Две сестры. Честь рода - Елена Малиновская

Осадив меня, Себастьян устремил свой взгляд на Анну, безмятежности которой можно было только позавидовать.

– Девочка, ты понимаешь, что творишь? – ласково поинтересовался он. Вот только меня от его голоса кинуло в холодный пот. Не сомневаюсь, что за внешней доброжелательностью тона скрывался целый фонтан эмоций. И вряд ли положительных. А Себастьян между тем продолжил все так же мягко и обволакивающе: – Не слишком ли ты много на себя взяла? На подобное даже я не осмелюсь.

– Разве я виновата в вашей трусости? – Анна презрительно хмыкнула.

Чахоточные пятна на скулах Себастьяна вспыхнули особенно ярко, и на какой-то жуткий миг показалось, что он Анну сейчас ударит. Я до солоноватого привкуса во рту прикусила губу, удерживая себя от предупреждающего окрика. Здравый смысл подсказывал, что не стоит влезать в разговор этой парочки. Все равно это не моего ума дело. Но сердце… О, сердце кричало, что Анна сейчас ходит по очень тонкой грани. Сдается, она даже не представляет, какого тигра вздумала подергать за усы. И я никак не могла понять, почему моя обычно очень осторожная и спокойная сестра вдруг вздумала начать столь опасную игру. К чему эта напускная бравада, столь несвойственная ей? Такое чувство, будто… будто…

«Будто она и вправду старается набить себе цену, – догадливо подсказал ускользающее определение внутренний голос, повторив высказывание Себастьяна. – Не забывай, она все-таки ребенок, еще не постигший всех премудростей женских хитростей, потому действует слишком прямолинейно».

На сей раз за свои размышления я удостоилась целых двух взглядов: косого с ноткой благодарности – Себастьяна и негодующего – Анны.

– Да что происходит-то? – не утерпев, влез в этот диалог Лукас. – Что себе позволила Анна?

– Что она себе позволила? – переспросил Себастьян и грустно хмыкнул: – О, страшную вещь! Она стала богиней в глазах своей воспитательницы. Полностью подчинила ее волю, забрала даже тень, правда, пока не понимаю, добровольно или насильно. Грубо говоря, душа той бедняжки сейчас в руках этой девочки, которая вряд ли понимает, что с людьми нельзя играть как с куклами.

– Герда – не кукла для меня! – гневно отвергла его обвинения Анна.

– Да, но поступила ты с ней хуже, чем с вещью, – Себастьян укоризненно покачал головой.

– Неправда! – взвилась Анна. – Я люблю Герду!

– Не сомневаюсь, – Себастьян с сарказмом ухмыльнулся. – Правда, весьма специфической любовью. Так хозяева обычно любят своих домашних питомцев. И зачастую именно с такой любовью они отправляют их на живодерню, когда те неожиданно начинают им мешать.

Анна зло насупилась, явно не разделяя мнение Себастьяна. И вдруг куда-то исчезла ее холодная отчужденность. Передо мной вновь стояла моя младшая сестренка, едва сдерживающая слезы. Как никогда, захотелось притянуть ее к себе, погладить по голове и пообещать, что лично разберусь с каждым, кто посмеет хоть как-то обидеть ее.

– У меня есть знакомая, – намного мягче проговорил Себастьян, по-прежнему обращаясь только к Анне. – Темная ведьма по имени Айя. Знаешь, кто это такие?

Анна лишь отрицательно мотнула головой и украдкой шмыгнула носом. Видимо, ее действительно сильно задели предыдущие слова Себастьяна.

– Темные ведьмы обычно получают жизненную энергию от убийств, – любезно объяснил он ей. – Помимо этого, у них настолько стерты грани добра и зла, что они просто не ведают угрызений совести. Они могут приласкать котенка, а через мгновение свернуть ему шею. И все это делают с искренней улыбкой.

– Забавные у вас знакомые, – пробормотала я и передернула плечами. – Как говорится, с такими друзьями никаких врагов не надо.

– Ну, я не говорил, что Айя – мой друг. – Себастьян хмыкнул и честно добавил: – У меня вообще друзей нет. Я просто приглядываю за ней. Пока Айя не совершила ничего дурного. Но мне постоянно приходится ей объяснять, почему то или иное действие является злом. Боюсь, найна, в случае вашей сестры мне предстоит такая же работа. Долгая, кропотливая и очень утомительная.

– Так, значит, вы возьмете ее на обучение? – радостно встрепенулся Дуглас. По тому, как расцвел улыбкой экзорцист, стало понятно, что его волновало только это.

– А разве у меня есть выбор? – вопросом на вопрос ответил Себастьян и досадливо поморщился: – Она – сумеречный маг, это совершенно точно. Причем небывалой силы. И, увы, пока абсолютно не умеет управлять даром. А вот самомнение уже зашкаливает. Боюсь, когда-нибудь это может привести к настоящей трагедии.

Анна презрительно хмыкнула. Она вряд ли разделяла опасения Себастьяна. Более того, наверняка сочла их завуалированной угрозой. Мол, не высовывайся, детка, ты пока еще слишком мала, чтобы тягаться со мной.

– Ну-ну, – загадочно обронил Себастьян, видимо, тоже угадав эмоции Анны. – Ну-ну.

После чего встрепенулся и настороженно замер, словно к чему-то прислушиваясь.

– А вот теперь мне надо бежать, – спустя миг озабоченно проговорил он. – Сдается, мой первенец появится на свет все-таки сегодня.

Развернулся и отправился к стене, на которой висела рама от разбитого вдребезги зеркала. Осколки, лежащие на полу, уже начали клубиться туманом, который медленно полз вверх.

Однако около Лукаса странный гость притормозил и повелительно бросил:

– А вас, глубокоуважаемый сьер, я жду в гости. Одного. Ваш дракон заслуживает отдельного разговора, который лучше провести наедине. Думаю, вы знаете, где меня искать. О времени вам будет сообщено дополнительно.

Лукас почему-то побледнел, но согласно кивнул, не рискнув спорить.

Уже около самой стены Себастьян обернулся. Обвел всю нашу компанию взглядом. Затем задержал его на Дугласе.

– Прощайте, сьер, – просто сказал экзорцист.

– Прощай, старик. – Себастьян печально улыбнулся: – Пусть Альтис будет к тебе благосклонен. И не бойся его суда. Он, конечно, любит поиздеваться над людьми, но за порогом его царства все распри остаются позади.

Я наклонила голову. Глаза вдруг защипало от слез. Неужели Дуглас не обманывал и я действительно вижу его в последний раз?

Когда я вновь посмотрела на стену, незваного гостя в комнате уже не было. Лишь пустая рама зеркала истекала туманом, словно свежая рана – кровью.

– Вот и все, – тихо пробормотал себе под нос Дуглас, ни к кому, в сущности, не обращаясь. – Теперь я могу уйти с чистой совестью.

Не прощаясь, развернулся и, тяжело переставляя ноги и шаркая сапогами, отправился прочь из гостиной. На мгновение замедлил шаг около стола и выложил на него монету, видимо, в счет платы за разбитое зеркало.

– Постойте! – окликнула его я.

Дуглас остановился на самом пороге. Обернулся ко мне с немым вопросом в глазах.

– И это все? – смущаясь, спросила я, не находя слов для прощания. – Но как…

– Больше я вас не побеспокою, – твердо прервал меня Дуглас. – Счастливо оставаться, найна.