Мерзкие дела на Норт-Гансон-стрит - С. Крэйг Залер

Детектив выдохнул в парку, прекрасно понимая, что стоит ему сделать любое неверное движение – и прозвучит выстрел, который разрушит его жизнь.

Сейчас каждая секунда имела огромное значение.

Беттингер пополз к сосне, которая находилась меньше чем в десяти футах от задней части дома. Серая трава шелестела под его руками и коленями, и он очень надеялся, что ее тихий лепет не слышен сквозь оконное стекло.

Жюль добрался до цели, взял несколько белых камней и поднялся на ноги, стараясь, чтобы сосна находилась между ним и окном спальни, до которого осталось меньше восьми футов.

Сердце стучало у него в висках и в кончиках пальцев. Ему предстояла худшая игра из всех возможных для любящего мужа и отца. Пришло время бросить кости. Он знал, что любые колебания или пассивность приведут к смерти жены и двоих детей.

Жюль стряхнул с пистолета сосновые иголки, выдохнул в парку и сделал глубокий вдох, а потом, прижавшись лицом к стволу, слегка повернул голову в сторону.

Шторы с цветочным рисунком, закрывавшие окно спальни, оставались темными и неподвижными. Тишина.

Детектив вытащил из кармана парки один из маленьких белых камней и через секунду подбросил его вверх.

Темное небо поглотило камень, и еще одно мгновение мир оставался прежним.

Беттингер направил пистолет на окно.

Камень вернулся и упал на крышу.

Раздался звук глухого удара о стену внутри темной спальни. Низкий голос, принадлежавший взрослому мужчине, пробормотал несколько неразборчивых слов.

Шторы дрогнули, появилась тень, и полицейский сместил дуло пистолета на долю дюйма к центру цели.

В двух ярдах от дула находилось разбитое, окровавленное лицо Алиссы. Трусы затыкали ее окровавленный рот и свисали из распухшей дыры, где когда-то находилось левое глазное яблоко.

Охваченный ужасом Жюль оглядел комнату. За правым плечом его жены плавало лицо дьявола.

Детективу потребовалась секунда, чтобы понять: он не бредит и не сошел с ума – это маска.

Ни Алисса, ни убийца его не видели, но Беттингер знал, что действовать нужно сейчас. Несмотря на то что окно разобьется рядом с лицом жены – и возможно, осколки заденут оставшийся глаз, – он должен стрелять. Другого шанса на спасение людей, которых он так любит, у него не будет.

Прицелившись в место, расположенное между рогами дьявола, полицейский нажал на спусковой крючок.

Белое пламя с грохотом вырвалось на свободу.

Окно разбилось.

Стекло посыпалось в лицо Алиссы, а голову убийцы отбросило назад. Они вместе упали и исчезли из виду.

Скрипнул матрас, тело ударилось о пол. Беттингер подбежал к окну и направил пистолет внутрь спальни. В десяти футах, лицом вниз, на кровати лежали его дети. Связанные, с кляпами во рту, голые, они смотрели на убийцу, упавшего им на ноги. Руки мужчины были пусты.

Жюль оглядел комнату – нет ли там других плохих парней? – но никого не нашел. Он направил свое оружие на убийцу и увидел между рогами всего лишь ямку, а не отверстие. Маска была пуленепробиваемой.

Детектив прицелился в сердце убийцы и дважды выстрелил. Свинец ударил в пуленепробиваемый жилет, ломая ребра.

Дьявол застонал.

Беттингер направил пистолет на его обнаженное горло, но рядом с ним находился позвоночник Карен.

В правой руке дьявола материализовался пистолет, и дуло коснулось головы девочки.

Внутри у полицейского все сжалось.

Мир съежился.

Гордон ударил лицом в руку убийцы, и пистолет выстрелил. Пуля вошла в постель рядом с ухом Карен, а дьявол повернулся и направил пистолет в мальчика.

Беттингер выстрелил.

Пуля поразила крестец бандита, отбросив его на дальнюю сторону матраса, где он схватил Гордона за шею и потянул к себе.

Не в силах отличить, где его сын, а где убийца, детектив бросился вперед. Стекло впилось ему в руки и лицо и порвало парку, когда лез в окно. Он ударился грудью о пол, и у него перехватило дыхание.

Беттингер увидел Алиссу – обнаженную и обезображенную, но все еще живую – и вскочил на ноги.

Гордон закричал в кляп на дальней части кровати.

Детектив побежал.

Вспышка выстрела.

Живот Жюля свела судорога, и через мгновение он увидел страшную картину. Дьявол склонился над дергающимся обнаженным телом мальчика. Воздух был полон дыма.

Детектив мгновенно приставил пистолет к голове убийцы и нажал на спусковой крючок.

Расцвел белый огонь. Дьявольская маска взмыла в воздух, ударилась о стену и отлетела в сторону.

Убийца с предсмертным хрипом рухнул на пол. Рядом с ним лежал Гордон Беттингер, чьи мысли были разбросаны по ковру темными красными комками.

Карен закричала.

– Не смотри, – сказал полицейский.

Белые глаза девочки превратились в черные складки.

– Здесь есть еще кто-нибудь? – спросил Жюль, заталкивая новые патроны в обойму.

– Нет, – пробормотала в кляп Карен.

Детектив положил подушку на изуродованную голову сына, но белый прямоугольник не смог скрыть всю кровь.

Лавина отчаяния угрожала сокрушить Беттингера, и поэтому он полностью сосредоточился на безопасности жены и дочери. Запер дверь спальни, зашел в ванную комнату, положил корзину для мусора на изуродованное лицо убийцы, а потом взял ножницы, сел на кровать, разрезал пластиковые узы и освободил рот, запястья и щиколотки дочери. Девочка выплюнула изо рта влажный ком трусов, и отец накрыл ее дрожащие плечи одеялом.

Они обнялись.

Жюль посмотрел на лежащую на полу без сознания Алиссу.

– Позволь мне помочь мамочке.

Карен не отпускала его.

Сидя между избитой женой и мертвым сыном, пятидесятилетний мужчина из Аризоны обнимал дочь. Он чувствовал себя ничтожным, словно вошь.

– Я должен помочь мамочке, – повторил он.

– А с Гордоном все будет хорошо? – спросила Карен.

– Он будет в порядке.

– Правда? – Девочка была умна и понимала, что ее брат мертв, но она была и достаточно взрослой, чтобы научиться себя обманывать. – С ним все будет хорошо?

Беттингер еще крепче обнял дочь и погладил ее по спине, чтобы не повторять спасительной лжи.

– Позволь мне помочь мамочке, чтобы мы могли уйти.

Девочка кивнула в парку отца.

– Хорошо.

Детектив завернул дочь в одеяло, как ребенка, и пошел в ванную комнату, чтобы взять там нужные медицинские препараты. У него отчаянно дрожали руки, и, закрывая зеркальную дверцу, он не стал смотреть на свое отражение.