Все мертвые обретут покой - Джон Коннолли

Уолтер заметно расслабился, но все же его напряжение полностью не исчезло.

— Тот, кто его увез, должен был хорошо знать дом и парк вокруг.

— Если исходить из того, что его захватили прямо в доме, а не в парке.

— Да, если основываться на этом предположении.

— И ты отправил меня выяснить что к чему.

— Да, верно.

Я теперь винил себя не только в том, что не смог отыскать Кэтрин Деметр живой, — к этому чувству прибавилось ощущение, что я неумышленно навел Аделейд Модин и Хайамза на ее след.

— Возможно, я их к ней и привел, — помолчав, высказал я свое предположение. — Перед отъездом в Виргинию я рассказал миссис Кристи, что отправляюсь туда продолжать поиски. Для них этого оказалось вполне достаточно, чтобы выследить девушку.

Уолтер отрицательно покачал головой:

— Она наняла тебя для подстраховки. Скорее всего, она предупредила Хайамза сразу же после того, как была узнана. Так что Хайамз уже разыскивал Кэтрин. Если бы девушка не объявилась в Хейвене, они рассчитывали, что найдешь ее ты. А после того, как ты бы ее отыскал, вас, как мне думается, убили бы обоих.

Мне представилось приткнувшееся к стене тело Кэтрин Деметр в подвале старого дома с кровавым ореолом вокруг головы. А еще у меня перед глазами возник завернутый в целлофан Эван Бейнс и разложившееся тело другого ребенка полускрытое землей. А сколько трупов еще предстояло найти в подвале склада «Манчино» и в других местах...

И во всех этих жертвах мне виделись моя жена и ребенок.

— Ты мог бы послать и кого-либо другого.

— Нет, здесь был нужен только ты. Если убийца Бейнса имел отношение к этому дому, я знал, что ты его разыщешь. Я был уверен, что тебе это удастся, потому что ты сам... убийца.

Роковое слово на мгновение повисло в воздухе, как занесенный меч, а затем обрушилось вниз, клинком рассекая наше общее прошлое. Уолтер отвернулся.

— Она сказала, что знает, кто убил Дженнифер и Сьюзен, — помолчав, продолжил я разговор, как будто не слышал слов Уолтера.

Он даже обрадовался, что я нарушил молчание.

— Не могла она этого знать. Ей просто хотелось тебя помучить. Все это проявления ее воспаленного воображения и злобного нрава.

— Ошибаешься. Она на самом деле об этом знала. И ей стало известно, кто я, но, мне кажется, нанимая меня, она об этом еще не знала, потому что не захотела бы рисковать.

— Ты ошибаешься, — снова возразил он. — Давай оставим это.

Я не стал его переубеждать, но, тем не менее, чувствовал, что царство тьмы Аделейд Модин каким-то образом соприкоснулось с миром мрака Странника.

— Я подумываю об отставке, — продолжал Уолтер. — Я вдоволь насмотрелся на трупы и больше видеть их не хочу. В последнее время меня увлек Томас Браун. Тебе случалось читать что-нибудь Томаса Брауна?

— Нет.

— Христианская мораль: «Не взирайте без меры на лики смерти, дабы не стало зрелище сие привычно глазу вашему, и долго не держите взор свой на картинах унизительных и оскорбительных, дабы не разучиться различать их».

Уолтер сидел ко мне спиной, в окне отражалось его лицо и глаза, устремленные вдаль.

— Я слишком долго смотрел на смерть, и у меня больше нет сил заставлять себя видеть все это, — он пригубил кофе. — Тебе нужно уехать отсюда и найти себе занятие, чтобы все тени и призраки остались в прошлом. Ты не тот, каким был когда-то, но, может быть, ты еще сможешь остановиться и не потеряешь себя окончательно.

Мой нетронутый кофе подернулся пленкой. Я молчал.

— Мне бы не хотелось больше видеться с тобой, — в голосе Уолта сквозила незнакомая печаль. — Я поговорю с кем нужно, чтобы тебя отпустили.

Во мне действительно кое-что изменилось, но я сомневаюсь, что Уолтер уловил истинную суть этих изменений. Может быть, только я мог по-настоящему понять произошедшее и осознать, как отозвалась во мне смерть Аделейд Модин. Ни с чем в этом мире невозможно сопоставить ужас преступлений, совершенных ею за тридцать лет, и все те муки, которым подвергала она самых слабых и невинных из нас. И все же злодеяниям пришел конец. И я способствовал этому.

Ничто не вечно. Все должно иметь свой конец: и зло и добро. Смерть Аделейд Модин в беспощадном пламени подтверждала правильность моих выводов. И если мне удалось приблизить ее конец, то и до других я смогу добраться. И Странник не станет исключением.

В этот момент где-то среди непроглядного мрака подали голос часы и принялись отсчитывать часы, минуты и секунды до мгновения, когда придет пора известить о том, что время Странника истекло.

* * *

Размышляя над словами Уолтера и его сомнениями на мой счет, я задумался и об отце, о том, что унаследовал от него. Об отце у меня сохранились отрывочные воспоминания. Помню, как перед Рождеством он принес елку: крупный мужчина с красноватым лицом входит в дом, и клубы пара вырываются у него изо рта, как дым из паровозной трубы. Помню, как зашел как-то вечером в кухню и увидел его ласкающим мать. Мое появление смутило обоих, и мать рассмешило это смущение. Помню, как он читал мне на ночь. Его большие пальцы двигались по строчкам в такт произносимым словам, чтобы мне было легче их узнать, когда я снова к ним вернусь... А еще мне врезалась в память его смерть.

Его форма всегда была тщательно отглажена, и оружие он регулярно чистил и смазывал. Служба в полиции ему нравилась, по крайней мере, так казалось. Я не знал тогда, что заставило его поступить именно так. Возможно, Уолтер Коул что-то понял, когда смотрел на тела детей. Может быть, и мне тоже кое-что стало ясно. Наверно, я стал таким, как отец. Можно сказать только, что в нем что-то вдруг умерло, и мир вокруг утратил яркие краски. Слишком долго смотрел он на муки мертвых и стал отражением того, что видел.

То был вполне рядовой вызов: двое подростков поздно ночью носились по пустырю в машине с включенными фарами и не переставая сигналили. Отец выехал на вызов и увидел одного из местных хулиганов, пока мелких, но с задатками уголовника, и в его обществе девицу из семьи среднего достатка, которой захотелось поиграть с огнем и поймать кайф.

Отец не мог вспомнить, что сказал ему парень, чтобы произвести впечатление на подружку. Слово за слово, и я представляю, как наливался угрозой голос отца. Парень шутя полез в карман куртки, довольный своей выдумкой пощекотать нервы полицейскому, а хихиканье девицы только добавляло ему куража.

Но вот отец достал пистолет, и смех стих. Я могу представить себе, как парень поднял руки, испуганно тряся головой и пытаясь объяснить, что у него нет оружия, что это была шутка и он просит извинения. Отец выстрелил ему в лицо. Кровь забрызгала салон машины, стекла, лицо девушки на переднем сиденье. Отец застрелил и ее, думаю, она даже крикнуть не успела. Потом отец ушел.

Сотрудники службы внутренних дел пришли за ним, когда он переодевался в раздевалке. Они представили его на суд коллег-офицеров в назидание остальным. Никто не вмешивался в их действия. К этому времени все знали, что будет, или думали, что знают.