Вилла Пратьяхара - Катерина Кириченко

— О-о-о… — только и выдаю я и опять убираюсь обратно под подушку.

Жанна заливисто хохочет.

— О-о-о… — издаю я уже из-под подушки. — Только не это! Это дурной сон!

— Никакой я не сон, а если уж и сон, то явно не дурной. Вылезай, засоня! Я уже час как приехала. В этой вонючей дыре все закрыто, даже кофе попить приличному человеку негде! Бегаю тут кругами, еле выяснила, где тебя найти. Ничего не скажешь, поселилась ты на славу! Дальше от цивилизации убежать, по-моему, уже было просто невозможно!

Садясь на кровати и все еще сжимая в руках подушку, я ворчу:

— И, как выяснилось, недостаточно это оказалось далеко. Как ты меня нашла и зачем вообще приехала?

Жанна возмущенно вскидывает руки:

— Ну у тебя и вопросы! Неблагодарная свинья! Как я тебя нашла? С трудом! Инструкции, которые ты оставила, ни к черту не годятся. До острова еще как-то по ним добраться можно, хотя не вспоминай мне лучше об этих двух несчастных перелетах! А уже на острове разобраться, где тут что у вас, где найти лодочника и так далее, был уже конкретный сложняк. Хорошо, что я от природы не дура, нашла себе компанию туристов, уговорила их арендовать в городе яхту и на ней сюда добраться! А зачем приехала — так ты сама меня позвала! Кто мне писал, что тебе в доме одной страшно, что приезжай, дорогая подруга, в гости и все такое?

— Я тебе такое писала?!

— А кто?

— Я ничего такого не помню, — вру я. Разумеется, я уже вспомнила о приступе слабости, в котором черт дернул меня написать тот имэйл.

— Ну ты тут, наверное, спилась и укурилась просто, вот и не помнишь. Я, понимаешь ли, срываюсь в путь, прусь невесть куда на край света в твою дыру, где даже кофе не дают, а она вообще ничего не помнит! Я ж говорю, свинья и есть свинья. Неблагодарная! Ты что, мое письмо не получала, где я пишу, что купила билет?

— Не получала я ничего. Я в интернете уже несколько дней как не была…

— Во дает! Я лечу через полпланеты ей помогать, а она имэйл проверить не может!

— Ну ладно, ладно… Так уж ты и приехала мне помочь. Сама рада-радешенька, небось, вырваться из Москвы на тропический остров. Не преувеличивай свои заслуги. Без тебя тошно. Дай лучше мне халат со стула.

Жанна проходит к окну и королевским жестом кидает мне халат. Не долетев до кровати, он мягко падает на пол у моих ног, и моя гостья опять заливается радостным смехом, от которого у меня закладывает уши. Я подцепляю его большим пальцем ноги и подтаскиваю к себе, а Жанна тем временем высовывается по пояс из окна и начинает громко орать на улицу:

— Женьчик! Греби сюда, я тебя с подругой познакомлю! Сейчас будем кофе пить!.. А? Что? Не слышу! Кричи громче!

Прошлепав босиком к окну, я осторожно выглядываю из-за занавески. О ужас! Весь склон усеян толпой народа! Ну, может, не толпой, но человек пять совершенно неизвестных мне персонажей карабкаются по камням в сторону моего дома.

— Ты что, с ума сошла? — выдыхаю я в полном ужасе. — Это кто такие?

— Кто, кто… — наезжает возмущенная Жанна. — Это туристы, про которых я тебе уже говорила. Я по дороге с ними познакомилась. Они понятия не имели, куда едут. Ну я и уговорила их снять яхту и плыть сюда. Или ты думала, я ночью одна должна была из-под земли где-то себе лодку нарыть? Ты мне оставила инструкции: найти водное такси. А там темнотища, звезды, никаких такси нет и в помине, только чурки какие-то полуголые сидят на жутких деревянных корытах с моторами. Ты что, хотела, чтобы я на таком пустилась ночью в море?

— А где они тут жить собираются?

Жанна обводит меня непонимающим взглядом.

— В смысле, где? Они уже поселились в отеле.

— Каком?

— У вас тут что, много отелей?! — звереет Жанна. — В том единственном, что тут нашелся. Набились, как тараканы, по трое-четверо в номер. Там всего пять или шесть номеров и есть!

— По трое-четверо? Сколько же их всего приехало?!

— Откуда я знаю? Я что, их считала, по-твоему? Ну человек пятнадцать-двадцать, думаю.

— Двадцать?! На наш крошечный пляж?! О-о-о…

Я хватаюсь за голову.

Жанна подталкивает меня к выходу из комнаты:

— Давай, давай, пошевеливайся. Кофе-то мы сегодня будем уже наконец пить?

Мы спускаемся в приятный полумрак кухни. Ставни еще закрыты и свет сюда почти не проникает. Каменные плиты холодят босые ступни, и я поеживаюсь.

— Ого! — говорит Жанна, разглядывая два стакана и пустую бутылку от виски, оставшиеся здесь с вечера. — Так ты тут вовсе не страдаешь от одиночества, как я посмотрю?

Я отбираю у нее бутылку и бросаю в мусорное ведро.

— Ты надолго приехала?

— А что?

— Ну могу я спросить?

— Спросить можешь. Но ответа я не знаю. У меня открытый билет, когда захочу, тогда и могу уехать. А виза двухмесячная.

Я вздыхаю и отворяю ставни. Кухня заливается ровным, уже не розовым, а уверенным и слепящим дневным светом. В косых лучах начинает золотиться висящая в воздухе пыль и пламенной медью загорается подсвеченная сзади шевелюра Жанны. Несмотря на бессонную ночь и длительную поездку, Жанна выглядит, словно собралась в казино. На ней длинное, до пят, шелковое платье изумрудного оттенка, вышитое золотыми павлинами, и такие же изумрудные босоножки на высоченных шпильках. Большой хищный рот ярко накрашен алой помадой, глаза подведены тенями, а длинные тонкие пальцы увенчаны хищно наточенными и наманикюренными коготками. Я скашиваю глаза на открывающийся мне вид в прихожую и замечаю там два до наглости огромных, разумеется, тоже вопиюще-рыжих, новеньких чемодана из свиной кожи, подпоясанных изящными ремешками.

— О-о-о… — опять говорю я.

— Хватит ныть, кофе давай! — командует Жанна.

Кофе в доме не оказывается. Со дна жестяной банки не наскрести даже на одну чашку, и по очереди печально заглянув в нее, потряся, с горя постучав по звонкой алюминиевой стенке и не добившись ничего, кроме гулкого пустого эхо, мы решаем выдвинуться на завтрак к Лучано.

Выйдя на ослепительное солнце, Жанна достает из маленькой театральной сумочки глянцевый футляр, аккуратно двумя пальчиками выуживает оттуда огромные солнечные очки, нацепляет их на нос и с презрением оглядывается на дом.

— И это убожество и есть твоя «Вилла »? Предупреждать было надо!

Я только вздыхаю и молча направляюсь к каменному спуску на пляж.

— Да погоди ты, горная коза! Я сейчас все ноги тут себе переломаю! Руку бы, что ли, дала! — кричит мне в спину Жанна.

Закатив глаза к небу, я останавливаюсь и жду, пока она меня догонит. С грехом пополам доковыляв до меня, переливающаяся изумрудом Жанна вцепляется мне в локоть и виснет на мне всем своим весом. Ребрами я чувствую упругость ее силиконового великолепия, туго обтянутого в шелк.