Пополам - Маша Трауб

бы из вежливости откусила. Они ж вкусные. Так сразу – не люблю, и все. Я ж думала сыну да внучку́ оставить, сын-то мои пирожки очень любит, но я ж не буду между ним и невесткой встревать. Из-за пирожков-то… Скажет, мать совсем уже. Я ж как лучше хотела. А ей все не так. Невестка у меня с тестом не умеет, да и с готовкой не очень. Так я молчу, не вмешиваюсь, не советую, – опять запричитала женщина, вспомнив обиду на невестку.

– Давайте ваши пирожки, – согласился мужик.

– Так остыли ж уже! Ничего? Вот еще с картошечкой! А невестка могла бы взять, да ведь? Ну, приятное мне сделать. Сын мой любит с капусткой, а невестка говорит, не ест он такие. А что я могу? Ради внучка стараюсь. Пусть со мной хоть неделю побудет, поживет, на домашнем. Вроде невестка согласилась внучка отправить. Я варенье клубничное закатала, малиновое тоже. Не выбросит ведь невестка, если передам с внучком назад? Варенье-то? Или выбросит? Жалко. Ягодки там одна к одной. Отбирала, – продолжала рассказывать женщина, вытаскивая из сумки пирожки размером с ладонь. Даже по виду – вкуснейшие. Румяные. Не жареные, а печеные, как любил Георгий.

– Вкусно, – сказал мужик, откусывая от пирожка. – Мои любимые.

– Очень вкусно, – подтвердил Георгий, отбросив сигарету и откусывая выданный пирожок. Вкусно было не то слово как.

– На здоровье, – радовалась женщина, довольная, что ее пирожки пришлись по вкусу. – На здоровье. Почему не едет-то поезд? Почему задержался?

– Может, чтобы мы пирожки успели съесть, а? – хохотнул мужчина. – Я вот с утра ничего не жрал. А тут вы объявились – с пирожками. К жизни, считай, меня вернули. А приди поезд вовремя, так ни вас, ни пирожков бы не случилось. Стоял бы в тамбуре, курил натощак и слушал, как желудок рулады выводит. Или вот он, – мужик показал на Георгия. – Вот как он тут оказался? Не нашего поля ягода. А смотрите, стоит ест, аж слюной захлебывается. Видать, ему ваши пирожки тоже для чего-то сдались. Может, поэтому и задержался состав? Как думаете?

– Ой, так возьмите еще, – разволновалась женщина, – как с утра-то впроголодь? Мужикам нельзя так. Питаться надо. Вот, у меня еще огурчики малосольные. Берите, берите, не стесняйтесь. Тоже везла сыну. Так в сумке и пролежали. Даже предлагать не стала. Обидно ведь, когда не хотят. А я старалась.

– Ох, огурчики – с ума сойти. Сто лет таких не ел. Да, считай, никогда не ел! – радостно восклицал мужик. – Лучшие огурчики в моей жизни. Мать, может, ты меня усыновишь, а? Я один, никакой жены. Невестки не будет, – хохотал он. – Обещаю, все съем, что ни дашь. Это ж вкуснота-то какая!

– Спасибо, – женщина зарделась, довольная похвалой, – так хорошо, не люблю, когда продукты пропадают. Я ж с пяти утра у плиты, чтоб свеженькое.

– Очень вкусно, правда, – кивал Георгий, откусывая хрумкий огурчик. Он, пожалуй, тоже никогда таких не ел. – Может, меня тоже усыновите? Или скажите, куда ехать за вашими пирожками да огурчиками. Если невестка в следующий раз откажется, мы все доедим.

– Точно, вы когда в следующий раз к сыну поедете? Так мы вас будем ждать на вокзале, – продолжал хохотать мужик.

– Хорошо, хорошо, – улыбалась женщина. – Так поезд-то когда? Приедет?

– А куда ж он денется? Сейчас мы огурчики доедим, и приедет, – ответил мужик. – Никогда ж не знаешь, когда судьба вмешается. У меня вон живот так крутил, думал, сдохну, а поесть некогда. Вокзальное не могу, язва у меня. Как поем, так все – считай, три дня загибаюсь. Этот вот, – мужик показал на Георгия, – тоже счастлив, будто в ресторан сходил.

– Да, машина сломалась, а билетов в бизнес не было, – объяснил Георгий, доедая пирожок. – Тоже с утра ничего не ел, только кофе.

– Вот, я об этом и говорю. Ты, мать, считай, двух человек сегодня спасла своими пирожками. Значит, так нужно было. Смотри сама – невестка твои пирожки не взяла, огурцы ты сама ей не дала. Поезд задержался. И для чего? Чтобы мы могли поесть! Значит, так и должно было быть! Верю я в судьбу, иначе никак не объяснишь.

– То есть просто ради еды? – уточнил не без интереса Георгий. – Не ради чего-то большего?

– Откуда ж я знаю, я ж не судьба, – пожал плечами мужик. – Может, не надо было в то место, куда ты ехал, попадать. Глядишь, тебя судьба отвела от неприятностей каких-то. Кто знает? Приехал бы, как собирался, так кто знает, что приключилось бы.

– Да, может, и так, – согласился Георгий, поражаясь настолько прагматичной и в то же время мудрой интерпретации банальной задержки поезда. Георгий вдруг успокоился и расслабился, будто женщина подмешала в пирожки седативное средство, а мужик открыл ему третий глаз или поведал вселенскую истину. Георгий давно не чувствовал такого внутреннего спокойствия. Будет как будет. Опоздает на встречу, значит, так тому и быть. Возможно, все объяснялось сытостью – организм перестроился на переработку еды. Нервные рецепторы временно уснули. Спать хотелось нестерпимо.

– О, едет, – воскликнул мужик, чем вывел Георгия из состояния ступора.

Следующие два часа Георгий проспал глубоким сном, как в студенческие годы.

Рабочая встреча прошла на удивление хорошо. Георгий был непривычно и неожиданно для самого себя мягок и расслаблен. Может, в тот день действительно все судьба подстроила? Не для дела, а чтобы он смог поесть нормальной домашней еды, вспомнить годы молодости, выспаться, наконец. Он не вышел из зоны комфорта – это выражение любили использовать разнообразные коучи, психологи и прочие шарлатаны от науки, которых все время навязывали Георгию для сплочения коллектива или поиска новых задач и целей, а, наоборот, вернулся в нее. Да, он быстро привык ездить с шофером на хорошей машине с комфортной температурой в салоне, работать, сидя на заднем сиденье, иметь под рукой воду, салфетки. Но он ни разу не уснул в машине, ни разу не наелся обедом из ресторана, который лежал рядом на сиденье в пакете – секретарша позаботилась. Ни разу ему не хотелось поговорить по душам с водителем и уж тем более покурить с ним. Он всегда приезжал на встречу уставшим, вымотанным, а сейчас, выспавшись в электричке, готов был свернуть горы.

Тогда Георгий подумал, что, возможно, судьба специально свела его с Анной. Чтобы у них родились такие прекрасные дети. И ради них все это. А не ради Георгия и Анны. Может, его предназначение в том, чтобы стать хорошим отцом, а не хорошим мужем? Если так, то судьба опять угадала – он хотел этого больше всего