Мама, я демона люблю! - Даха Тараторина

Помнил Ками.

Ни имён, ни лиц, ни событий. Лишь странный водоворот чувств, эмоций, ставших серыми, потрескавшихся от времени.

Но как же это много в Подземье!

​​​​​​​​​​​​​​​​​​​​​​​Возможно, я когда-то любил Камилу. Кто знает, может, и она любила меня. Но уже нет. Двадцать лет — более чем достаточно, чтобы забыть ошибки молодости, даже если тебя не подвергают бесконечным пыткам.

— Почему? — кажется, на её глазах драгоценными камнями сверкали уже не дождевые капли. — Почему ты помнишь? Ты должен был пройти мимо, отвернуться, показать, что демон — это уже не ты! Это не должен быть ты! Не имеешь права!

Она ударила меня кулаками в грудь. Сильно, зло, вложив в тонкие морщинистые руки всё отчаяние, на которое способна.

Это не должен быть я. Я должен быть умереть там, внизу. В Подземье. Должен был раствориться в темноте и стать частью Силы, жрущей лишь для того, чтобы было, кого сожрать в следующий раз.

Но я не остался там. По какой-то странной, глупой, немыслимой причине не растворился. Выжил. Переродился в мерзкое уродливое существо, суть которого — разрушать и уничтожать.

А потом я встретил Её.

Мой свет, моё солнышко, моя личная Лунная жрица.

Моя неправильная ведьмочка.

Она заполнила меня, отогнала тьму от нас обоих, разделила жизнь надвое и без страха отдала мне половину. Она снова заставила мою лару сиять.

И заставила вспомнить. Не всё, но многое. Жаль, что не самое приятное.

Слова, которые забыл, как произносить. Даты. Чувства… Не все, не сразу. Но маленькая рыжая ведьмочка возвращала их мне, вытаскивая из темноты серебристым спокойным светом.

Я не пытался остановить колотящие по груди руки. Отшатывался и возвращался на место, смотрел на Камилу, скривившуюся, потерянную, и ненавидел себя.

Я не позволю Тристе превратиться в такое же несчастное, наполненное отчаянием существо. Она сильнее, светлее, она сама свет. Она должна справиться. Она должна пережить предательство коварного демона. Она обязана жить дальше.

Наконец, я поймал кулаки. Поочерёдно поцеловал каждый.

— Я знаю, что уже слишком поздно, ками, — она тяжело дышала, от чего, казалось, налипшая на грудь ткань треснет, разойдётся на части, выпуская на волю что-то потаённое, чуждое, страшное. Закрыл глаза, призывая всё мужество, что когда-либо у меня имелось: — Прости меня, Камила. Я был чудовищем. Эгоистичным, самовлюблённым. Я вызвал демона и наслаждался властью, не думая о последствиях, о чувствах… О твоих чувствах. Уже нельзя ничего изменить, но, Ками, честное слово, я отдал бы за это всё что угодно. Прости меня.

Её вздымающаяся в панике грудь поднялась ещё раз, медленно опала и замерла. Камила высвободила свои руки, провела морщинистыми пальцами по моей щеке. Она не была похожа на старуху, совсем нет. Но что-то в лице изменилось, перетекло. Словно предсмертная маска опустилась на бледные выпирающие скулы.

— Всё что угодно? — прошептала она. Ох и не нравился мне этот пустой взгляд! — Тогда я хочу магию.

— Ками, хорошие девочки не записываются в ведьмы…

Хлопок!

Она и не подумала смутиться или испугаться. Лишь опустила правую руку, звонко шлёпнувшую меня по щеке, и подняла левую. Медленно нехорошо покачала головой:

— Я не хорошая, Рок. Я не как твоя маленькая наивная рыжая ведьмочка. Я знаю, что хочу. И я получу это с тобой или без тебя.

Я с хрустом поправил челюсть и пожевал несколько раз, проверяя, насколько удачным был удар.

— Во-первых, — я показал зубы, — ауч! Это было неожиданно. Во-вторых, даже если бы хотел, я не мог бы заключить с тобой договор. Я уже связан соглашением с рыжулей. И в-третьих, не смеши, Ками. Ты хотела покрасоваться исключительно передо мной. Иначе не стала бы вписывать в заклинание моё имя и вызывать одного конкретного демона с привлекательной задницей.

Ага! Её глаза всё-таки оживились и стрельнули в сторону моей обтянутой кожаными штанами филейной части. А потом она странно улыбнулась.

— Почему же именно тебя? Я вызвала любого демона, что находится поблизости.

Тогда откуда это проклятое неконтролируемое жужжание в моей голове?! Почему именно я перенёсся на кладбище? Почему не сумел противиться вызову?

Вопросов оставалось ещё предостаточно. Но ни на один из них, разумеется, никто не собирался отвечать. А вот поучаствовать в разговоре желающий нашёлся.

— И любой демон вполне может заключить эту сделку вместо тебя, — демоница вышла из-за статуи рыдающей дочери Лунной жрицы, небрежно стряхнула дождинки и оперлась на её каменное плечо.

— Сели, ты всегда будешь появляться невовремя?

Она игриво вздёрнула брови и надула губки:

— Ну что я могу поделать? Твоё обаяние так и приманивает женщин!

— Скоро начну отгонять, как мух.

Она оцарапала коготками воздух и чувственно рыкнула, а потом, мгновенно сменив образ игривой кошечки на делового демона, перевела взгляд на Ками.

— Ну-с, милочка, договор заключаем? Вам по форме три-один-шесть или восемнадцать-бэ-шестьдесят два?

— А-а-а, — ора опешила. Ей ещё не дали закончить истерику, а уже требуют каких-то решений. Стукнув меня ещё разок, видимо, для профилактики, Ками прокашлялась и осведомилась: — Кх-кхе, а в чём, собственно отличия?

— Тёмный, с какими дилетантами приходится работать! — пробормотала Сели, горестно поглаживая лоб. — Рок, милый, объясни клиенту.

Теперь опешил уже Рок. Я прочистил горло, но время потянуть не удалось.

— Рок? — поторопила демоница.

Я вдумчиво почесал за рогом.

— Ой, да кто эти договоры вообще читает?

Коллега поперхнулась воздухом, но мгновенно вернула самообладание. Аккуратно ногтем колупнула выемку на надгробной статуе.

— Здесь что, вообще никто не читает договоры?

Мы с Ками переглянулись и синхронно развели руками.

Сели выдохнула и быстро деловито протарахтела:

— Три-один-шесть стандартное соглашение на тридцать три дня, со среднестатистическим доступом к магии и возможностью обучения;

восемнадцать-бэ-шестьдесят два — полный доступ к силе Подземья с выплатой кредита по ларе в прямой пропорциональности от магической зависимости. Рекомендую вторую, улучшенную и модернизированную версию договора, — она понизила голос. — Ты же хочешь стать по-настоящему сильной, так, красотка?