Природа советской власти. Экологическая история Арктики - Энди Бруно

в строй соответственно в 1955, 1961 и 1963 годах и интегрированы в каскад нивских ГЭС. Группа строителей затопила несколько мелких озер и территорий, чтобы создать резервуары для Ковдинской ГЭС885.

Мурманские чиновники также лоббировали строительство небольших ГЭС, чтобы снабжать электричеством сельскую местность. Они рассматривали такое строительство как более дешевый и эффективный способ электрификации рыбацких поселков и коллективных хозяйств по сравнению с протягиванием линий на большие расстояния886. Одно из предложений включало строительство малой ГЭС недалеко от Лапландского природного заповедника для снабжения электричеством близлежащих административных поселений. Олег Семенов-Тян-Шанский лично помогал лоббировать этот проект, будучи более заинтересованным в подключении территории к источникам электроснабжения, нежели обеспокоенным экологическими последствиями проекта. В 1950 году, впрочем, персонал заповедника попросил отложить строительство на год, что означало, что станция, вероятно, так и не была достроена до ликвидации заповедника в 1951 году887. Многие другие проекты создания маломощных ГЭС для подключения административных поселений также откладывались888.

Приоритетным после окончания войны был проект реконструкции разрушенной нацистами ГЭС на реке Пасвик. 143-километровая река Пасвик берет начало в озере Инари в Финляндии. Протекая в северном направлении, река выходит на границу между Норвегией и Россией и впадает в Баренцево море. После того как Печенгский район стал в 1944 году частью СССР, большая часть реки Пасвик тем не менее осталась в Финляндии. Советские плановики хотели использовать энергию этой реки для снабжения реконструированного комбината «Печенганикель». Они знали, что восстановленная Нижнетуломская ГЭС не сможет обеспечить потребности «Печенганикеля» и «Североникеля», выплавка никеля на которых основывалась на электролитическом методе. В 1947 году советские власти выкупили дополнительный участок Пасвика у Финляндии. Это дало СССР возможность полностью контролировать гидроэнергетические ресурсы реки. Чиновники также пытались заключить соглашение с финской фирмой «Иматран войма» для модернизации Янискоской ГЭС на аннексированной после войны территории, вошедшей в Мурманскую область. Хотя на стройплощадке было много беспорядка и проблем (включая по крайней мере три случая поджога), этот проект не был связан с ГУЛАГом, руководство которого все еще было основным руководителем кольских гидроэнергетических проектов889.

После окончания модернизации Янискоской ГЭС в 1950 году «Иматран войма» занялась восстановлением Раякоской и Кайтакоской ГЭС. Рост производства «Печенганикеля», впрочем, опережал ввод мощностей электроснабжения. К началу 1953 года руководители «Печенганикеля» докладывали, что в 1952 году предприятие использовало более 332 миллионов киловатт-часов и что производство становилось менее энергосберегающим, чем ранее (требуя в среднем 860 киловатт-часов на тонну продукции вместо нормативных 840)890. «Иматран войма» закончила работу на Раякоской и Кайтакоской ГЭС в 1955 и 1959 году соответственно. После этого СССР и Норвегия исследовали энергетический потенциал порогов Пасвика на той части реки, которую они делили друг с другом (где располагались Борисоглебская ГЭС, станции Скугфосс, Хевоскоски и Мелкефосс). Наемные норвежские рабочие построили Борисоглебскую станцию для СССР, в то время как другая советская ГЭС в Хевоскоски была построена своими силами891.

Советские власти были довольны итогами модернизации пограничных ГЭС, произведенной «Иматран войма», и решили нанять эту компанию для строительства Верхнетуломской ГЭС. Изначально этот проект возник в середине 1930‐х годов, и его предполагалось реализовывать на верхнем участке течения Туломы с помощью заключенных ГУЛАГа. Станция была необходима для снабжения «Североникеля», но после перехода реки Пасвик в границы СССР была отодвинута на второй план892. В 1950–1960‐е годы вопрос о строительстве Верхнетуломской ГЭС снова стал актуальным. Оттепель и реабилитация многих заключенных после смерти Сталина снизили степень зависимости советских проектов от мускульной силы, хотя тяжелые условия работы, как и прежде, оставались основной проблемой строительства ГЭС. В духе хрущевского времени инженеры «Колэнерго» изображали сотрудничество с финской компанией как взаимовыгодное. Они описывали, как финские специалисты вносили важные предложения о том, как завершить строительство станции раньше сроков, в то время как «Иматран войма» училась новым технологиям возведения ГЭС у советских коллег893.

Верхнетуломская ГЭС, запущенная в 1964 и 1965 годах, изменила значительную часть кольских ландшафтов. Для создания резервуара для ГЭС инженеры затопили огромную территорию. Большие участки карты области были теперь окрашены в синий цвет. Затопление позволило поднять на 32 метра уровень озера Нотозеро, охватив 745 кв. км (для сравнения, озеро Имандра, крупнейший природный водоем на севере Кольского полуострова, имеет площадь около 876 кв. км)894. Верхне- и Нижнетуломская станции оказали большое влияние на фауну речной экосистемы, несмотря на попытки создать условия для нереста рыбы. Сиг и окунь нерестились в озере Нотозеро, но в целом предпочитали мелководье. В некоторые годы, когда инженеры опускали уровень воды водохранилища Верхней Туломы, икра рыб замерзала. Форель, голец, хариус и лосось с трудом преодолевали трудности, вызванные измененной гидрологией северо-запада Кольского полуострова, иногда сталкиваясь с плотинами и другими препятствиями в поисках мест для размножения. Как и в случае с Нивой, популяция лосося в реке Туломе сильно сократилась895.

История затоплений на Кольском полуострове была, в общем, типично советской. В течение 1960‐х годов общая площадь водохранилищ в СССР удвоилась. Некоторые ученые в этот период заявляли об отрицательных экологических последствиях строительства плотин, подчеркивая, что развитие гидроэнергетики вызывало эрозию почв, снижение качества воды и урожайности, а также наносило ущерб популяции рыб. Экологическое давление вместе с экспансией нефтяного и атомного секторов, а также бюрократической оппозицией со стороны других советских министерств помогло приостановить гидроэнергетическую волну. В течение следующего десятилетия строительство новых плотин и станций существенно замедлилось как в масштабе всей страны, так и на Кольском полуострове896. В это время 80% энергии Мурманской области поставлялось ГЭС897.

Карта 5. Зона затопления Верхнетуломской ГЭС.

Электростанции не могли удовлетворить стремительно растущие потребности кольской тяжелой промышленности. Согласно одной оценке в период между 1958 и 1965 годами, обогащение апатитов требовало сравнительно небольшой мощности в 95 киловатт-часов на тонну, алюминия – 17 000 киловатт-часов на тонну и никеля – 55 000 киловатт-часов на тонну898. И, конечно, количество тонн этих материалов, а также число небольших поселков городского типа росло ежегодно. В течение десятилетия после 1965 года потребление топлива в Мурманской области выросло как минимум вдвое899. Переустройство рек, казалось, достигло предела возможностей.

Партийное руководство выражало обеспокоенность таким положением дел. Владимир Птицын, первый секретарь партаппарата Мурманской области в 1970‐е и 1980‐е годы, вспоминал, как погодные условия мешали развитию кольской энергетической сети. «В шестидесятые годы Север поразила засуха. Обмелели реки, выгорала тундра и леса. Резко сократилось производство электроэнергии, в