Гений войны Суворов. «Наука побеждать» - Арсений Замостьянов

После этих замечательных слов он долго, с закрытыми глазами, погружен был в задумчивость. Из разговоров открывалось, что мысли его сильно были заняты раздумьем о новых предначертаниях, готовящихся ему Высочайшею волею. Носились уже слухи о предполагаемой войне с Персиею; он обсуживал выгоды и невыгоды этого предприятия, потом говорил мне: «Как ты думаешь о этой войне? тебе, может-быть, очаровательными кажутся тамерлановы походы? Бараньи шапки не кавказские удальцы; оне никому не страшны; оне ниже Стамбульцев, а эти слабее Анатольцев; не на оружие их должно обращать внимание, а страшат важнейшие нашим неприятели: фрукты воды и самый воздух, убийственны для детей севера. Великий Петр попробовал и завещал убегать их».

Вторую станцию проехали вечернею темнотою, от безпокойной замерзшей грязи выбитой дороги и заровненной снегом. Граф от непривычки при каждом наклонении в старом дормезе, боясь, что экипаж изломался и падает, часто от страха вскрикивал и после над своею трусостию смеялся. По приезде на станцию, фельдмаршал был очень-рад отдохнуть в приготовленной чистенькой хате, с разведенным на передпечье огнем и со взбитою постелью из мягкаго сена; он провел тут ночь до 6-ти часов утра. На другой день нашего путешествия фельдмаршал очень жаловался на безпокойный экипаж и на дурно проведенную ночь; но потом привык и на следующих переездах мог уже предаваться сну очень-покойно». В воспоминаниях Ивашева мы видим человека, который и в ореоле власти и величия не стал циничным завоевателем. Очень человечные воспоминания о Суворове оставил его соратник по Измаилу и Праге! Но, как видим, не забыл припомнить и суворовские оценки военно-политических тем.

В Петербурге фельдмаршала встречали как триумфатора. Сперва он остановился в Стрельне, затем провёл день в Зимнем дворце, и, наконец, его резиденцией стал Таврический дворец. По приказу императрицы по Петербургу Суворов передвигался в дворцовой карете, а видные вельможи жаждали встречи с героем. Но придворная жизнь пришлась не по нраву солдату: экстравагантными чудачествами он дал это понять Екатерине. Несмотря на мороз, пожилой фельдмаршал не покрывал головы и брезговал шубой.

В Таврическом всё было загодя устроено по суворовскому вкусу. Зеркала занавешены, в гранитной ванне — ледяная вода, в спальне — постель из свежего сена. Это постарался гоф-курьер Евграф Кирьяков со своей командой, подготовившие дворец для триумфатора. За эксцентрическое поведение при дворе граф Воронцов окрестил Суворова «блажным».

В марте 1796 г. фельдмаршал Суворов был назначен командующим крупнейшей европейской армией, стоявшей в Новороссии. В цветущем Тульчине, в армейской штаб-квартире, Суворов проводил учения и работал над главным своим литературным трудом, в будущем названным «Наукой побеждать». К тому времени Антинг, служивший некоторое время при Суворове, уже опубликовал первый том жизнеописания фельдмаршала и готовил второй том. Суворов лично вносил правку в текст и советовал С.Ивашеву строже относиться к творчеству Антинга: «Во второй части Антинг скворца дроздом встречает, много немогузнайства и клокотни: тебе лучше известно, куда пуля, когда картечь, где штык, где сабля; исправь, пожалуй, солдатским языком…» Нет сомнений, что, несмотря на замечания, труд Антинга льстил Суворову. Это был своеобразный реванш за годы пребывания на второстепенных ролях.

«Наука побеждать» — это, конечно, жемчужина суворовского литературного наследия. План тактическо-строевого учения войск, представленный Суворовым, выражен энергичным, полным динамизма языком. Языком, который вполне выражает характер автора, его неповторимую индивидуальность. Сама история этого памятника военной дидактики поучительна. Широко известное название «Наука побеждать», столь точно отразившее суворовский стиль, направление всей суворовской системы, было вброшено «в народ» после смерти полководца, когда суворовское наследие обобщали издатели и исследователи. Через шесть лет после смерти А.В. Суворова, когда Европу разрывали Наполеоновские войны, подвижник сувороведения М.И. Антоновский опубликовал «Науку побеждать» как актуальнейшее наставление всей России. Знаменательно, что учёному удалось осуществить публикацию суворовского шедевра в 1806 г., когда российское общество училось произносить проклятые слова — Аустерлиц и Тильзит. Так уроки поражений заставляют вспомнить о победителе.

В двух частях «Науки побеждать» — «Вахт-параде» (более раннее название «Учение разводное») и «Разговоре с солдатами их языком» Суворов методично и подробно описывает технику боя, используя старинный военно-учебный принцип «делай, как я». Вот Суворов прописывает сценарий действий солдата: «Для пальбы стреляй сильно в мишень. На человека пуль двадцать; купи свинцу из экономии, немного стоит. Мы стреляем цельно; у нас пропадает тридцатая пуля, а в полевой и полковой артиллерии разве меньше десятого заряда…» Это говорит человек, досконально изучивший, почём фунт лиха в солдатской жизни. Суворовские «руководства к действию» помогли многим в тогдашней армии. Как помогли и громогласные похвалы непобедимого генерала, щедрого на награды истинным героям. Он завершает «Три воинские искусства» вдохновенной здравицей, которая поднимала боевой дух не хуже доброй чарки: «Чистота, здоровье, опрятность, бодрость, смелость, храбрость, победа. Слава, слава, слава!» Сотни тысяч солдат, офицеров и унтер-офицеров российской армии нескольких поколений знали суворовский «Разговор с солдатами» наизусть. Советы Суворова были подлинной наукой побеждать, выручавшей на поле боя, спасавшей от гибели. Истоки суворовской стилистики — в фольклоре, в речах героев Древней Руси. По прочтении «Науки побеждать» вспоминаются слова князя Святослава: «Да не посрамим земле Русские, но ляжем костьми, мёртвые бо срама не имам». Суворов учился у истории своего народа. Прямым предшественником Суворова был, разумеется, Пётр Великий. Мощное влияние этой личности испытывали все, без исключения, наши деятели XVIII в. Слог и идеи петровского «Устава воинского», хорошо известного Суворову, сказались в положениях «Науки побеждать». Суворов проникся духом петровских правил. Мы читаем у Петра: «Ничто так людей ко злу не приводит, как слабая команда, которой пример суть дети в воле без наказания и страха возращён— ные, которые обыкновенно в беды впадают… Тако и в войске командующий суть отцом оных, которых надлежит любить, снабдевать, а за прегрешения наказывать. А когда послабит, то тем по времени вне послушания оных приведёт и из добрых злых сочинит и нерадетельных и в своём звании оплошных. Итако себе гроб ископает и государству бедство приключит». Суворов смолоду сердцем воспринял эти слова об ответственности командира-воспитателя.

Собственно говоря, вся вторая часть «Науки побеждать» предназначалась для регулярного чтения вслух перед солдатской аудиторией. Таким образом, правила усваивались способом «прямого внушения», постепенно становясь первейшим привычным сведением солдата. Суворов ставил перед собой цель выработать в солдатах привычку к регулярному прослушиванию рекомендаций «Науки побеждать» — по аналогии с церковной практикой. Нет сомнений, что Александр Васильевич, не дожидаясь публикации своего труда, использовал его в воспитании армии. Разговоры с солдатами их языком звучали в Тульчине вовсю. Новоявленный фельдмаршал наслаждался славой, властью, новыми возможностями… Ловил восторженные взгляды, осваивался в атмосфере прижизненной славы, не забывая укреплять её яркими выходками, странностями, причудами. «Не он ли был предметом восхищений и благословений, заочно и лично, всех и каждого? Его таинственность в постоянно употребляемых им странностях наперекор условным странностям света; его предприятия, казавшиеся исполняемыми как будто очертя голову; его молниелетные переходы, его громовые победы на неожиданных ни нами, ни неприятелем точках театра военных действий — вся эта поэзия событий, подвигов, побед, славы, продолжавшихся несколько десятков лет сряду, все отзывалось в свежей, в молодой России полной поэзией, как все, что свежо и молодо», — рассуждает Денис Давыдов, мальчишкой знавший Суворова.