Овертайм - Ава Хоуп

Еще до того, как мы отказались от участия в съемках «Ледяных танцев», Тиджей написал песню про лед, которая должна была стать заставкой для нового сезона шоу. Но, естественно, продюсеры заменили ее на другую. Так что Морган решил выпустить песню и без шоу, пригласив меня принять участие в съемках.

Песня называется «Лед и пламя». Было бы логично снять что-то вроде нашествия инопланетных существ, вдохновившись одноименной повестью Рэя Брэдбери112. Но в понимании Тиджея лед — это сердце девушки, а пламя — сердце парня. И клип о том, как они, такие разные, все равно находят путь к сердцам друг друга.

Ох уж этот Тиджей. Чертов романтик.

Так что на протяжении двух часов я скользила по льду, выполняя различные элементы фигурного катания, и благодарила Иисуса, что мы с Морганом так и не приняли участие в съемках ток-шоу. Потому что помимо того, что я бы просто оглохла от его слащавых песен, так еще у меня началась бы истерика из-за того, что он называет аксель, тулуп и лутц «красивыми штучками». Кретин.

После съемок Тиджей вручил мне парочку пакетов с брендовыми шмотками, которые ему прислали для съемок и которых хватило бы на несколько десятков человек, и пригласил на свой День Рождения, который, в конечном счете, устраивает Джессика.

Все съемочное время Льюис следовал за мной по пятам. Мне хотелось узнать у него, входит ли в его обязанности отрывать мне туалетную бумагу в туалете, но я сумела совладать со своим сарказмом и промолчала.

Я не злюсь на Рида. Понимаю, он хочет меня защитить. Боюсь подумать, что произошло бы, не окажись его рядом в нужный момент. Черт возьми, этот гребаный телепат спас мою жизнь. Так что мне пришлось согласиться на все его условия для обеспечения моей безопасности.

Городской пейзаж за окном сменяется на лесную чащу. Темно-зеленые деревья стремительно сменяют друг друга, пока автомобиль с высокой скоростью несется по узкой дороге. От нахлынувших воспоминаний мое сердце начинает стучать быстрее. Как вдруг раздается звонок моего телефона в сумочке, — Рид.

— Привет, — на выдохе произношу я.

— Привет, малышка, — раздается напряженный голос моего парня. — Эштон дома?

— У вас же была утренняя тренировка, как он может быть дома?

— Его на ней не было.

Бред какой-то.

Мой брат даже никогда никуда не опаздывал. И уже определенно точно никогда не пропускал тренировки. Ну за исключением тех редких случаев, когда ему разбивали голову или ломали кости. Но и то, приходилось чуть ли не цепями его удерживать, чтобы он не вышел в таком состоянии на лед.

— Мы только подъезжаем к дому. Сейчас посмотрю. А ты звонил ему?

— Перенаправляет на автоответчик.

Все внутри меня переворачивается, когда до меня доходит, что могло произойти. А моя внутренняя чуйка редко меня подводит.

— Рид, ты рассказал ему про аварию?

— Да. — Рид тяжело вздыхает. — Черт, но я же не знал, что Лизу кто-то сбил. Вы никогда не обсуждали причины ее смерти. Думаешь, это как-то связано?

— Эштон рассказал тебе?

— Нет, это был ваш отец.

Откуда мой отец знает про Лизу?

— Какого хрена? — задаю вопрос, который обобщает все мои вопросы.

— У меня был такой же вопрос, — усмехается в телефоне Рид. — Я выезжаю из дворца. Поговорим дома. Я люблю тебя.

— И я люблю тебя.

Отключаюсь и выхожу из машины, направляясь к гаражу, чтобы проверить автомобиль Эштона, — «Хаммера» нет. Звоню брату, он не отвечает. Захожу в дом, обхожу каждую комнату в его поисках, но тщетно.

Поднимаюсь к нему в спальню и подхожу к макбуку, лежащему у его кровати.

— Что ж, братец, придется обратиться к крайним методам.

Ну вот, я уже говорю сама с собой. Какая это стадия шизофрении?

Ввожу пароль для разблокировки и захожу в локатор, чтобы отследить последнее местоположение его телефона.

Аэропорт Лос-Анджелеса. Последняя активность 3 часа назад.

Нужно проверить вылеты в это время. Хотя, зачем? Ведь мне прекрасно известно, где он.

Запрокидываю голову к потолку и шумно выдыхаю.

Затем беру айфон и открываю приложение для покупки авиабилетов, чтобы найти ближайший рейс до Лондона. Выругавшись, бросаю телефон на кровать, — через двенадцать часов. У меня нет столько времени.

Шестеренки в моей голове крутятся с запредельной скоростью и, наконец, выдают идеальное решение проблемы.

Royal Deluxe — Fighter

Эбигейл.

Спустя полчаса Льюис привозит меня на частный аэродром «Ван Найс», где меня уже ожидает любезно предоставленный моим отцом частный джетт, который с минуты на минуту начнет выполнять полет в Лондон, штат Онтарио, Канада.

Напиваться в хлам на могиле Лизы — ежегодная традиция Эштона. Я нисколько его за это не виню, каждый справляется с болью так, как может. Так что мне ничего не остается, кроме того, как лететь спасать его задницу, его карьеру и… его печень.

Выхожу из «Теслы», забирая из рук Льюиса маленький чемодан, и поднимаюсь на борт частного самолета.

Мне нельзя было терять ни минуты, так что на мне по-прежнему белое платье миди с расклешенной юбкой и корсетом на груди, в котором я была на съемках, а на ногах — не самые удобные белые туфли с серебряными застежками-бантиками на щиколотке, хотя, о чем это я вообще, удобство — антоним к словосочетанию «туфли на каблуках». Переоденусь во что-то из предоставленных спонсорами вещей, лежащих в чемодане, уже по прилету в Лондон.

Поприветствовав экипаж самолета, занимаю кожаное коричневое кресло у окна и достаю телефон, чтобы арендовать автомобиль в Лондоне. Останавливаю свой выбор на «Гелендвагене», с расчетом, что мой брат, размером с Халка, сможет спокойно в него влезть. Причем лежа.

Через несколько минут ощущаю в воздухе знакомый цитрусовый аромат, поднимаю голову и вижу недовольное лицо Рида.

— Я же просил подождать меня буквально пару минут. — Он наклоняет голову на бок и пристально смотрит на меня своими ясными голубыми глазами.

Осматриваю его с ног до головы и еле слышно выдыхаю. Его волосы снова зачесаны назад, подчеркивая его безупречное лицо. На нем снова черный классический костюм, идеально сидящий на его широких плечах. Под черный пиджак надета белая рубашка. Сегодня, в отличии от вчерашнего образа, он не надел галстук.

Иисусе.

Рид просто ходячий секс.

— Чем бы ты там не душился, этот запах содержит какие-то феромоны, превращающие меня, приличную девушку, в похотливую самку! — едва слышно возмущаюсь я.