Две сестры. Честь рода - Елена Малиновская

Мой сад пылал всеми оттенками багрянца. Я сидела на крыльце, укутавшись в теплую вязаную шаль, и не спеша, с наслаждением попивала почти остывшее какао, меланхолично наблюдая за осенним листопадом, заметающим палисадник разноцветной метелью. И не скажешь даже, что всего час назад трудолюбивая Герда при помощи моей неутомимой сестренки Анны тщательно подмела от опавшей листвы дорожку, ведущую от калитки к дому.

Подул легкий ветерок, наполненный ароматами прелой травы и далеких костров. Деревья затрепетали, и в воздух вновь взметнулся красно-оранжевый шуршащий вихрь.

Я лениво откинулась на спинку старого, продавленного, но такого удобного кресла, не в силах удержаться от печальной улыбки. Осень всегда навевала на меня странное настроение. С одной стороны, мне было жаль так стремительно промчавшегося жаркого лета, наполненного бесконечными хозяйственными хлопотами по приведению старого дома в порядок. Но с другой стороны, я очень любила эти минуты торжественной тишины, когда все в природе словно замирало в преддверии долгой снежной зимы. От щемящей грусти хотелось плакать, но я прекрасно понимала, что иначе не придет и весна. И потом, мне нравилось осеннее ненастье. Совсем скоро зарядят бесконечные дожди. Старый дом будет скрипеть под ударами непогоды, а значит, вечера перед жарко растопленным камином станут еще уютнее. Что может быть лучше в такую погоду, чем чашечка горячего шоколада, теплый пушистый плед и интересная книжка?

Имелось и еще одно обстоятельство, из-за которого я с особенным нетерпением ждала прихода осени в этом году, – завещание моей прабабушки, Элизы Этвуд. Сегодня было одиннадцатое октября одна тысяча пятьсот девятого года. А значит, уже завтра я стану полновластной хозяйкой дома и прилагающегося к нему немалого состояния, поскольку минуют оговоренные в завещании полгода, которые необходимо было провести в Аерни. Не скажу, что выполнение этого условия оказалось очень сложным для меня. Шесть месяцев пролетели как один день. Конечно, мой приезд в этот городок ознаменовался не самыми счастливыми событиями, и я тогда всерьез подумывала о торопливом бегстве куда глаза глядят, так как слишком сильно меня напугало происходящее здесь. Но, хвала Бригиде, все разрешилось наилучшим образом. Проклятье рода Этвуд, к моему величайшему счастью, оказалось лишь выдуманной страшилкой. И с тех пор никакие призраки или демоны не беспокоили ни меня, ни мою сестру, ни наших друзей. Правда, последним пришлось смириться с тем, что по вполне понятной причине их никогда не приглашали зайти в дом, а я, в свою очередь, привыкла к тому, что в любой момент в гости без предупреждения могли нагрянуть Гилберт и Габриэль. Сама ведь некогда предупредила их, что если они отныне рискнут прежде постучаться и попросить дозволения войти, то я окачу их освященной в храме водой, подумав, что бедняги стали жертвами очередного демона.

Существовала лишь одна вещь, которая была способна испортить мое настроение: навязчивые воспоминания о Лукасе Одли. Что скрывать, первые месяцы я постоянно ждала его возвращения. Днем было легче. Мысли о нем отступали под натиском ежедневных проблем, требующих немедленного разрешения. А вот ночью начинался настоящий кошмар. Несмотря на усталость, я подолгу не могла уснуть. Постель словно жгла огнем, и я крутилась волчком, не в силах найти удобного положения и лишь ненадолго замирая. Хорошо еще, что к тому моменту Анна уже перебралась в отдельную комнату, поэтому моя бессонница не мешала ей отдыхать. Я же драгоценные часы ночного спокойствия тратила на бесконечные сетования и переживания. Вернется ли Лукас и если да – то когда именно? Почему он даже не простился со мной? Скучает ли он хоть немного обо мне?

Стоит ли говорить, что после такого отдыха я вставала с кровати еще более уставшей и раздраженной, чем ложилась. Видимо, темные круги под глазами и постоянное отсутствие аппетита в какой-то момент стали слишком заметны окружающим, поэтому однажды Герда вызвала меня на откровенную беседу по душам. Правда, говорила в основном она, а я лишь слушала, повинно склонив голову. По ее словам выходило, что я мучаюсь и переживаю совершенно зря. Да, Лукас некрасиво поступил со мной, уехав прочь без объяснений причин своему поступку. Но это не значит, что я должна страдать. Рано или поздно, но он обязательно поймет, какую глупость совершил. И его самолюбие сильно пострадает, если он узнает, что я все это время наслаждалась жизнью, даже не думая утопать в слезах. Мужчины так устроены, что покорная и вялая добыча им совершенно неинтересна. Они охотники в первую очередь. Так почему я так быстро признала свое поражение? Если Лукас вернется и застанет меня в столь плачевном состоянии, то наверняка восторжествует, уверовав, будто является единоличным властителем моих дум. А значит, он поймет, что имеет полное право поступать со мной так и впредь, поскольку я все равно покорно проглочу любую его выходку. Не лучше ли будет, если Лукас не узнает о моих слезах? Ведь тогда придет черед волноваться уже ему, поскольку у молодой и красивой девушки, которая к тому же вот-вот станет наследницей огромного состояния, ухажеров всегда будет в избытке.

Нельзя сказать, будто слова Герды сильно приободрили меня. Но во мне неожиданно взыграла гордость. Действительно, а с какой стати я страдаю по мужчине, который, наверное, уже давным-давно забыл обо мне? Конечно, неприятно осознавать, что я была лишь незначительным эпизодом в бурной и полной приключений жизни Лукаса, ну что же. Будет мне урок на будущее. У меня тоже есть своя жизнь, и я совершенно не собираюсь тратить ее на бесплодные переживания!

Я бы слукавила, если бы призналась в том, что мне моментально удалось забыть о Лукасе. Конечно же, нет. Были и еще приступы слезного отчаяния, но свидетелем их становилась лишь моя подушка. На людях я не позволяла себе больше подобных слабостей. Тяжелее всего пришлось в борьбе с бессонницей. И опять меня выручила умница Герда, которая однажды принесла от местной травницы тяжеленную бутыль какого-то лекарственного настоя с резким и горьким запахом полыни. Всего несколько капель этого чудодейственного средства, добавляемых в вечерний чай, позволяли мне уснуть сразу, как только голова касалась подушки. И мало-помалу я начала забывать Лукаса. Верно говорят, что время лечит. Теперь при воспоминаниях о нем я чувствовала лишь легкую грусть и досаду, но не более.

Тяжело вздохнув, я одним глотком допила какао, остатки которого еще плескались в чашке. Поставила ее на стол и встала, намереваясь вернуться в дом. Несмотря на солнечную погоду, во дворе было по-осеннему свежо, и я немного озябла. Что же, пойду отогреваться к камину. А заодно проверю, чем заняты Анна и Герда.

Я сделала всего шаг к двери, как услышала тихий скрип калитки, и остановилась.

– Хлоя? – негромко окликнули меня в следующее мгновение.

От этого мужского голоса мне стало больно дышать. Колени затряслись так сильно, что я судорожно схватилась за спинку кресла, опасаясь упасть. Затем я очень медленно обернулась, отчаянно молясь Бригиде, чтобы все это оказалось лишь наваждением.