Пляска на плахе. Плата за верность - Марина Баринова

Постояв с минуту, она заставила себя пойти дальше, чтобы увидеть лицо каждого из девятнадцати мужей, за смерть которых советнику еще предстояло заплатить. Здесь же были Дачс со всеми своими ребятами, Фестер, Йон и те, кого оставили в тоннелях. Заливар не солгал — он избавился от всего ее отряда. Подняв глаза наверх, Артанна увидела шест с насаженной на него головой одного из советников — старика, которого убил Малыш.

— Нашел виноватого, значит.

— Почему нет? — тихо ответил подошедший Заливар. — Старый маразматик был совершенно невыносим, но обладал большими связями, и сделать из него героя я бы не позволил. Ибо мертвые герои порой доставляют гораздо больше проблем, чем живые.

Артанна рассеянно кивнула, изучая другие лица, но ни одного не узнавала.

— А это кто?

— Другие заговорщики.

— Разумеется, мешавшие тебе достичь заветной цели.

— Какая проницательность.

Наемница проигнорировала сарказм и несколько раз прошлась по этой аллее ненависти, ища еще одного — девятнадцатого члена отряда. Но головы Джерта ни на одном из копий она не обнаружила. Осознав положение вещей, Сотница нервно расхохоталась.

— Неужели этот эннийский прохвост умудрился уйти прямо из-под вашего носа? Ай да Медяк, — всхлипнула она, вытирая проступившую слезу. — Хорош, зараза. Видать, я его недооценила.

Заливар поморщился, словно от пощечины.

— Не спорю, — сухо сказал он. — Но бегать ему осталось недолго.

— Будь у меня деньги, поставила бы на то, что он уже в империи или Эннии — зализывает раны и прохлаждается с девками в каком-нибудь доме терпимости. С него станется.

Шано знаком приказал гвардейцам следовать за ним и торопливо зашагал к лестнице.

— Мы его отыщем, ибо твой друг мне кое-что задолжал.

Артанне случалось бывать в стенах Валг дун Шано лишь единожды — в день, когда ее отец вступил в должность советника, но воспоминания о том далеком событии практически стерлись. Артанна помнила исполинских размеров вытянутый зал с высокими потолками и двумя рядами колонн, казавшихся ей бесконечными. Попроси ее кто-нибудь описать, как выглядело это место, наемница не смогла бы этого сделать. Она не помнила ничего, кроме своих ощущений: трепета, предвкушения чего-то поистине важного, восхищения и страха вновь чем-то не угодить отцу. Сам же дворец казался ей созданным великанами для великанов.

Зато мимо площади, к которой спускались сотни широких ступеней, Артанна проезжала довольно часто и каждый раз возводила глаза наверх, любуясь очертаниями Валг дун Шано на фоне окрашенного всеми оттенками тревоги закатного неба. Когда-то это казалось ей красивым. Некогда она сама мечтала снова попасть сюда — в качестве полноправной представительницы Дома Толл. Но став ею, она больше не испытывала приятных эмоций по отношению к этому дворцу. Теперь эта каменная громадина казалась ей гигантским склепом.

Поднявшись по лестнице, Заливар обогнул фасад, прошел еще сотню шагов и остановился перед скромной дверью.

— Что здесь? — спросила Артанна, разглядывая высеченный на портале барельеф — каменные свитки и книги, перевитые лентами и украшенные печатями. — Архивы?

— Да. — Заливар достал из-под полы плаща массивный ключ. — Хранилище занимает четверть всего дворца — и это только в видимой его части. Мы с твоим отцом провели здесь множество дней и ночей.

Наемница скучала, пока советник возился с замком. Когда все было готово, Заливар потянул на себя дверь и кивком пригласил Артанну войти. Один из гвардейцев мягко подтолкнул ее ко входу, и она подчинилась.

Характерный запах кожи и старых бумаг нарастал по мере того, как небольшая процессия углублялась в недра дворца. Наконец они очутились в большом зале, каждая стена которого скрывалась за множеством высоких стеллажей. Потолок здесь был настолько высок, что Артанне пришлось запрокинуть голову, пытаясь его рассмотреть. Однако верхние полки многочисленных шкафов, располагавшиеся на трех галереях, таяли во мраке, царившем под каменными сводами.

— И как во всем этом можно ориентироваться? — выдохнула Сотница, озираясь по сторонам.

— Служители справляются, — ответил Заливар и пошел дальше. — Но нам не сюда.

В следующем зале они встретили человека. Двухсотлетний старик, чья жидкая седая коса болталась на уровне колен, встал из-за конторки и церемонно поклонился, узнав Заливара.

— Могу ли я чем-нибудь помочь достопочтенному Шано? — прошамкал он.

Советник снисходительно улыбнулся.

— Мы с помощниками справимся самостоятельно.

Дряхлый служитель тряхнул головой и вернулся на свое место.

— В таком случае не смею вам мешать, — сказал он и углубился в изучение какого-то свитка, потеряв всякий интерес к визитерам.

— Я смотрю, они не очень-то интересуются, за каким чертом тебе понадобилось в Валг дун Шано посреди ночи, — заметила Артанна. — Бардак.

— Здесь меня привыкли видеть в любое время, — ответил Шано и ускорил шаг. — Потому я и решил идти через архивы.

Сотницу ответ устроил, и она поспешила за Заливаром. Чем быстрее они доберутся до той злосчастной двери, тем скорее этот безумец угомонится. Впрочем, наемница сомневалась, что Заливар остановится, разгадав загадку, которой был одержим на протяжении всей жизни.

Артанна устала ожидать смерти, устала готовиться в любой момент получить удар в спину или почувствовать удавку на своей шее, устала каждый раз принюхиваться к странным запахам еды и следить за действиями лекарей, поивших ее вонючими снадобьями. Слишком много дней прошло в этой мучительной неизвестности. Она знала одно — Заливар нар Данш мог в любой момент оборвать ее жизнь, и Артанна не смогла бы ничего ему противопоставить. А раз так, то не было смысла трястись за свою шкуру. По крайней мере, до тех пор, пока Шано не откроет ту проклятую дверь.

Эллисдор.

Вилберт ден Хальцель тратам на коронацию не обрадовался. Когда Грегор вознамерился устроить пышное празднество, дряхлый казначей в кои то веки отбросил церемониал и взорвался гневной тирадой. Альдор и не предполагал, что немощный старик, для которого даже простая ходьба превращалась в сущее испытание, был способен так громко вопить.

Негодование, впрочем, казалось справедливым: до тех пор, пока Эллисдор находился в финансовой изоляции, организованной империей и Латандалем, о лишних тратах не могло быть и речи. Перевод храмов и монастырей под начало Грегора решил проблему лишь частично — полученных средств хватило на покрытие расходов, связанных с нуждами армии, но с провиантом дела обстояли значительно хуже. Гацонские и эннийские купцы заламывали безумные цены, а рунды вновь зашевелились на границах — об этом докладывали лазутчики графа Урста. Ваг Ран продолжал отмалчиваться о судьбе тайной экспедиции Артанны и не торопился открывать знаменитые тоннели. Тем временем на юге Хайлигланда случился кошмарный неурожай: крестьянам удалось собрать лишь половину ожидаемого объема зерна. Населению новорожденного королевства грозил голод, но Грегора Волдхарда все это, казалось, не волновало. Вместо того, чтобы добиваться выгодных условий на поставки пшеницы из Гацоны, праведнейший из правителей, как его окрестили лебезящие подданные, проводил время в молитвах и подготовке к собственной коронации. Все решения Волдхард принимал, опираясь на советы брата Аристида — Альдор уже смирился с постоянным присутствием монаха подле правителя. Эрцканцлер окончательно перестал понимать замыслы друга.