Бритва Оккама - Анри Лёвенбрюк

На обоих — подпись ложи Виллара из Онкура, «L:.VdH:.», сделанная более разборчивым почерком и позже, чем остальные тексты. Вверху в центре каждой страницы виднелось зашифрованное слово из букв и знаков, разделенных на пары: на ксерокопии Поля — «LE RP —O VI SA» и «RI NC ТА BR CA IO VO LI —O» на квадрате Моны Сафран. Расположение таинственных слов наводило на мысль, что это названия страниц.

И наконец, на них были рисунки Виллара: на квадрате Поля — астролябия, возможно, та самая, которую привез в Реймс Герберт Аврилакский, хотя Ари недоставало доказательств. Их еще предстояло найти. Капитель колонны из церкви в Воселле, изображенная на квадрате Моны, ныне утрачена…

Ари долго рассматривал листки, и внезапно его поразила одна деталь. Ему бросилось в глаза то, чего он раньше не замечал.

Чтобы проверить свою догадку, он провел вдоль зашифрованных слов вверху страниц указательным пальцем и пересчитал пары букв, на которые они были разделены.

«LE RP —O VI SA» — пять пар.

«RI NC ТА BR CA IO VO LI —O» — девять пар.

Первое слово представляло собой название страницы с рисунком астролябии из Реймса, а второе — архитектурную деталь из церкви в Воселле.

REIMS — пять букв.

VAUCELLES — девять букв.

Довольный, Ари потер щеку. Наверняка это не случайность. Похоже, так ему удастся кое-что разобрать… Он нацарапал в записной книжке:

«LE RP —O VI SA» = REIMS?

«RI NC ТА BR CA IO VO LI —O» = VAUCELLES?

Одну за другой он заменил пары букв соответствующими буквами из названий городов.

LE = R

RP = E

— О = I

VI = M

SA = S

Потом:

RI = V

NC = А

ТА = U и т. д.

Закончив, он был вынужден признать очевидное — пока ничего не получилось. И прежде всего, пара «—O» в двух случаях соответствовала разным буквам: в первом — «I» из слова «REIMS», а во втором — «S» из слова «VAUCELLES».

Чего-то не хватало. Но Ари не сомневался, что он на верном пути. Это уже кое-что. Он припомнил перевод текстов на обеих страницах. На первой:

«Я видел то устройство, которое привез сюда Герберт Аврилакский, раскрывающее нам тайны того, что есть в небе, и тогда на нем не было никакой надписи.

Прежде всего тебе придется проследить за движением Луны через города Франции и других стран. Так ты узнаешь меру, чтобы выбрать правильный путь».

А на второй:

«Чтобы выполнить одну из первых моих работ на родной земле, мне пришлось обтесать камень.

Здесь ты сделаешь двадцать пять к востоку».

Его не покидала мысль, что перед ним — пояснения к какому-то маршруту, но он еще слишком мало знал, чтобы всерьез обдумать это предположение. Расположение текстов на обеих страницах было одинаковым. Первый текст вверху страницы представлял собой что-то вроде подписи к рисунку — комментировал или пояснял его. Зато второй текст, тот, что пониже, похоже, был частью загадки. По убеждению Ари, тайна, скрытая Вилларом из Онкура на этих страницах, была разделена на шесть частей, рассеянных по шести квадратам. Видимо, чтобы разрешить загадку, следовало собрать вместе фразы, расположенные внизу страниц, не беря в расчет подписи к рисункам.

«Прежде всего тебе придется проследить за движением Луны через города Франции и других стран. Так ты узнаешь меру, чтобы выбрать правильный путь.

Здесь ты сделаешь двадцать пять к востоку».

Да. Все верно. Но чтобы хоть что-нибудь понять в этой тарабарщине, ему недоставало остальных четырех страниц.

К тому же и в этих фрагментах оставались темные места. Относится ли выражение «движение Луны» к различным лунным фазам, обозначенным на астролябии? И что значит «здесь ты сделаешь двадцать пять к востоку»? Двадцать пять чего? Шагов? Метров? Кто его разберет.

Да и с этой астролябией не все ясно. Виллар в своем пояснении уточняет: «Тогда на нем не было никакой надписи». Но на фотографиях, которые попадались Ари в энциклопедиях, были изображены астролябии, сплошь покрытые арабскими надписями на дисках — тимпанах, а также на верхней вращающейся решетке, которую называют «пауком». Но на астролябии, нарисованной Вилларом, не было ни одной надписи, ни буквы, ни цифры. Очень странно — ведь без надписей и шкал астролябия бесполезна. Зато фаз лунного цикла он не встречал ни на одной другой астролябии.

Словом, даже на этих двух страницах далеко не все понятно…

Ари взглянул на телохранителя:

— Курите, Кшиштоф?

Тот отрицательно покачал головой и показал на свой батончик лакрицы:

— Бросил.

— Так я и думал, — сказал аналитик, вставая. — Так вот, сожалею, но я-то курю! А в наше время гонений на курильщиков, чтобы выкурить сигарету, приходится выходить во двор.

— Не беда, я с вами.

— Я в восторге.

Они спустились вниз. Здесь, перед широкими стеклянными дверями, собиралась большая часть курильщиков — немногочисленная община токсикоманов, изгнанных из лона госбеза. Их сплотило коллективное пренебрежение собственным здоровьем. Двор в Леваллуа превратился в настоящий дискуссионный клуб по интересам. Судя по обрывкам разговоров, доносившимся до Ари, сегодня главным образом обсуждалось предстоящее слияние двух служб, и он предпочел отойти в сторонку и спокойно покурить.

Телохранитель пристроился рядом с ним на низенькую оградку.

— Если я захочу пописать, вы тоже за мной пойдете? — с самым невинным видом поинтересовался Ари.

— Не волнуйтесь, я подожду снаружи.

— А сами вы никогда не писаете?

Впервые за этот день телохранитель улыбнулся:

— Нет, никогда.

— И давно вы занимаетесь этим ремеслом?

— Пять лет.

— И не надоело?

— Нет.

— Неужели?

— Все зависит от клиента. Когда меня приставляют к престарелым министрам на пенсии, чтобы я таскался за ними по ярмаркам скота в провинции, большого веселья в этом нет, скажу честно… Зато с вами, уж сам не знаю почему, думаю, скучать не придется.

Ари улыбнулся. Кажется, у этого телохранителя с чувством юмора все в порядке…

— Вы даже не представляете, насколько вы правы, Кшиштоф!

— В вашей карточке я прочитал, что вы ветеран СООНО.[26]

— Ну… Я там пробыл недолго, — ответил Ари, затягиваясь. — В качестве гражданского полицейского.

— В Хорватии?