Шестое вымирание - Элизабет Колберт

Обычно говорят, что антропоцен начался с промышленной революции или, пожалуй, даже позднее – с демографического взрыва после Второй мировой войны. Считается, что именно с внедрением современных технологий – турбин, железных дорог и цепных пил – люди стали силой, меняющей мир. Однако вымирание мегафауны свидетельствует об ином. До появления людей крупный размер и медленные темпы воспроизводства были крайне успешной стратегией – и огромные существа господствовали на планете. Затем в одно мгновение (с геологической точки зрения) эта стратегия стала проигрышной. И остается такой по сей день – вот почему слоны, медведи и большие кошки в такой беде, а Сучи оказалась одним из последних оставшихся в мире суматранских носорогов. Между тем уничтожение мегафауны не просто уничтожило мегафауну; по крайней мере в Австралии оно запустило экологический каскад событий, изменивший ландшафт. И хотя приятно воображать, будто были времена, когда человек жил в гармонии с природой, – весьма сомнительно, что это так.

Долина Неандерталь, или по-немецки das Neandertal, лежит примерно в тридцати километрах к северу от Кельна, вдоль русла реки Дюссель, сонного притока Рейна. Почти все время своего существования долина была окружена известняковыми скалами, и именно в пещере одной из этих скал в 1856 году были обнаружены кости, благодаря которым мир узнал о неандертальцах. В наши дни в долине разбит своеобразный палеолитический тематический парк. Помимо Неандертальского музея, современного здания со стенами из зеленого стекла, в парке к услугам посетителей кафе, предлагающие пиво Neanderthal, сады, засаженные различными кустарниками, процветавшими еще в ледниковые эпохи, и туристические тропы, ведущие к месту находки, хотя ни костей, ни пещеры, ни даже скалы там не осталось (добытый известняк блоками был вывезен для строительных целей). В музее сразу у входа стоит фигура благожелательно улыбающегося пожилого неандертальца, опирающегося на палку. Чем-то он напоминает бейсболиста Йоги Берру, только обросшего. Рядом расположена одна из самых популярных “приманок” для туристов – небольшая будка под названием “Кабинка метаморфоз”. За три евро посетители могут сфотографироваться в профиль – и получить свой снимок, подвергшийся обработке: с уменьшенным подбородком, низким лбом и вытянутым назад черепом. Дети обожают смотреть, как они – а лучше их братья и сестры – превращаются в неандертальцев. Они находят это необыкновенно смешным.

Сразу после находки в долине Неандерталь кости неандертальцев начали обнаруживать по всей Европе и на Ближнем Востоке. Крайней северной точкой стал Уэльс, южной – Израиль, а восточной – Кавказ. Было найдено и множество неандертальских орудий труда: каменных рубил миндалевидной формы, острых как нож скребков и каменных наконечников, которые, вероятно, крепились к рукояти. Орудия использовались для разделки мяса, заточки деревянных предметов, а также, возможно, и для обработки шкур. Неандертальцы жили на территории Европы по меньшей мере сто тысяч лет. Бóльшую часть этого времени было холодно, а в некоторые периоды наступал сильный холод, когда Скандинавия скрывалась под ледяным покровом. Принято считать, хотя точно это неизвестно, что для защиты от холода и других опасностей неандертальцы выстраивали укрытия и создавали некое подобие одежды. И вдруг, примерно 30 тысяч лет назад, неандертальцы исчезли.

Чтобы объяснить их исчезновение, учеными было предложено множество разнообразных теорий. Чаще всего ссылаются на изменение климата – либо на его общую нестабильность, которая привела к тому, что в науках о Земле называют последним ледниковым максимумом, либо на вулканическую зиму, вызванную, как полагают, сильным извержением вулкана неподалеку от Искьи, в регионе, известном как Флегрейские поля. Иногда винят болезни или говорят, что неандертальцам просто не повезло. Впрочем, в последние десятилетия стало очевидно, что неандертальцы повторили судьбу мегатерия, американского мастодонта и многих других неудачливых представителей мегафауны. Иными словами, как выразился один исследователь, “их невезением стали мы”.

Современные люди пришли в Европу около 40 тысяч лет назад, и археологические находки раз за разом свидетельствуют о том, что, как только современные люди объявлялись там, где жили неандертальцы, те из этого региона исчезали. Возможно, современные люди активно преследовали неандертальцев или же просто вытеснили их, обойдя в конкурентной борьбе. В любом случае исчезновение неандертальцев укладывается в уже знакомую нам схему, но с одним важным (и тревожным) отличием. До того как современные люди окончательно сжили со свету неандертальцев, они с ними скрещивались. В результате большинство живущих сейчас людей – немножко, не более чем на 4 %, неандертальцы. Около “Кабинки метаморфоз” продаются футболки с самой оптимистичной надписью об этом наследовании, какая только возможна. На них большими печатными буквами выведено: ICH BIN STOLZ, EIN NEANDERTHALER ZU SEIN (“Я горд быть неандертальцем”). Мне так понравилась эта футболка, что я купила одну своему мужу, хотя недавно осознала, что он почему-то ее почти не носит.

Институт эволюционной антропологии Общества Макса Планка находится в Лейпциге, в четырехстах семидесяти километрах к востоку от долины Неандерталь. Он занимает новое здание, по форме немного напоминающее банан, и довольно сильно выделяется на фоне прочих построек района, до сих пор несущего на себе печать эпохи ГДР. Севернее института стоит комплекс жилых домов в советском стиле. Южнее сияет золотом шпиль огромного здания, ранее известного под названием “Советский павильон” (теперь пустующего). В холле института располагаются кафетерий и экспозиция, посвященная гоминидам. Телевизор в кафетерии передает прямую трансляцию из вольера орангутанов в Лейпцигском зоопарке.

Сванте Пэабо возглавляет отделение эволюционной генетики института. Это высокий худой человек с вытянутым лицом, узким подбородком и густыми бровями, которые он часто поднимает, подчеркивая ироничность своих высказываний. В кабинете Пэабо царствуют две фигуры. Первая – сам Пэабо, его исполинский портрет, подаренный ему на пятидесятилетие аспирантами (каждый из них нарисовал часть портрета, в целом на удивление неплохого, однако из-за неправильно подобранных цветов кажется, будто объект изображения страдает неким кожным заболеванием). Вторая фигура – неандерталец, модель его скелета в натуральную величину, закрепленная так, что ступни болтаются над полом.

Пэабо, шведа по национальности, иногда называют отцом палеогенетики. Можно сказать, что он “открыл” изучение древней ДНК. Одна из его первых работ, написанная еще в аспирантуре, посвящена попыткам извлечь генетическую информацию из плоти египетских мумий (Пэабо хотел знать, кто из фараонов кому приходился родственником). Позднее он сосредоточился на сумчатых волках и гигантских ленивцах. Выделял ДНК из костей мамонтов и моа. Все эти исследования в то время были невероятно новаторскими, однако, по сути, служили лишь разминкой перед главным проектом Пэабо, грандиозным и дерзким, – секвенированием полного генома неандертальца.