Что значит поцелуй? - Нина Роса

В комнате было душно, Виола, одетая в новое платье из унылой коричневой шерсти, была вынуждена то и дело прикладывать платок к вспотевшему лицу, каждый раз привлекая внимание едва сдерживающего гнев маркиза.

Два новых платья девушке доставили от портнихи нынешним утром. Это было двойной удачей, так как благодаря старательному «обыску», ревнивые невесты избавили Виолу от того немногого, что у нее было, нарочно испортив и несчастное серое платье, и одежду, доставшуюся от брата. Видимо, Комора Стифрис имела какой-то пунктик насчет разрывания чужих платьев. А еще новые наряды как нельзя кстати могли послужить наглядным укором маркизу и его матери, тем самым чуть улучшить положение близнецов, уличенных во владении пресловутой фиолетовой крысой. Виола краснела при одном воспоминании об укоризненном взгляде маркиза, которым он ее наградил, едва крыса шмыгнула между его ног.

— Ваше сиятельство, — обратился лорд Каларон к матери, — что это такое?

Вдовствующая маркиза, отстранение смотревшая в сторону окна, обернулась и оценила гневный жест сына, указывающего на Виолу.

— Ваша подопечная.

— Я не спрашиваю кто, я задаю вам вопрос: что это за коричневый кошмар?

Маркиза оглядела новый наряд онемевшей девушки. «И в этом причина его ярости?» — изумленно подумала Виола.

— Весьма практичное и скромное платье, подходящее для девушки в ее положении. Андэр, ты чем-то недоволен?

Вдовствующая маркиза резко встала и приняла позу, полную достоинства и оскорбленной благодетели. Она с вызовом посмотрела на сына, но не дала ему ответить, первой ринувшись в наступление:

— А вот я недовольна.

Девушки возбужденно зашептались, воспрянув надеждой, что наказывать будут не их.

Выдержав небольшую паузу, маркиза продолжила:

— Недовольна всеми вами!

Невесты пораженно затихли, Виола же едва заметно горько усмехнулась — у нее не было никаких шансов хоть в чем-то порадовать мать опекуна.

— Вы все меня обманули. Даже оскорбили! Уничтожили память о любимом покойном муже! — На глазах маркизы заблестели слезы.

Лука незаметно пожал руку сестры, приободряя. У братца было свое горе: пропала Белинда, а возможности поискать крысу Луке не дали. Со всем этим переполохом им и позавтракать не пришлось.

Между тем вдовствующая маркиза перешла к финалу своего обличительного выступления:

— Не знаю, сын, что ты решишь, но я хочу признать свою вину…

Виола и Лука вытаращились на леди Каларон, как на новое чудо света: неужели она извиняется за то, что травила и изводила их?

— Я поторопилась, собрав здесь этих девушек. Мне стоило основательней подойти к выбору кандидатур. Благородные леди не стали бы сжигать приютивший их дом и разрушать бесценное произведение искусства. Поэтому я хочу, чтобы ты как можно скорее организовал отъезд наших гостий к их родным. А еще требую, чтобы ты немедленно отказался от опеки над этими неблагодарными негодяями, — маркиза указала на близнецов, — и выставил их из дома!

Виола почувствовала, что Лука едва не подпрыгнул от радости. Все шло так, как они задумали. Маркиз вряд ли пойдет против воли матери. Особенно после того, что произошло за последние дни. Девушка постаралась ничем не выдать ту бурю мучительных чувств, которая охватила ее. Она представила, что душа ее одета в ледяную броню, и посмотрела прямо в глаза маркизу.

Он первым отвел взгляд.

— Поступим так, как ты просишь, мама, — в конце концов сказал он помертвевшим голосом. — Я прикажу подготовить все необходимое.

Вопреки словам маркиза близнецов не выставили из дома ни в тот же, ни в последующий день. Наоборот, из Стайлерсока приехала специально приглашенная эрэа Мульми, которой его сиятельство поручил в кратчайшие сроки обеспечить ра Велладов приличной одеждой. Но эта забота не обрадовала ни одного из близнецов.

Виоле горька была каждая минута, проведенная под крышей особняка, и в то же время она страшилась покинуть это место, ставшее ей внезапно очень дорогим.

Лука забеспокоился, что маркиз передумает отказываться от опеки и все придется повторять по второму кругу. Младший ра Веллад даже отправился к лорду Каларону для разговора.

Маркиз встретил юношу в своих покоях. Лука застал его, когда опекун с помощью камердинера — высокого блондина — облачался в роскошный камзол.

«Интересно, куда это он в таком павлиньем виде собрался?» — мимоходом подумал Лука, с интересом разглядывая богатую вышивку и инкрустированные пуговицы. Маркизу очень шел наряд, подчеркивал его стать и высокое положение. «Надеюсь, он не собирается в таком наряде провожать девиц, — при одном воспоминании о бывших невестах маркиза младший ра Веллад скривился, — иначе они передумают уезжать отсюда».

— Вы что-то хотели? — Опекун устремил пристальный взгляд на задумавшегося юношу.

— А… да!.. — Лука поморгал аквамариновыми глазами. Почему-то это оказало на маркиза угнетающее воздействие: опекун заметно помрачнел. — Хотел узнать, что с нами будет. Со мной и Виолой.

Маркиз резко встал и отвернулся, сцепив за спиной руки. Лука недоумевал, что его так внезапно расстроило.

— Вам хотелось бы, чтобы я передумал? — спросил маркиз, так и не повернувшись лицом к посетителю.

— Э-э-э… мы как раз волнуемся, чтобы вы не передумали! — простодушно вывалил свой страх Лука.

Пальцы маркиза тотчас сжались в крепчайший замок, и при этом будто бы даже раздался лязг стали. Но это юноше, конечно, только показалось. Единственный свидетель разговора — камердинер спокойно продолжал возиться с какими-то рубашками, сваленными горой в одном из кресел.

— Вы заказали нам одежду и не выставили из дома, как о том просила ваша мать.

Маркиз резко повернулся.

— Считайте это моральной компенсацией за мое пренебрежение своими обязанностями. Выставить вас из дома, как вы выразились, мне не позволяет совесть. Вначале я должен посоветоваться с поверенным, подобрать кандидатуру нового опекуна и оформить все документально. Поэтому вы с сестрой на какое-то время задержитесь в «Оленьем бору». Но не тревожьтесь, письмо поверенному уже в пути. Вскоре вы избавитесь от моей столь неприятной вам особы.

— Тогда я пойду… — не очень уверенно сказал Лука. Умеет же этот маркиз дать почувствовать себя виноватым в ситуации, где кругом его вина.

Как только за юношей закрылась дверь, «камердинер» отбросил изрядно «расправленную» рубашку, которую перекладывал вот уже в третий раз.

— Что это было? — с любопытством спросил Арган II.

— А на что похоже?

— Ты привязался к этим безобразникам? — Несмотря на перенесенные по вине близнецов злоключения, император при их упоминании только посмеивался. Ра Веллады ему нравились.