Я любила этого человека долгие годы. Он блестящий музыкант и обаятельный мужчина, который показал всем, в том числе и мне, как находить удовольствие в жизни. – Клара приподнялась на локте и погладила мужа по обнаженной груди. – Но и сейчас ты тот человек, которого я люблю всей душой, тот человек, которого я знаю. Ты в очередной раз доказал, что добро и надежда существуют даже перед лицом отчаяния. И я всегда буду любить тебя, Себастиан.

Он шумно выдохнул, внезапно сообразив, что на протяжении всего монолога жены слушал ее затаив дыхание. У Клары же от смелости собственного признания забилось сердце. И ей отчего-то показалось, что муж сейчас отринет ее любовь. Но нет, он вдруг коснулся губами ее лба, потом нежно поцеловал. После чего они снова поцеловались, как будто подтверждая этим поцелуем нерушимость их союза.

…А теперь два ритма объединились… Себастиан изучал листок с нотами, крепко сжав пальцами карандаш. Начинают духовые инструменты, затем вступает весь оркестр, выстраиваясь в крещендо и готовясь к партии пианино. А затем – несколько кварт: ми, ля, ре, соль. То есть голубой, белый, желтый и коричневый. Он набросал на листке ноты и, проиграв их левой рукой, невольно улыбнулся.

Однако некоторые опасения все же оставались, поскольку он так до конца и не поверил, что музыка, исполненная одной рукой, может понравиться публике. Его правая рука всегда была главной, и именно с ее помощью он мог скрыть любые несовершенства, имевшиеся в сочинении. Исполнение же левой рукой требовало совершенствования музыкальных балансов и сглаживания динамичных переходов, что, в свою очередь, не допускало даже малейшего несоответствия.

Себастиан вновь проиграл музыкальную фразу: темно-оранжевый бас оркестра, затем – каденция.

Он написал еще несколько тактов, стараясь хоть на несколько шагов приблизиться к концу, но тут его рука дрогнула, и карандаш упал на пол. Стиснув зубы, Себастиан мысленно чертыхнулся. Нагнувшись, он потянулся к карандашу, но Клара опередила его. Себастиан вздрогнул и резко выпрямился – он не заметил, как жена вошла.

– Ты давно здесь? – спросил он.

– Только несколько минут. – Она скользнула взглядом по бумагам, разложенным на пианино. – Я услышала музыку и подумала, что ты здесь с Эндрю.

– Он на кухне с миссис Данверс.

Себастиан потянулся за карандашом, но Клара отвела руку и подошла к стоявшему поодаль креслу. Подвинув кресло к инструменту, она взяла исписанный листок.

В первое мгновение Себастиан не понял, чего она хочет. Затем, когда до него дошло, ему на мгновение показалось, что у него остановилось дыхание. Он пристально смотрел на жену, охваченный чувством, которому не мог дать названия и которого не испытывал раньше никогда.

В глазах Клары светилась нежность, когда она кивком указала на клавиши.

– Я помню основы музыкальной грамоты, – сказала она. – А то, что не знаю, ты можешь показать.

Себастиан судорожно сглотнул и снова повернулся к пианино. Он сыграл аккорд левой рукой и показал жене, где тот должен находиться на нотном стане. Клара аккуратно перенесла ноты на бумагу, потом подняла глаза на Себастиана и стала ждать. А он мысленно прислушался к написанному, затем назвал очередную последовательность нот, и Клара быстро все записала. У нее был очень аккуратный и разборчивый почерк, и ноты, словно солдаты на параде, маршировали по листку.

Они вместе проработали еще полчаса. Когда же Себастиан наконец отнял руку от клавиш, он испытывал глубокое удовлетворение. Он взглянул на свою правую руку. Средний палец все еще был сведен судорогой, но это напоминание о недуге теперь отчего-то не вызвало у него мучительного отчаяния.

Себастиан почувствовал взгляд Клары и обернулся к ней. Она ласково улыбнулась ему и сказала: