Праздник покойной души - Валентина Андреева

Я решительно сорвалась с постели в намерении бороться с остаточными проявлениями простуды, но поняла, что ноги держат меня не очень хорошо. Они дрожали. А в теле ощущалась сильная слабость, заставившая плюхнуться на кровать. Через полчаса ощущения не изменились. Хотя нет. К ним добавилось новое – в горле как будто поработали чистящим порошком «Комет». После горячего кофе оно исчезло, но только затем, чтобы через короткое время напомнить о себе с новой силой. В принципе боль можно заглушить, были бы силы. Перед походом в стриптиз-бар выпью анальгинчика, зажую его стрепсилсом, запью эффералганом-упсой, или что-там еще рекламируют, – и порядок! Кроме того, у меня в запасе еще более суток. Оклемаюсь… Вот только как избежать объяснений с дочерью по поводу вечерних побегушек, намеченных на четверг?

Но судьба сама распорядилась событиями. Утром позвонил Вячеслав и сообщил, что у бабушки высокое давление. Димка, радуясь тому, что мы додумались произвести обмен бабулиной квартиры на квартиру в нашем доме, мигом улетел к матери. Следом за ним полетела Аленка в своих, но разных сапожках. Вернувшись, с ворчанием переобулась и, наказав мне наслаждаться свободой, отдыхом и полосканием для горла, обещала позвонить и доложить результат тайфуна, именуемого визитом к больной бабушке.

Результат оказался плачевным – гипертонический криз. Через полчаса, благодаря инъекциям, криз перешел в категорию условно-затухающего, и я выразила естественное желание поухаживать за любимой свекровью.

– А заодно и угробить ее своими вирусами, – саркастически заметил муж. Наверняка подслушивал телефонный разговор дочери со мной. Я даже явственно представила, как он возмущенно всплеснул руками. Впрочем, это не его жест. Скорее всего, он просто издевательски хмыкнул.

– Передай отцу, что могу и покинуть дом, если он такого мнения о моих вирусах, – прохрипела я, с удовольствием слушая, как Димка обещает достать меня даже из-под земли. Не для того он лелеял меня столько лет, чтобы я сбежала вместе с нажитым имуществом. Хотя бы и в виде вирусов. В этот момент я и представить не могла, что очень скоро муж с честью выполнит свое обещание.

На семейном совете было решено, что Алена после занятий забежит домой, чтобы убедиться в прогрессирующем процессе моего выздоровления, а ночевать отправится к бабушке. Ущемленный в свободе Славка волен уматывать ко мне, либо ночевать у бабушки на кухне, где к его услугам раскладушка. Главный распорядитель, Дмитрий Николаевич – сын, муж и отец в одном лице будет осуществлять неусыпный контроль за всем, и за всеми.

– Не надо неусыпного, – попросила бабуля. – Ради бога, не трезвонь, пожалуйста, ночью…

Я по телефону добавила, что тоже выключу все средства связи, после того как закончится передача «Спокойной ночи, малыши».

Аленка прибежала в начале пятого, убедилась, что я телом и душой прикипела к дивану и телевизору, переоделась и улетела. В половине пятого ворвалась Наташка, убедилась, что я роюсь в шкафу в поисках подходящего наряда для выхода в это безобразие, именуемое стриптиз-баром, посетовала на мой хриплый баритон и тоже улетела, напоследок посоветовав мне немного вздремнуть.

К месту назначения с птичьим названием «Фламинго» надлежало прибыть к одиннадцати часам.

Около десяти мы были уже готовы: Наташка – в вечернем платье, лохматом парике и боевой раскраске независимой и богатой бездельницы, и я – в образе сельской учительницы начала прошлого века, случайно затесавшейся на панель. Минут через десять с помощью подруги мне уже стало казаться, что моя сельская учительница не могла затесаться на панель волею случая. Она была рождена для нее!

Отразившийся в моих глазах ужас при взгляде на себя в зеркало несколько поколебал уверенность Наташки в том, что «и так сойдет». Прогулявшись по моему шкафу, она вытащила давно забытое мной длинное платье с открытой спиной, именуемое Димкой «нахальным», и заставила меня в него влезть. Сделала я это с трудом и потребовала сверху «меха».

«Мехов» ни у меня, ни у Наташки не было. Правда, у Анастас Ивановича была лисья шкурка с жалобной мордочкой и безвольно болтающимися лапками. Но она и в прошлые годы вызывала у меня стойкое желание придушить производителя этого изделия. В конце концов, Наташка притащила свой широченный, переливающийся всеми цветами радуги шарф. Он и стал главной частью моего наряда. Даже если бы я отправилась в одном нижнем белье, но с шарфом, все обратили бы внимание исключительно на этот аксессуар.

В считанные минуты парик обрел надлежащее место на моей голове, а косметика успешно довершила образ ангелоподобной стервы…

Именно в таком виде нас и узрел мой родной сын, прибывший на побывку с ночевки у бабушки.

– О! – растерянно вякнул он и выронил учебники и конспекты. Но поднимать их не торопился – во все глаза таращился на нас, пытаясь осмыслить увиденное.

– Да-а-а. Так вот… Уж… – прохрипела я, разводя руки в стороны и сама себя испугалась.

– Славик, подними с пола источники знаний, – опомнилась Наташка. – Мы это… Немного прогуляемся перед сном.

– Ну да, – растерянно согласился сын, но освободить дверной проем не догадался. – А вы куда?

– В стриптиз-бар. Только никому об этом не рассказывай, – строго сказала Наташка, а я довольно противно захихикала, давая понять, что это всего лишь шутка.

– Я с вами! Хоть немного развеюсь, – мигом отреагировал сын. Не допуская и мысли о сопротивлении, легко отодвинул ногой книги и тетради в сторону и решительным шагом отправился в комнату – переодеваться.

Мы молча стояли и соображали, как найти выход из положения. Я еще к тому же мучилась мыслями о том, что подумал сын о дорогой мамочке. Зря только головы ломали. Он, этот выход, был один – через входную дверь. И вышли мы в него втроем.

По дороге напряженно молчали. Сын ничего не спрашивал, а я продолжала мучиться, придумывая разные, самые фантастические объяснения. До тех пор пока Наташка коротко и ясно не изложила нашу задачу.

«Фламинго» сверкал и переливался огнями, как сказочная Жар-птица, и назывался не стриптиз-баром, а по-солидному – стриптиз-клубом. Имелась и собственная площадка для парковки машин заезжих посетителей. Свободное место нам помог отыскать одетый в униформу сотрудник «Фламинго». Ради выхода в свет и частичного приобщения к бомонду Наташка «запрягла» свою «Шкоду».

Бывалыми посетительницами мы уверенно направились к стеклянным дверям, где нам вежливо преградили дорогу:

– Просим нас извинить, но по правилам клуба до полуночи вход предусмотрен только для женщин. Своего мужа или друга, если вы сочтете нужным его пригласить, мы пропустим только после двенадцати часов.

– А разве уже не двенадцать? – расцвела Наталья улыбкой цвета облицовочного кирпича дачной печки.

– Только двадцать семь минут. – Молодой человек у входа был вежлив и непреклонен. – Пожалуйста, пропустите посетителей, вы случайно перегородили вход.

Мы поспешно отступили, освободив место для прохода. Коротконогая, похожая на колобок, толстушка, окинув нашу троицу сочувствующим взглядом, посоветовала оставить «мужика» дома. Пусть занимается домашней работой и воспитанием детей.