Ода абсолютной жестокости - Тим Скоренко

Передо мной возникает человек с огнестрелом. Я быстрее. Пуля разбивает лампу прямо около моей головы. Стреляю в прыжке с разворотом. Сношу нападавшему голову.

И тут я понимаю, что это не просто охрана здания. Вернувшись домой, Карлиф спешно организовал мне засаду. Охота на Риггера. Такая охота обычно обращается против охотника.

Они появляются из дверных проёмов, из каких-то щелей, они бегут по лестнице вверх и стреляют снизу. Я с кувырком перелетаю через перила, приземляюсь кому-то на голову. Отчётливый хруст позвонков.

И снова становлюсь вихрем. Выстрел, удар, выстрел, удар. Патроны вот-вот кончатся. Последний выстрел подбивает бегущего ко мне и отбрасывает его назад. Огнестрел отправляется в кобуру. Теперь в моих руках два меча. Они становятся серебряными колёсами, гребными винтами с острыми раскалёнными кромками. Кровь течёт направо и налево, брызжет струйками.

На улице светает. Бьют часы.

Окровавленный человек за моей спиной поднимается и хмуро оглядывается, пытаясь вспомнить, что с ним произошло. То же самое происходит со всеми убитыми. Главное – не давать им опомниться.

Крови становится больше. Мне кажется, я нахожусь в центре красного источника. Голова летит за головой, рука за рукой. Оживающие хватают оружие, бросаются на меня и снова засыпают – до следующих суток. Голова одного из охранников разрывается от выстрела; я отсекаю стрелявшему руку вместе с оружием, роняю меч, перехватываю огнестрел и всаживаю второй заряд в чью-то грудь. Огнестрел слабый, двухзарядный. В кувырке подхватываю меч.

Битва продолжается. Я становлюсь механизмом. Я могу думать сейчас о чём угодно. О Бельве. О негодяе Кассе. О бывшем берсерке Файланте. О моей цели. Мои руки работают независимо от меня. По трупам уже тяжело идти, я взбегаю по лестнице, по пути прорубаясь сквозь толпу бегущих ко мне.

Я вламываюсь в первую же комнату по коридору и закрываю за собой дверь. Створки тут же начинают содрогаться от тяжёлых ударов. В комнате – красная кушетка и несколько курительниц, и всё.

Я выглядываю в окно. Оно ведёт во внутренний дворик. Маленький, квадратный, мощёный. Во дворике – суета. Всё новые и новые солдаты бегут в дом. Карлиф хорошо поработал.

Почему-то мне кажется, что в замке Касса будет проще.

В курительницах дымится какой-то фимиам. Опрокидываю и одну, и вторую. Толстый ворсистый ковёр воспламеняется почти сразу. Третья курительница в дальнем углу – масляная. Аккуратно поливаю маслом мечи. Мечи вспыхивают от первой же искры. Над дверью – ряд колечек для занавеси. Самой занавеси нет. Бегу вертикально по стене, хватаюсь руками за колечки, в другие – упираюсь ногами.

Аккуратно перебираю по стене руками, руки утыкаются в потолок. Теперь я вишу над дверью, пусть и в довольно неуклюжей позе. Мечи кое-как зажаты большими пальцами: в ножны не спрячешь.

Ковёр горит всё сильнее. Наконец, дверь не выдерживает. Первый же влетевший в комнату попадает в самое пекло, прямо на горящий ковёр. Дым ест мне глаза, но придётся терпеть. Они влетают в комнату, пританцовывают на огне и бегут к окну. Когда в комнате уже полтора десятка человек, я рывком перебрасываю тело и оказываюсь вне комнаты. Пылающие мечи рубят и кромсают.

Врубаюсь в другую комнату. Это спальня, наверное, гостевая. Большая кровать с балдахином, трюмо, туалетные столики. Захлопываю дверь. В дверь ломятся.

Путь из комнаты в комнату – пять секунд.

Горящим мечом поджигаю кровать. Окон тут нет. Есть небольшая дверца в правой стене. Она ведёт в туалетную комнату. Тут окошко. Маленькое, но я протиснусь. Окошко глядит на улицу. Горящие мечи в ножны не положишь. Выбрасываю их в окно, затем выбираюсь сам. Мечи лежат на мостовой. К ним уже бегут солдаты, появившиеся невесть откуда.

Мне представляется Карлиф, который управляет этой маленькой армией, который кричит: «Ну же! Солдаты! Взять его!».

Мне представляется, как он бесится.

Поток воинов нескончаем. На открытой местности драться не проще и не сложнее, чем в доме. Зато здесь больше пространства для маневра. Я сею смерть. Мечи уже почти погасли.

И тут воины неожиданно расступаются. Прямо тут, на улице, перегородив дорогу, стоит ряд арбалетчиков. Десять человек. За ними – ещё ряд. За ними – ещё.

Кто же такой этот Карлиф? Для простого торговца незаконными товарами, пусть и очень богатого, он слишком хорошо вооружён. И чересчур нагл.

От меня до стрелков – метров десять. Бросаюсь вправо и бегу по стене здания вверх. Слышу свист стрел: все летят мимо. Бегу по стене к стрелкам. Первый ряд судорожно перезаряжает арбалеты. Второй даёт залп. Один из болтов отскакивает от стены в сантиметре от моего лица.

Ноги попадают в окно. Я проскальзываю в комнату второго этажа. Это не дом Карлифа.

Нужно, чтобы Лиук уводил караван. Я переоценил свои силы.

Комнатка маленькая и тёмная. Пустая односпальная кровать. Столик.

Высовываюсь из окна. Успеваю спрятаться обратно: болты свистят над головой. Достаю огнестрел. Спокойно перезаряжаю. Слышу, как в дом ломятся снизу.

Нужно носить с собой гранаты. Тяжёлые, неудобные, но такие полезные иногда штуки.

Кто-то читает мои мысли. Раздаётся взрыв, за ним ещё один. В комнату попадает всполох огня и дым. Взрывная волна шатает мебель. Я осторожно выглядываю. На месте, где только что был взвод арбалетчиков, – гора кровавого мяса.

Высовываюсь из окна и выстрелом снимаю оглушённого стражника, бегущего по улице прочь.

Дыма не так и много, его быстро разносит ветром. И я узнаю человека, который идёт по трупам стрелков. Это Виркас. За ним – Микта. И ещё несколько деревенских с оружием в руках. Виркас поигрывает чем-то круглым, похожим на мяч. Граната.

Я выпрыгиваю из окна, приземляюсь на ноги, как кошка.

– Кажется, мы вовремя, – усмехается кузнец.

– Да, – говорю я.

– Ты почти всех перебил, кстати. Остальные разбежались, – говорит Виркас. – Тут и помогать-то нечего.

– Надо взять Карлифа.

– Взяли. Мы пошли за тобой почти сразу. Минут через пять. Я не думал, что ты сразу ринешься в бой. Карлиф уходил с чёрного хода как раз когда ты покидал его дом через окно. Мы его там и взяли. Правда, мне это не в радость. Карлиф – человек влиятельный. Он так этого не оставит.

Я улыбаюсь. На забрызганном кровью лице улыбка выглядит страшновато.

– Где он? Жив?

– Жив. Мы подумали, что сегодня он нам может пригодиться.

Мы идём к дому Карлифа, к главному входу. Двери открыты. Только войдя внутрь, я понимаю, что я сделал. Трупы лежал даже не горами. Слоями. Первый слой равномерно покрывает пол. За ним – второй. Третий. Сверху тянет горелым.

– Дом горит, – говорит Виркас. – Думаю, нам стоит возвращаться к каравану. Золота у Карлифа мы уже немножко набрали.