Три короля. Как Доктор Дре, Джей-Зи и Дидди сделали хип-хоп многомиллиардной индустрией - Зак О’Малли Гринберг

Последовала реакция и от бывших членов команды Beats. Ли, за считанные месяцы до того продавший свои акции Beats за каких-то двадцать центов за штуку, начал мучительно осознавать, сколько потерял. Он был уверен, что Apple пошла на сделку, чтобы привязать наушники к айфонам и айпадам – возможно, заменить разъем для наушников коннектором Lightning [586] и производить продукцию Beats исключительно для такого типа оборудования [587]. С другой же стороны – Уилл. Ай. Эм. Он получил приличную выплату – возможно, от десяти до пятидесяти миллионов долларов – и воспевал социальную значимость сделки.

«Это хорошо не только для компании, но и для культуры, – говорил он. – Посмотрите на это вот как… ребятишки в бедных районах теперь будут мечтать о том, чтобы стать не только спортсменами или музыкантами, но и предпринимателями, которые работают над новыми, крутыми, прорывными продуктами. Это открывает новый источник вдохновения» [588].

Выкуп Apple подчеркнул ценность совета Айовина, данного много лет назад Дре, – отказаться от сделки по кроссовкам. Удивительно, но лучшим способом побиться с найковскими Air Jordan за деньги потребителей оказалось не запустить обувную линию, а создать революционный бренд наушников.

* * *

По мнению Ли, сделка Beats должна стать примером для молодых предпринимателей, но не в том смысле, о котором говорит Уилл. Ай. Эм. «„Берегитесь акул“ – вот как я это называю, потому что пока ты не успешен, никто тебя не тронет, – говорит он под конец интервью. – Когда ты успешен, на тебя засматриваются все хищники водоема, а Monster до прихода Beats была очень успешной компанией» [589].

Ли пришел к такому выводу через несколько месяцев после завершения сделки с Apple, говорит он, размышляя о своей роли в создании бренда. Насколько он понимает, за те годы, что он делал наушники для Beats, он выплатил компании 200 миллионов долларов роялти. Вместо партнерства с Джимми и Дре он мог на те же деньги нанять звезд индустрии развлечений и продвигать собственные продукты.

Оглядываясь назад, он уделяет особое внимание торгам по поводу пятипроцентной доли в Beats – до покупки HTC 51 процента акций компании. Ли утверждает, что в контракте, по которому он получал долю, также был пункт об отчуждении интеллектуальных прав на наушники и передаче контрактов со всеми дилерами, с которыми работал Monster. Он настаивает, что этот пункт появился по требованию HTC. Ли говорит: «Я сопоставил то, что произошло, со временем, когда это произошло, и сказал себе: „Похоже, нас кинули“».

Поэтому в январе 2014 года Ли подал в суд Калифорнии. В иске, помимо прочего, обвинил бывших партнеров в сговоре и мошенничестве, нарушении доверия и принципов честной конкуренции, прописанных в законах штата. Ли потребовал у жюри присяжных компенсацию, размер которой не уточняется [590].

Ли уверен, что вся сделка с HTC была «фиктивной операцией», устроенной, чтобы вывести из игры Monster, и что Beats договорились с Apple задолго до 2014 года. Он настаивает, что Carlyle знали о запланированном соглашении и только поэтому вложили в Beats деньги в 2013 году.

«Мы сложили все яйца в корзину Beats, – говорит Ли, – и нас поимели… Нам пришлось увольнять людей, закрывать фабрики и тому подобное» [591].

Властей его аргументы не убедили. Через несколько месяцев после нашей встречи судья Верховного суда Лос-Анджелеса Уильям Фэйи отклонил основные требования Ли. Фэйи постановил, что действия Beats не противоречили контрактам, которые они как опытные инвесторы подписали с Monster [592].

Но еще до того, как дело было проиграно, Ли наметил следующие шаги. Он рассказал мне о новой бизнес-модели – «Beats на стероидах» – и планах объединиться с другими артистами и спортсменами для создания будущей продукции. Может, он и был разочарован поворотом в истории с Beats, но интерес к ведению бизнеса с рэперами-мультимиллионерами он явно не утратил.

«Я был бы рад помогать Джею-Зи, – говорит он. – Я бизнесмен. Я продавец. У меня есть связи в масс-маркете» [593].

Но у Джея-Зи и так были эти связи – не только в бизнесе по продаже наушников, но и в мире крепкого алкоголя. На него он и Дидди переключили внимание, пока Дре укреплял Beats.

Нижний Манхэттен – место, где находится центр финансовой вселенной и где за 50 долларов можно купить мини-пиццу с трюфелями. Еще это дом Лайла Фасса – человека, который знает об алкогольном бизнесе больше, чем кто-либо из моих знакомых.

Фасс вначале работал в алкогольных магазинах, а потом стал персональным закупщиком вина для мегаобеспеченных клиентов. Теперь он зарабатывает на жизнь тем, что его компания Fass Selections продает красное и белое тысячам лояльных покупателей, подписанных на рассылку. Дважды в год Фасс отправляет заказы европейским производителям и брокерам. Бутылки привозят на склад в Калифорнию, а оттуда пересылают напрямую покупателям. Это удобно и Фассу, которому не приходится лично иметь дело с продукцией, и его клиентам, которые два раза в год получают вина высшей ценовой категории по ценам намного ниже розничных [594].

«Это как Рождество для взрослых», – объясняет он, встречая у входа в свой главный офис в финансовом квартале. У него борода с проседью, на нем спортивные штаны, футболка, черные очки. Несмотря на энологические пристрастия Фасса, стены у него заставлены отнюдь не бутылками, а кроссовками. В некоторых местах обувные коробки громоздятся до самого потолка, а на проволочных стойках красуются пестрые пары ботинок самых разных марок: от Nike до New Balance, от Diadora до Le Coq Sportif. Громко играет старый хип-хоп.