Умелая лгунья, или Притворись, что танцуешь - Диана Чемберлен

– Тьфу, гадость какая, ты шутишь?

– Хотела бы, – серьезно ответила я, побрызгав себе ноги.

Я вручила ей баллончик, и она тоже опрыскала свои ноги.

– О боже, ну и вонь! – со смехом простонала она.

– Да уж, но я подозреваю, что сегодня вечером в павильоне практически все будут попахивать так же.

Когда мы спустились, мама и мои тетушки уже загружали в грузовик дяди Тревора сумки переносных холодильников и подносы с закусками, и мы принялись помогать им. До павильона нас довезла моя мать на своей машине, следуя за грузовиком. Мама сообщила нам, что наняла на этот вечер студентов для разноски подносов с угощениями, а я рассказала Стейси о нашей с папой смешанной подборке аудиокассет. Стейси продолжала прижимать руку к боку, где спрятала косячок. «Не слишком ли она напряжена», – подумала я. Когда мы вылезли из машины, мне пришлось посоветовать ей держаться менее напряженно, забыв о своем тайном хранилище. Я по-прежнему сомневалась, стоит ли нам пытаться выкурить тот косячок во время сегодняшнего праздника.

Зайдя в павильон, мы помогли матери и тетушкам расставить подносы по столам, которые разместили по периметру. Дядя Джим занимался устройством передвижного бара с разнообразными сортами своего пива. По павильону и лужайке уже расставили множество стульев и наладили освещение, подключив огромные прожекторы. Мне нравилось смотреть на эти мощные светильники. Они всегда казались мне какими-то волшебными лампами, когда в сгустившейся темноте освещали всех гостей. Мне особенно нравилось выходить вечером на лужайку и разглядывать павильон снаружи. До поляны будет доноситься лишь приглушенный гул множества голосов и неразборчивое музыкальное сопровождение, и вся праздничная вечеринка будет выглядеть как маленький, излучающий яркий свет прямоугольник счастья. Я не могла дождаться наступления вечера.

* * *

Поразительно, как быстро в тот вечер и павильон, и неухоженная лужайка вокруг него заполнились людьми. Каждая семья, жившая в Моррисон-ридже, пригласила на праздник своих друзей, поэтому, когда дневной свет померк и зажгли прожекторы, возле столов с закусками толпилось больше сотни гостей, потягивающих пиво из бутылок или вино из пластиковых стаканчиков. Дядя Тревор, похоже, не выпускал пива из рук, по крайней мере, когда попадался мне на глаза, он постоянно держал бутылку и большую часть вечера проводил около бара дяди Джима. Я слышала, как тетя Клаудия посоветовала ему притормозить, но он уже и так, по-моему, набрался под завязку. Дэни со своим приятелем – парнем, украшенным желтым ирокезом, – сидели на краю павильона, покуривая сигареты. Мы со Стейси стояли около одного столика с закусками, и я показала ей на свою кузину.

– Вон там, видишь, курит моя кузина Дэни, – заметила я.

– А что это за парень с ней? – кивнув, спросила Стейси.

Она взяла очередную парочку кукурузных чипсов тортилья. Последние минут десять мы активно поглощали их.

– Понятия не имею, – ответила я.

– Брайан помнит ее по средней школе, – заметила Стейси, обмакнув чипс в чашку сальсы. – Он говорил, что она реально странная.

– Да, есть немного, – согласилась я и, вспомнив, как она защищала меня перед Крисом, опять почувствовала стыд за то, что подралась с ней.

Внезапно кто-то врубил музыку на полную громкость, и веселье развернулось во всю силу, когда гости начали танцевать под смешанные записи разных лет, подобранные для этого праздника мной и папой. Мы записали своеобразную сборную солянку – после Синатры пел Майкл Джексон, после танца «Электрик слайд» пели и Эрик Клэптон, и Пэтси Клайн, потом звучали любимые бабулей джазовые оркестровые композиции, и так далее в том же духе. Я сама предложила записать сборные кассеты вперемешку, тогда каждая новая песня будет являться полной неожиданностью. Папа заметил, что такая мешанина «тошнотворна», но все равно согласился со мной.

Мы со Стейси танцевали самозабвенно, обучая нескольких взрослых гостей танцевать «Электрик слайд» и еще парочку известных нам танцев. Я поискала взглядом Амалию, подумав, как здорово было бы потанцевать вместе с ней, но мне не удалось найти ее. Музыкальная подборка, видимо, продолжала удивлять всех, побуждая с интересом ждать, что же они услышат дальше, иногда новую запись встречали смехом, иногда стонами, но тем не менее танцевали почти все гости.

Слегка утомившись и проголодавшись, мы со Стейси нагрузили на тарелочки сыра с крекерами и, присев в углу павильона около одного из больших динамиков, хрустели печеньем и наблюдали за происходящим. Большинство гостей танцевали на дощатом помосте павильона, но некоторые рассеялись по лужайке, раскинувшейся всего на один большой шаг ниже этой танцевальной площадки. Многие женщины танцевали босиком. Заметив, как они кружатся по буйно разросшейся траве, я наклонилась к Стейси и крикнула ей на ухо:

– Утром они обнаружат, что все их ноги искусаны клещами!

– Вдобавок к основательному похмелью! – смеясь, добавила Стейси.

На праздник собралось так много гостей, в большинстве своем мне незнакомых, что исходный отказ бабули пригласить Амалию казался особенно неприятным и нелепым. Амалия и моя мать могли даже не увидеться здесь друг с другом, не говоря уж о том, что одну из них могло волновать присутствие другой.

Дженет и Питер с женой Хелен приехали вместе, причем Дженет появилась с другом, поэтому, увы, провалилась моя идея познакомить ее с Расселлом. Ее приятель оказался высоким блондином, и я подумала, что он похож на викинга. Сама она надела парик в стиле Уитни Хьюстон, и они с викингом смотрелись потрясающе, особенно в танцах. На их фоне Питер и Хелен выглядели более чем скромно, они держались особняком, сидя за одним из столиков в павильоне. Они положили себе разных угощений на одну тарелку и чинно закусывали, разговаривая только друг с другом, словно вообще не умели общаться с другими людьми, хотя на самом деле, как я знала, отлично умели. В какой-то момент Расселл привез к ним папу и оставил его поболтать с ними. Они продолжали разговаривать уже втроем, но на их лицах не появилось улыбок и вообще никаких признаков веселья, хотя папа сидел спиной ко мне, и его лица я не видела. Тогда я вспомнила о так называемой профессиональной ревности Питера и подумала, уж не она ли виновата в его серьезном настроении сегодня вечером. Когда Расселл вернулся, чтобы увезти папу, Хелен склонилась к отцу и долго обнимала, уткнувшись грудью практически ему в лицо. Такое объятие выглядело по меньшей мере странным.

Стейси подалась ко мне и прошептала на ухо:

– Никто не заметит нашего отсутствия, если мы удалимся в лесок и выкурим «К». – Она кивнула в сторону деревьев, темневших сбоку от павильона. Я все никак не могла решить, стоит ли нам пытаться тайно удалиться. Но тут увидела, что к нам направляется бабуля, и поняла, что пока по-тихому ускользнуть нам никуда не удастся.

– Привет, бабуля! – воскликнула я, перекрикивая музыку.

– Привет, милая! – крикнула она в ответ.

Она принарядилась в длинную белую юбку и свободную красную блузку, добавив к ней множество золотых украшений, а волосы уложила в высокую прическу. Я не привыкла видеть ее такой нарядной.