Ночные легенды - Джон Коннолли

Как и в предыдущий раз, он, сделав шумный выдох, соскользнул с карниза первым. Видно было, как очажок света от его фонаря делается мельче и глуше, словно убывающая жизненная сила. Эту мысль Клеменс немедленно отмел. Ничего, сейчас он доберется. Еще каких-нибудь десять футов… пять…

Веревку дернуло из рук так, что Клеменс чуть не сорвался вместе с ней за край. Уперев каблук в углубление, он изо всех сил уперся, стопоря движение; ноздри резанул запах паленой перчаточной кожи. Судя по всему, Молтон отчего-то упал – то ли промахнул мимо края, то ли не рассчитал грузоподъемность.

– Держись! – выкрикнул Клеменс. – Держись, Молтон! Я тебя страхую!

Веревка так же внезапно прекратила движение. Тяжело переводя дух, Клеменс обмотал ее вокруг сталагмита и подлез к краю. Он перегнулся с фонарем в руке и различил огонек своего товарища на карнизе внизу. Веревка тоже была там, змейкой уходя в гущу темени, куда не проникал свет фонаря.

– Молтон, ты там как? – крикнул Клеменс.

Ответа не последовало. Он крикнул снова, и тут снизу до его слуха донеслась какая-то возня.

– Эй! Молтон!

Возня стихла. Теперь Клеменсу было ясно, что с компаньоном что-то случилось: повредился, а может, и чего похуже, хотя непонятно, как такое могло произойти. Сейчас надо спуститься и помочь ему всем чем можно, а уже затем отправиться на розыски помощи во внешнем мире. Провиант в основном находится в поклаже Молтона, а аптечка и немного курятины здесь, в ранце. Все это надо будет перед подъемом оставить с Молтоном – так рассуждал Клеменс, готовясь спуститься к другу.

Спускался он осмотрительно, внимательно подмечая все, что вокруг. В трех футах от карниза Клеменс притормозил. Каменная поверхность расселины была здесь более неровной, с впадинами и трещинами. Однако сам козырек оказался сравнительно гладким. Рядом с остатками фонаря, лопнувшего при ударе, сиротливо лежала кепка Молтона.

Клеменс позволил себе стравить остаток веревки и осторожно коснулся камня ступнями. Тот был прочен, как и ожидалось. Иначе быть и не могло: когда веревка ожгла кожу, не было слышно никаких звуков обвала. Что бы там ни произошло, оно не было связано с осыпанием карниза под весом Молтона.

Нащупав ногами прочную опору, Клеменс приступил к поиску друга. Он поднял веревку и двинулся вдоль нее, пройдя таким образом вдоль карниза и миновав каменный выступ. Здесь она исчезала в какой-то узкой впадине, куда можно было попасть через расщелину в скальной поверхности.

Клеменс с поднятым фонарем приблизился ко входу.

– Молтон? – окликнул он.

Вместо ответа снова какая-то глухая возня. Клеменс вытянул руку, пробуя осветить пространство внутри…

Взгляд ухватил верхнюю половину Молтона, плашмя лежащего на грунте. Лицо его с распахнутыми глазами было повернуто к Клеменсу. С уголков рта стекала кровь, а губы были заляпаны чем-то липким и белым. Молтон протягивал правую руку, и Клеменс собирался влезть во впадину, чтобы подхватить товарища, когда тот, крупно дрогнув, всем телом сместился на несколько дюймов вправо. Лишь подняв фонарь, Клеменс увидел, что ноги его друга почти полностью ушли в дыру нижней части этой каверны; ощущение было такое, будто внутрь его затягивала какая-то незримая сила. Здесь стены тоже испещрены были рисунками, только Клеменс их за своими хлопотами почти не замечал; прежде всего надо было поставить фонарь и подхватить товарища под руки. Не обратил он внимания и на разбросанные по полу кости, по степени разложения которых можно было судить о сроке, что они здесь провели.

– Сейчас, сейчас, – метался Клеменс. – Вот я тебя уже подхватил…

Тело Молтона снова рванулось и ушло в щель буквально по пояс; дальнейшему втягиванию помешала оснастка. То, что его туда втягивало, похоже, сделало паузу, или же его потревожил звук человеческого голоса; а может, у него просто не получалось втащить свою добычу в логово целиком.

Молтон судорожно цеплялся Клеменсу за руку.

– Никуда оно тебя не утащит, старичина, – как мог успокаивал Клеменс, – кишка тонка. Не волнуйся, я тебя не выпущу.

Он крепче обхватил Молтона вокруг груди.

– На счет «три», – запыхавшись, вытеснил он. – Раз… Два… – (Чувствовалось, как Молтон напрягся.) – Три!

Клеменса, на секунду ослепив, обдала прыснувшая в лицо теплая струя, а Молтон пробкой вылетел на свободу. Оба припали к стене; Клеменс силился проморгаться, а Молтон в это время безудержно трясся. Биение жизни в нем становилось все слабее. Приглядевшись, Клеменс понял, что жизнь покинула его друга.

То, что затаскивало Молтона в дыру, никак не хотело уступать свою добычу, и нижняя часть его тела почти напрочь отсутствовала, если не считать куска левой ноги, у которой уже начинала выгнивать кость, на глазах у Клеменса обращаясь в студенистую массу.

Клеменс отполз на руках, кое-как удерживая в себе завтрак.

– Боже… Боже мой! – провопил он.

И вот в свете фонаря он различил в той дыре шевеление – вначале поблескивание угольно-черных глаз, а затем наружу начали выпрастываться щупики и клыки с капающим ядом. Из дыры потянуло невыносимой удушливой вонью и появились ноги, шипастые и суставчатые, каждая длиной больше фута. Паучина неуклюже вытеснялся из проема; за ним, налезая и шурша друг о друга, хлопотливо копошились другие. Клеменс отреагировал единственно верным оружием, что было у него под рукой. Ухватив фонарь, он со всей силой метнул его в вылезающих наружу тварей. Фонарь лопнул, обдавая пауков горящим керосином, а Клеменс уже мчался наутек, в отсветах огня высматривая висящую впереди веревку. Схватившись, он полез по ней наверх, прислушиваясь, не доносится ли снизу шум погони. Через какое-то время пальцы нащупали кромку верхнего карниза. Уф-ф. Здесь Клеменс после короткой паузы обрезал ножиком веревку, по которой спускался вниз, и зажег оставшийся фонарь, готовясь к последнему отрезку пути наверх к спасению, в знакомый мир. Перед тем как влезать, он машинально потянул висящую веревку. После секундного сопротивления она мертвой грудой упала к его ногам.

Ничего не понимая, Клеменс глянул наверх; оттуда донеслось козье блеянье.

«Бедняга. Скоро оголодает».

Снизу послышались шорохи – мимолетное касание оболочек о камень, – и он понял, что пауки всползают по отвесным стенам сюда, наверх. Клеменс подтянул к себе альпеншток. Где-то сверху послышался скребущий звук, и далеко справа от стены оторвался камень. Клеменс напряг слух, да так и не услышал, чтобы тот ударился о дно расселины. Всюду вокруг уже чувствовалось движение, постепенно стягиваясь к карнизу, на котором Клеменс сейчас сидел. В желтоватом свете фонаря он встал на колени, вслушиваясь, как твари приближаются, как с их невидимых покуда клыков сочится отрава.

Клеменс встал. Чувствовалось, что твари замерли, готовясь наброситься. Ему подумалось о Молтоне, об их совместных славных походах.

– Надо было нам остаться в горах, старичина, – вслух сказал он. – Там, где свет дня.