Жуткий король - Уилльям Риттер
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Щит Хавгана, – выдохнула я.
Цепляясь за одежду короля, она не унижалась перед ним – она стянула у него амулет, тот самый драгоценный камень.
Араун издал вопль, не похожий ни на человеческий, ни на звериный. Теперь тело его сияло так ярко, что я с трудом могла его разглядеть. Глаза мои наполнились слезами. Металлические конструкции подо мной затряслись. В следующее мгновение раздался звук, похожий на сотни раскалывающихся кристаллов, и в глазах моих побелело. Когда свет чуть померк, короля нигде не было. Посреди платформы лежала Жуткая корона. Алина выключила машину.
– Ты… – задыхаясь, я вскарабкалась на платформу рядом с ней. – У тебя получилось.
– Нет, – Алина опустилась на площадку, не сводя глаз с лежавшего у ее ног тела, – я все испортила.
Я села рядом с ней. Тело Чарли все так же лежало на площадке.
– Ты хотела обрести цель, – тихо сказала я, – что-то, к чему хочется стремиться, а не от чего нужно убегать. И Жуткий король заставил тебя думать, будто ты эту цель обрела, но на самом деле его цели никогда не были твоими. Ты нашла свой собственный путь в конце концов.
– Слишком поздно. – Плечи Алины поникли. – Столько народа погибло. Моя семья… – Голос ее дрогнул. – А теперь и завеса вокруг нас разрушается.
– Завесу еще можно починить, – возразила я. – Джекаби…
Я замолкла.
– Ясновидец мертв, – произнесла Алина.
– Нет, не мертв, – произнесла я, проглотив ком в горле. – Он жив. Она жива.
Когда машина вновь загудела, мои внутренности как будто начали выворачиваться наизнанку. В одной руке я держала драгоценный камень, в другой – черный клинок, казавшийся очень тяжелым. Оставалась самое трудное: корона. Ни я, ни Алина не хотели прикасаться к этой ужасной вещи, но в конце концов я надела ее на голову. Корона – для концентрации силы. Клинок – для того, чтобы ее направлять. Камень – чтобы выжить.
Устремив лезвие к самому дальнему краю расступающейся завесы, я сосредоточилась. Корона обжигала меня холодом, и разум мой очистился от всех мыслей, кроме одной. Теперь существовала только завеса. Я следовала взглядом по ее переплетеньям и узорам, напрягая волю, чтобы связать их между собой. Я не имела ни малейшего представления о том, что делаю. Но стежки один за другим сшивались, и два мира разъединялись. Завеса исцелялась.
Это было все равно что пить бурлящий кипяток. Земные деревья отодвинулись за ткань реальности, и покатые холмы Аннуина снова стояли одни, сами по себе. Жар внутри меня усиливался, пока мне не показалось, что вместо крови во мне течет огонь. Разрушенные стены церкви Графтона потускнели и пропали, и вскоре Цитадель Хавгана снова стала Цитаделью Хавгана. Усилием воли я связала оставшиеся концы нитей, чтобы затянуть прореху шириной футов сто до пятидесяти футов. Я не знала, сколько еще смогу продержаться. Тридцать футов. Я закрыла глаза, но видения продолжали проступать – Ясновидец не мог отдохнуть или отвлечься от них. Двадцать футов. Мир вокруг поплыл. Тело обжигало. Меня окружила темнота.
А затем боль не то чтобы пропала, но как будто стала чужой болью. Я ощущала ее словно издалека.
Я открыла глаза. Передо мной стоял незнакомец в черной одежде. Воспоминание. Тень, которую я однажды видела в подземном мире.
– Привет, Эбигейл Рук.
Я не находила слов. Мысли мои вернулись к Чарли и Джекаби, которые оба погибли на поле боя. Неужели я присоединилась к ним?
– Ты не перешла на другую сторону, – успокоил меня незнакомец. – Пока не перешла. Но можешь, если сделаешь такой выбор. Любопытно, сделаешь ли. В конце концов, это так по-человечески. Люди постоянно пишут об этом. Пирам и Фисба. Ромео и Джульетта. Мы с тобой знаем, что тебе нечего бояться на другой стороне, маленькая смертная. Там только твои старые друзья. Присоединишься ли ты к нему? Ты любишь его, я это вижу.
Тело мое показалось одновременно невесомым и очень тяжелым.
– Ну что ж, прекрасно, – кивнул незнакомец.
Я открыла глаза. Надо мной в ореоле света нависало лицо Джекаби. Я задержала дыхание. Я этого не выбирала. Рядом с ним появлялись еще лица. Дженни. Хадсон. Лидия. Всех их окружали свои ореолы и яркие ауры, излучавшие любовь и гордость. Но среди них не было того лица, которое я хотела увидеть сильнее всего.
В голове у меня застучало.
– Я не умерла? – спросила я.
– Какое-то время мы не были в этом уверены, – сообщил Джекаби. – Какое странное чувство – не быть уверенным.
– Но вы, сэр… Вы же умерли! Я видела! Так вы… живы?
– Благодарите Дженни, – ответил Джекаби, – и науку медицину. Никакой магии.
– Вообще-то, я проникла вам в грудь, когда искусственное дыхание не сработало, – призналась Дженни. – Но в остальном – старая добрая медицинская помощь.
– Она спасла мне жизнь, – сказал Джекаби. – Нет, это не совсем верно. Она вернула меня к жизни. Что формально делает меня живым мертвецом, верно?
Он усмехнулся так, словно эта мысль его весьма позабавила.
– Да, я определенно был мертв, о чем свидетельствует и тот факт, что дар оставил меня.
Его лицо стало более серьезным, и он заглянул мне в глаза.
– Я не имел права так поступать, мисс Рук. Извините, я очень сожалею. Но это единственное, что мне оставалось. Единственный способ предоставить вам возможность починить завесу, после того как я уйду. Этот дар никогда не должен был стать вашим бременем. Я просто не мог представить себе кого-то другого, кто мог бы все это понять.
– Наверное, то же ощущала Элеонора, когда передавала дар вам, – задумалась я. – Но все вышло замечательно. Все получилось.
Я посмотрела на его лицо. Он выглядел совершенно разбитым, за исключением глаз. Они почему-то казались гораздо моложе обычного.
– Они голубые, – удивилась я. – Ваши глаза стали голубыми.
– Они всегда были голубыми, – заметил Джекаби и позволил себе усмехнуться. – А ваши на некоторое время стали красными, а сейчас серые, похожи на грозовые тучи.
Я приподнялась. Мы до сих пор находились на вершине машины. Внизу, в центре двора, виднелся круг шириной футов двадцать. Через него в крепость проникали люди и другие существа, неуверенно шагая и поглядывая на нас в ожидании ответов.
– Прореха затянулась не до конца, – сказала я. – Нужно закончить дело.
– Нет, подожди.
Я обернулась на голос и увидела сжавшуюся в углу Алину. Она встала.
– Этого не должно было случиться. Я ошибалась. Какой же я была дурой. Война ничего не решала. Но и стена ничего не решает. Нам не нужны войны или барьеры, нам нужны мосты. Нам не нужна ненависть, нам нужна надежда. Нам нужно оставить проход открытым.
– Нет, ничего такого нам не нужно, – возразил Джекаби.