Как ни крути - помрешь - Ким Харрисон

– Она моя по закону, – бросил демон небрежно. – Я еезабираю домой. Так что и не пытайся.

Ал зашагал по улице, предоставив мне разрываться: то лизвать на помощь, то ли признать, что меня уже нет. К нам приближалась какая-томашина, выхватывая фарами из темноты четкие контуры предметов.

– Хорошая собачка, – сказал Ал, обходя Дэвида за добрыхдесять футов.

Дэвид, резко очерченный светом уличного фонаря, склонилголову, и я подумала, не решил ли он спасовать, зная, что все равно ничегосделать не может. Но тут же он вскинул голову и устремился за нами.

– Дэвид, это бесполезно! Дэвид, нет! – взвизгнула я,когда его медленная рысь перешла в полный галоп.

Глаза пылали жаждой убийства, и летел он прямо ко мне. Да,мне не хотелось попадать в безвременье, но еще меньше мне хотелось бытьмертвой. . Ал развернулся и выругался.

– Vacuefaco, – сказал он, вытянув руку в перчатке.

Я извернулась у него на плече, чтобы видеть. Черный шар силывылетел из демона, встретив беззвучную атаку Дэвида за два фута до нас.Здоровенные лапы Дэвида тормознули о снег, но в шар он влетел. Потом откатился,взвыв, кувыркнулся в снежный сугроб. Пахнуло вонью паленого волоса.

– Дэвид! – крикнула я, не чувствуя укусов холода. – Тыжив?

Я взвыла, когда Ал свалил меня наземь; квадратная рука сжаламне плечо, и я вскрикнула от боли. Толстый слой утоптанного снега протаялсквозь меня, и задняя часть у меня онемела от боли и от холода.

– Идиот, – обругал себя Ал вполголоса. – У тебя же естьфамилиар, чего же не пустить его в ход, пеплом твоей матери тебе же и помозгам?

Он улыбнулся мне, заранее злорадно подняв густые брови:

– Рэйчел, милочка, поработаем?

У меня дыхание перехватило. Я таращилась на него, чувствуя,как бледнею, как широко раскрываются в ужасе глаза.

– Пожалуйста, не надо! – шепнула я. Он только ширеосклабился:

– Подержи-ка вот это.

У меня вырвался крик боли, когда Ал подключился к линии,громом послав в меня ее силу. Мышцы задергались, спазмы сотрясли тело так, чтолицом я ударилась об асфальт. Я вся горела, скорчившись во внутриутробной позе,руками закрывая уши. Крик, неудержимый крик рвался из меня, и я не могла егоостановить. Крики били в меня, и только они были реальны, кроме той боли, чтораскалывала голову. Сила линии рвалась в меня взрывной волной, оседая в центре,пламенем обжигая конечности. Мозг будто бросили в кислоту, и мои же крики рвалимне уши. Я горела, я сгорала.

Вдруг я поняла, что крики исходят от меня, смогла ихостановить, и вместо них начались мощные, сотрясающие все тело всхлипывания.Начался дикий, визгливый вой, но и его я смогла заткнуть. Тяжело дыша, яраскрыла глаза. Бледные при свете фар, мои руки тряслись крупной дрожью. Аобожжены они не были. И запах жженого янтаря уже не сдирал с меня кожу – всеэто было только у меня в голове.

А голова была будто в трех местах сразу. Все звуки я слышаладважды, все запахи обоняла дважды, и не было у меня мыслей, которыепринадлежали бы только мне. Ал знал все, что я чувствую, все, что я думаю. Ятолько молилась сейчас, чтобы это не было то, что сделала я с Ником.

– Ну, полегчало? – спросил Ал, и я дернулась, как отудара плетью, услышав его голос не только в ушах, но и в голове. – Неплохо, –сказал он, вздергивая меня на ноги – я была как пустой мешок. – Кериотключалась от половины этой дозы, и три месяца пришлось ее отучать издаватьэти ужасные звуки.

У меня изо рта текла нитка слюны – я не могла вспомнить, какее вытереть. Горло болело, холодный вдыхаемый воздух обжигал. Слышно было, каклают собаки да шумит мотор автомобиля – свет его фар не двигался, и снегсверкал в нем. Я висела тряпкой в лапе Ала, пытаясь переставлять ноги, потомучто он снова зашагал. Вытащил меня на улицу прямо под фары, и машина, взвизгнувльдам и снегом, умчалась прочь.

– Смирись, Рэйчел, дорогая ты моя, – сказал Ал внаступившей темноте и явно в хорошем настроении, перетаскивая меня через сугробна расчищенный тротуар. – Твой волк сдался, и если ты мне не подчинишься, намеще полрайона идти, пока я тебя дотащу до лей-линии.

Хромая, я тащилась за Алом, уже не чувствуя замерзших ног вносках. Рука Ала держала меня за запястье крепче железа. Тень его тянулась занами туда, где тяжело дышал Дэвид, тряся головой и пытаясь прояснить мысли. Яничего не могла сделать, ничего не почувствовала, когда губы Дэвида поехалиназад, открывая зубы, и он молча бросился. Оцепенелая и безразличная, ясмотрела на него будто со стороны. А вот Ал очень даже заметил его присутствие.

– Celerofervefaco! – воскликнул он злобно, и явскрикнула, когда это проклятие прожгло меня.

Сила магии Ала взорвалась из его протянутой руки и ударилаДэвида. В мгновение ока снег под волком растаял, и он завертелся на черномкруге мостовой. Я заорала от боли, поймала собственный крик, придушила его, ион сдох воем баньши.

– Не надо, прошу, – шепнула я.

Стекающая слюна протаяла кружочек на снегу. Я смотрела наего грязную белизну, будто на свою душу: исковерканную и изгвазданную, платящуюза черную магию Ала. Я не могла думать, боль жгла меня, становясь уже привычноймукой.

Я подняла мутные глаза на испуганных людей. Вся округасмотрела из дверей и окон – наверное, я создавала сенсацию. Резкий стук дверипривлек мое внимание к дому, который мы миновали – в углу двора возвышалсяизящный снежный замок с башенками и бастионами. Из открытой двери падал свет наутрамбованную поверхность, доходя почти до нас с Алом. Я затаила дыхание,увидев на пороге Кери с распятием Айви на груди. Пышная белая ночная рубашказакрывала ее до пят, распущенные волосы доходили до пояса. Она просто окаменелаот злости.

– Ты! – крикнула она, и голос ее зазвенел над снегом.

Сзади кто-то предостерегающе пискнул, и я ощутила тягу.Знанием Ала я инстинктивно поняла, что Кери поставила вокруг нас с Алом круг. Уменя вырвался бесполезный всхлип, но я вцепилась в это ощущение, как дворняга вмусорный бак: оно шло не от Ала. Эмоция самого демона – досада – легкоугадывалась под моим угнетенным состоянием, и она вырвалась наверх, накрылавсе, что я до сих пор чувствовала. От Ала я знала, что круг бесполезен. Можнопоставить круг, не рисуя, но только начерченные круги достаточно сильны, чтобыудержать в себе демона.

Ал даже не дал себе труда замедлить шаг, затаскивая меня вэтот слой безвременья.

Я с резким шипением сделала вдох – это в меня текла сила,которую Кери вложила в круг. Меня накрыло новой волной огня, я вскрикнула. Силабежала от точки, которая первая коснулась круга, бежала жидкостью, обволакиваяменя; боль искала во мне центр. Нашла, и я снова вскрикнула, выворачиваясь изхватки Ала, потому что сила уперлась в мое ци, переполненное и готовоевзорваться. Безвременье отскочило, прожигая во мне путь в единственное место,где силой могло отвоевать себе пространство: в голову. Рано или поздно егостанет слишком много, и я сойду с ума.